Александр взял у служанки кубок с вином и стал пить.
— Что же мне делать без него? Я готов отдать свои глаза, чтобы вернуть его. Я готов даже отдать за это все свое царство.
— Это был не человек, а лев в людском обличье. Ты должен построить мемориал, достойный его имени, — тихо сказала она, — чтобы будущие поколения знали о делах и величии Гефестиона.
— Да. — На мгновение жизнь вернулась на окаменевшее от горя лицо Александра. — Я воздвигну ему такой памятник, какого мир еще не видел. — Его голос пресекся. — Он будет из иного мира опекать моего сына.
— Пойдем, мой господин. Твои командиры ждут, и ты должен с ними встретиться, — настаивала она. — Позже, когда ты отдохнешь, то сможешь спланировать строительство монумента в честь Гефестиона. Он заслуживает самых высоких почестей.
* * *
Спустя несколько недель Александр решил, что не может больше оставаться в городе, где умер Гефестион. После того, как в честь его друга был высечен гигантский каменный лев, Александр заявил о своем решении переехать в Вавилон. Протесты Роксаны оказались бесполезными.
— Если хочешь, можешь оставаться здесь, в Хамадоне, до рождения ребенка, — сказал он. — Я выезжаю завтра.
— Давай возвратимся в Сузы. Поедем куда угодно, но только не в Вавилон, — умоляла она. — Башни Вавилона вселяют в меня ужас.
— Это не более чем капризы беременной женщины.
— Нет, мой господин. Это проклятое место, рассадник всякой скверны. И дело вовсе не во мне. Предзнаменования очень плохие. Твои прорицатели принесли в жертву быка и утверждают, что его печень оказалась увеличенной, а некоторые внутренности отсутствовали.
— Это не более чем религиозные предрассудки. В Вавилоне я построю для Гефестиона настоящий мемориал. Поедем вместе или оставайся здесь, если пожелаешь, — упрямо твердил он.
После смерти Гефестиона Александр перестал делить с ней ложе. Он снова начал проводить ночи в кругу сотоварищей, бесконечными возлияниями поминая своего друга. Он стал угрюмым, неразговорчивым и прекратил делиться с Роксаной своими мыслями.
— Я поеду туда, куда направляешься ты, — заявила она, — поскольку не могу допустить, чтобы наш сын родился без отца, который принял бы его в свои руки.
Роксана, преодолев сомнения и нерешительность, отдала своим женщинам приказ собираться в путь. В ее состоянии путешествие в Вавилон было трудным, но она не могла позволить себе находиться вдали от Александра, несмотря на свой все возраставший страх перед этим городом. Без защиты Александра с ее ребенком могло случиться все что угодно. С каждым днем круг ее врагов становился все многочисленней, и даже надежную повитуху вполне могли подкупить, чтобы младенец родился мертвым.
В Вавилоне Александр распорядился начать строительство новой гавани для своего огромного флота. После родов Роксаны и провозглашения наследника империи он намеревался повести свои корабли в новую экспедицию для завоевания Аравии. Он также планировал путешествие вокруг Африки, собираясь присоединить к своему царству все встречающиеся на пути земли. При дворе толпились посланники многих стран, спешивших выразить свое почтение царю-богу, господину Александру, Их подношения пополнили его казну и позволили оплатить строительство новых судов и снаряжение для новых войск.
Во время игр и других мероприятий, организованных в честь Гефестиона, принцесса Роксана оставалась во дворце. После второй траурной церемонии жрецы объявили, что умершего героя Гефестиона следует почитать как божество. Александр приказал разобрать часть крепостных стен Вавилона и использовать полученные каменные глыбы для создания памятника Гефестиону. Он заявил, что после завершения строительства эта гробница станет одним из чудес цивилизованного мира.
Роксана использовала предстоящие роды в качестве уважительной причины своего отсутствия на пышных погребальных играх. Атмосфера Вавилона оказывала на нее тягостное воздействие. Даже красота знаменитых висячих садов не смогла улучшить ее настроение, и она ежедневно молилась перед священным огнем Зороастра за безопасность и рассудок своего господина.
В Вавилоне роскошная женская половина дворца оказалась еще более изолированной, чем в Сузах. По вечерам Александр навещал ее, чтобы справиться о здоровье, а иногда и чтобы разделить вечернюю трапезу, но ночевал он в собственном дворце в окружении льстивых придворных и многочисленных слуг. В этом городе, который Роксана ненавидела, ей приходилось спать в одиночестве, испытывая страх, ее постоянно преследовали зловещие мысли и сны.
— Я не в силах прикасаться к тебе и не имею возможности выразить свою любовь, — пояснял Александр, — поскольку не могу допустить, чтобы моя страсть нанесла вред тебе или ребенку. У нас еще много ночей впереди, моя маленькая звезда, а сейчас тебе лучше спать одной.
— Но я хочу находиться рядом с тобой, — говорила она.
Ее прозрачный белый халат создавал лишь иллюзию одежды. Он весело рассмеялся.
— Ты прекрасна. — Он прижал ее спиной к своей груди и погладил большой живот. — Нашему маленькому сыну не терпится появиться на свет. Когда начнутся роды, ты должна послать за мной, независимо от времени дня или ночи. Я обещаю, что буду с тобой, и ты сможешь взять меня за руку, когда боль станет невыносимой. Мы совершим это великое дело вместе, и я стану первым, кто взглянет на моего сына.
— Лекари и повитухи могут не пустить тебя, считая твое присутствие неуместным.
Роксана откинула с шеи тяжелую копну волос. В Вавилоне наступила жара, которую она едва выносила. Уже пришел долгожданный срок, но ребенок все не появлялся на свет. Сколько же ей еще ждать?
— Я обязательно приду, но только не делай этого сегодня вечером. Медий Тессалийский пригласил меня на пиршество, и я не думаю, что позже буду в состоянии принимать участие в родах. Ты же знаешь, что застолье у него никогда не прекращается раньше рассвета. — Александр поцеловал ее и вышел из комнаты.
— Будь осторожен, мой господин! — крикнула она ему вослед.
Кто такой этот Медий? Она ничего не знала о том, что происходило вокруг Александра. Гефестион оставил после себя пустоту, которую невозможно было заполнить.
Роксана проснулась внезапно, ощущая во рту резкий привкус страха. Где-то завыла собака, и она вздрогнула, все еще не освободившись от затуманивших ее сознание сновидений. В воздухе повис запах ладана, а покрытый плитами пол освещал единственный луч лунного света. Стены древнего дворца давили на Роксану с непомерной тяжестью горы. Она закрыла глаза и снова увидела ужасные картины своего сна, в котором башни Вавилона стали рушиться, погребая под собой его стенающих жителей.
Она встряхнулась, окончательно просыпаясь, и потянулась к кувшину с тепловатой водой. Ее внимание привлекло попискивание. Она тихо подошла к коробке с крошечной львицей и принесла ее в свою постель.
— Ты тоже не можешь заснуть? — прошептала она и прижала к себе малышку. — Здесь нет места для дикарей, верно? Да, здесь нет места для нас обеих.
