Первое — Юрий Сергеевич Базырев, или черт знает как его там зовут, в его Империи, до которой далеко добираться. Коли этому тощему иезуиту от разведки столь нравится много лет подряд прикидываться русским и пребывать в России, то почему бы тогда его грешному телу не остаться здесь навсегда?
Злорадно усмехнувшись, Невроцкий привычно засунул тяжелый кольт за пояс брюк, чтобы оружие удобно было выхватить в любой момент, и подошел к калитке знакомого дома под зеленой крышей.
Он решил убить Базырева сразу, не вступая с ним ни в какие разговоры. Разве он принц Гамлет, чтобы читать монологи? Если решил стрелять — стреляй! Как только Базырев откроет дверь — моментально ткнуть ему ствол кольта в живот и нажать на курок. Звук выстрела пистолета, прижатого к телу Юрия Сергеевича, будет приглушенным, никто из соседей не обратит на него внимания. Потом надо успеть быстро обыскать дом, забрать все самое ценное и уйти, не забыв аккуратно запереть за собой дверь.
Покончив с Базыревым, он направится на место встречи с Николаем Петровичем, этим блатным хорьком, неизвестно за что получившим кличку Святой Антоний. Принесет ли тот золото? Теперь это уже не так важно: и того золота, что уже имеется, вполне хватит на две жизни, а жизнь у Алексея Фадеевича одна, второй не будет. Принесет — хорошо, — не принесет — тоже неплохо: главное, чтобы пришел сам. Наверняка приведет с собой на место встречи мокрогубого телохранителя, неизменного Пашку Заику. Попробуют свести с ним счеты? Пусть себе тешатся несбыточными мечтами.
Очень даже хорошо, если придут оба: не надо будет потом искать по всему городу второго, чтобы продырявить ему череп. Тогда, при посещении логова Антония в Лосинке, Невроцкий, хорошенько подумав, не стал торопиться убирать ненужных уже людей — слишком много было бы стрельбы: Антоний, Пашка, хозяйка, мальчишка… Вдруг бы услышали или кто из них сумел бы убежать? К чему лишний риск? Золото он и так получил…
Лохматый пес, узнав Невроцкого, тихо гавкнул и, лениво зевнув, ушел в тень, за конуру, волоча за собой по земле проржавелую цепь привязи. Ощущая при каждом шаге, как жестко упирается в бедро ствол пистолета, засунутого за пояс брюк, Алексей Фадеевич не спеша подошел к крыльцу, поднялся по ступенькам к двери, постучал. Прислушиваясь в ожидании, скоро ли донесутся звуки знакомых шагов внутри дома, он нащупал под пиджаком массивную рукоять кольта, легко скользнув пальцами по затвору, сдвинул предохранитель.
Ну где же Юрий Сергеевич, почему не идет открывать? Или судьба с царской щедростью дарит ему еще несколько мимолетных мгновений бытия на этой многострадальной земле? Но не спасут, не спасут его эти секунды, потому что никак нельзя ему остаться в живых и леденящим кровь призраком разоблачения приходить даже во сне к бывшему господину ротмистру отдельного жандармского корпуса. Базырев — связь с разведкой империи, а это дело политическое, страшное, по сравнению с которым лазить ночами по церквам, забирая иконы и драгоценную золотую утварь, просто детская шалость, вроде обобранных тайком яблок в чужом саду.
За дверью было по-прежнему тихо. Подождав еще немного, Невроцкий обошел вокруг дома, заглядывая в окна. Похоже, что хозяина нет. Плохо!
Ждать? Но сколько придется провести здесь времени в ожидании появления Базырева? Неизвестно. Такой отработанный, выношенный бессонными ночами план начинал рушиться. И из-за чего — из-за ерунды: не оказалось его дома!
Алексей Фадеевич вытер лицо носовым платком, предварительно смочив его в ведре с водой, стоявшем на крыльце. Расстегнув рубашку, положил мокрую ткань на грудь, умеряя громкое биение сердца.
Придется, видно, заняться Юрием Сергеевичем только после Антония. Не хотелось бы, конечно, так разбрасываться, но ничего не поделаешь — бывают случаи, когда обстоятельства вынуждают.
Снова поставив кольт на предохранитель, он убрал его в специально пришитый к подкладке пиджака косой карман из плотной мешковины. Пошел к калитке.
Он еще вернется сюда, непременно вернется. И будет ждать столько, сколько потребуется. В конце концов, можно уехать и на другом поезде — главное, чтобы со спокойной душой…
* * *
В то время, когда Невроцкий волком рыскал около дома Юрия Сергеевича, сам Базырев выносил из квартиры Диомида Калистру два объемистых чемодана.
Распрощавшись с каким-то вялым сегодня художником — не выспался или очередная хандра напала, потому что не идут, ну хоть убейся, его работы? — Базырев вышел на лестничную площадку. Услышав, как щелкнул замок закрывшейся за ним двери квартиры, Юрий Сергеевич быстро спустился этажом ниже, пристроил чемодан на широкий подоконник грязного окна, достал из кармана ключик, отпер замочки. Не сдержавшись, облегченно перевел дух и улыбнулся удовлетворенно: коробки с упакованными в них иконами были на месте. Открыл одну — «Никола Морской». Сурово глянули с темного дерева неистово-пронзительные глаза святого угодника.
Бережно запаковав икону в коробку, Базырев закрыл чемодан, тщательно запер его и пошел вниз.
Нет, не зря он притащил все это к Калистру. Держать у себя такие вещи опасно. Мало ли что может случиться. Тем более когда имеешь дело с людьми вроде Невроцкого и Антония. Человеку его профессии всегда хорошо быть налегке, не обремененным никакими громоздкими ценностями. Опять же, случись провал, то как от всего отпираться, если у тебя найдут краденые старинные иконы? Это вам не деньги. Да и ближе отсюда, от квартиры художника, к нужному месту, где у Юрия Сергеевича эти чемоданы возьмут с рук на руки и доставят дальше, по назначению.
Потом надо будет передать собранные деньги — уже в другом месте, отправившись на жительство в более теплые края, поближе к югу России. Хватит с него Москвы, а в теплых краях его уже давно ждут по известному адресу, получив от него деловое письмо. Примут, обогреют, может быть, наконец-то отправят домой…
Да, все это будет, если не последует нового задания из Империи. Сегодня, в обмен на иконы, он должен получить другие, новые документы и ключи от заранее подготовленной квартиры. Станет каким-нибудь Петровым или Сидоровым, соберется не спеша и на поезд.
Правда, завтра еще надо ждать визита господина жандарма — он обещался обязательно прийти именно завтра. К тому времени задачу убрать Антония и Пашку Алексей Фадеевич должен выполнить, а Юрий Сергеевич выполнит свою — уберет Невроцкого. И нет больше никаких концов для господ из ВЧК.
Прихода Алексея Фадеевича стоит, наверное, подождать на улице, спрятавшись где-нибудь в саду или притаившись за полуоткрытыми дверями стоящего за домом сарая для дров, — зачем неоправданно рисковать, встречаясь с ним лицом к лицу? Мгновенная смерть — Божий подарок! Так пусть же она придет к бывшему жандармскому ротмистру неожиданно, с выстрелом в затылок…
Прищурясь от яркого света, ударившего по глазам после полумрака подъезда дома, Базырев немного постоял, рассматривая прохожих, спешивших мимо него по шумной в этот час улице.
Не увидев ничего подозрительного, он пошел к извозчичьей бирже, отказавшись от услуг вертевшегося под ногами беспризорника, отнюдь не бескорыстно предлагавшего поднести чемодан. Проезжавших мимо свободных извозчиков он тоже не останавливал.
