Ну ладно. Пусть они себе и дальше утешаются, коль уж оно ихнему здоровью на пользу идет. А мы лучше калейдоскоп свой крутить примемся.
Прежде, однако, чем в разговоре о коррупции точку поставить, хотелось бы объясниться. Почему, то есть, не затрагивали мы главную ее разновидность – мощную, ворочающую совсем уж бешеными миллиардами, разветвленную и пронизавшую властные структуры по вертикали до самого самого. Почему?
Да вот именно потому, что о ВЛАСТИ речь. О политике. О которой мы с вами уже вдосталь побеседовали (договорившись к тому же от крутой-то патологии подальше держаться – а в политике без нее как же?). И большие полицейские чины – они уже не столько полицейские, сколько политики. Посему мы здесь все больше о тех, что рангом куда как мельче. Они ведь, кстати, гораздо чаще и в газеты попадают. Поскольку им с газетами судиться сложнее (где ж им, бедолагам, на такого профессора-адвоката-Дершовица денег-то наскрести?) – да и газетам на них наезжать как-то спокойнее, чем, скажем, вон на того шефа полиции. Который – а вы не знали? – человечек как-никак губернатора, и с ним, губернатором, если не в теннис, так в гольф режется регулярно. И вам что, надо объяснять теперь, чей человечек сам губернатор?
Оттого и процессы о многомиллионной коррупции в коридорах власти – штука редчайшая. В отличие от, допустим, таких расследований, как дело детектива Майкла Д. Кернза, что в штате Вирджиния в 1997 году состоялось.
Судили этого детектива за то, что запустил он руку в склад все тех же вещдоков. Но тут даже не наркотики с крутыми тысячами на кону стояли. Обвиняли Кернза в том, что похитил он с упомянутого склада – страшно подумать! – приемник «Сони», лазерный фонарик, фотографию Мерилин Монро (в рамке!), а также пять пар очков и несколько десятков почтовых марок.
И, конечно, детектив Кернз на суде отбивался всячески, оправдывался и все такое – по рассеянности, дескать, дело вышло. Ну, такие, в общем, глупости. Но как уж он там не отбояривался, а всыпали ему по первое число – да еще и в газетах всесветно припечатали (я ведь эту историю тоже не в полицейских протоколах раскопал).
А для всех прочих урок и впрямь правильный получался. Ты же в конце-то концов страж порядка и закона – так, стало быть, не воруй! Ну а уж ежели воруешь, то так это делай, чтобы на всю братию – от прокурора с судьей до губернатора – хватить могло. И тогда – отчего бы и не в гольф, хоть с тем же губернатором?
Посему, конечно, с такой вот коррупцией они борются. Безжалостно и бескомпромисно. Да вот и в Англии тоже обрушились – в 1996 году – на одного такого же. Там, в городе Лидсе, офицер полиции Эндрю Уайтфилд по данным следствия уворовал… калькулятор. Я еще раз отдельно это напишу для любителей скорочтения, которые слово это могли как «компьютер» впопыхах прочитать. Вот оно вам это слово по буквам: К-А-Л-Ь-К-У-Л-Я-Т-О-Р. Стоимостью аж в ЧЕТЫРЕ доллара.
Ну, в общем, следствие, дознание – все как положено. А уж в конце – опять-таки как положено – суд. Присяжные, прокуратора, адвокаты, судья с молотком. Правда, присяжные Уайтфилда оправдали, поскольку, не взирая на мощное расследование, доказательства его вины показались им не такими уж железобетонными.
А расходы на два суда (первый почему-то уж там был отложен), да на все прочее (расходов на следствие, однако, не считая) составили – в пересчете на обязательные доллары – СТО ПЯТЬДЕСЯТ ВОСЕМЬ ТЫСЯЧ. При цене предположительно упертого калькулятора, если помните – в четыре монеты.
Так что тезис этот, конечно, самоочевидный. Насчет того, что куда как безопаснее плотвичку ловить, чем какую-нибудь большую белую или даже хотя бы и тигровую акулу. Но здесь и то мне однозначно заявить хочется, что без особого сочувствия к плотвичке я все это пишу. И не потому только, что заповедь «не укради» есть заповедь абсолютная.
Вот лет тридцать пять назад – посочувствовал бы. Именно тогда стал подниматься мутный вал презрения и даже ненависти к полиции (я в данном случае о странах победившей демократии), который ныне в такое цунами выхлестнул. И тогда крали ребята в мундирах, и тогда клевали там и сям по зернышку, и тогда гении в их рядах сотнями да тысячами не толклись. Но, как предупреждали в те еще годы наиболее дальновидные и наименее истеричные, полиция была единственной реальной силой, ограждавшей большинство населения (включая и визжавших либералов) от тех, кто не только на упомянутую заповедь, но и на все прочие девять чихал с высокой колокольни. Сделайте эту силу импотентной, предупреждали дальновидные, и на кону будут жизни. Ваши – и ваших детей.
Глаголы и причастия выше – в печальном прошедшем времени. В настоящем – разве что воплотившиеся в реальность пророчества. О чем могут свидетельствовать и родители, имеющие несчастье отправлять своих чад в публичные городские школы. И корейцы-магазинщики в Лос-Анджелесе, держащие под стойкой заряженные обрезы (поскольку, при всей их поразительной законопослушности по собственному горькому опыту калифорнийские корейцы знают, что никакая полиция от погромщиков их защитить не сможет и защищать не будет). И любой другой обычный гражданин, трижды задумающийся, прежде чем дать сдачи хулигану – который ведь может оказаться представителем расового, этнического или, не дай Бог, сексуального меньшинства.
А полиция, благодаря слаженным усилиям вождей либерализма, давно перестала быть хоть каким-то, пусть и не в доску надежным, но щитом, превратившись в еще одну структуру вездесущей партии неколебательных похренистов. Которые на работе, как известно, не сгорают. Не говоря уже про закрывание грудью каких бы то ни было амбразур.
Вот вам на эту тему одна очень показательная история. Двадцать седьмого ноября 1996 года в Сиэттле имело место ограбление банка. Ограбление суматошное, безобразное и весьма кровавое, поскольку дело кончилось перестрелкой грабителей с полицией, в результате чего несколько человек были ранены, а один из бандитов, Уильям Скарлок, от полученных ран скончался.
Ну, история не сказать, чтобы очень уж уникальная. Любой американский телеканал вас такими в любой отдельно взятый день накормить может. Но один поворот в ней оказался весьма интересным и новаторским.
Шестеро полицейских, участвовавших в той перестрелке, подали в суд на оставшихся в живых грабителей – Стива Майерса и Марка Биггинса. При том, что сидели эти гаврики и так в тюрьме – по уголовному положенному приговору. Но этот иск был сугубо гражданским. Полицейские домогались денежной компенсации… за «эмоциональный шок», полученный в результате возникшей с бандитами перестрелки. Назвав поведение грабителей «экстремистским и вызывающим», истцы требовали взыскать с виновных какие-то уж там деньги в их, истцов, пользу.
И если этого кому-то еще мало, то могу процитировать мистера Зилера, адвоката упомянутой полицейской шестерки. И процитирую я мэтра буквально.
«Они не пошли на это ради денег. Истцы хотели дать понять всем своим товарищам-полицейским, что они – полицейские – не обязаны иметь дела с подобными неприятностями.»
Не спешите. Перечитайте последний абзац – речь мэтра Зилера – еще раз. Штука в том, что ведь ничего от себя мэтр и не добавил. Это и был «мессидж», послание, воззвание – ибо какие же такие миллионы можно надеяться получить с двух уголовников, что уже и так на нарах отдыхают? Именно воззвание это и было, суть которого действительно сводилась к тому, что полиция «не обязана иметь дела с подобными неприятностями».
