Делились самым сокровенным. Страхами, болью, переживаниями. И тут же смеялись. Громко, безудержно, от души. Много гуляли и загорали. Плавали и танцевали. Дурачились и сходили с ума, как два влюбленных безумца. А еще много друг друга любили…
Днями, ночами, утрами – отдавались друг другу, как в последний раз. Просто потому, что могли уединиться без оглядки на время и ребенка. Просто потому, что хотели. Желали и вожделели. Горели, как два ярко пылающих в очаге язычка пламени. Провели четыре замечательных недели, обнажая друг перед другом души и сплетаясь телами. Забывая о семьях и друзьях. Здесь были только мы: мужчина и женщина. Муж и жена. А вокруг лазурная гладь моря, песчаный пляж и пальмы.
Впервые в своей жизни я занялась дайвингом и сноркелингом. Научилась стоять на виндсерфе и видела дельфинов на расстоянии вытянутой руки. Мое сердце тогда готово было птицей вылететь из груди от детского восторга!
Мы пили шампанское и босиком танцевали на песке под ярким звездным небом. Ужинали в подводном ресторане и почти каждый вечер слушали живую музыку в баре отеля. Устроили себе прогулку на вертолете над островами и провели ночь на самом необычном пляже Ваадху, по берегу которого будто бы дрейфовали тысячи маленьких светлячков.
Но самое главное – мы еще сильнее полюбили друг друга. Хотя разве такое возможно? А все мои страхи – оказаться «сломанной» и стать Ярику ненужной – исчезли, как предрассветный туман, когда я осознала, какой глубины чувства живут в его сердце. А еще поняла, что слова в любви абсолютно ничтожны. Поступки – вот от чего захватывает дух и сияет душа…
Домой мы улетали с легкой грустью, но с приятным ощущением послевкусия. Соскучившись по сыну и родным. По нашему псу и дому. Запечатав теплые воспоминания о нашем медовом месяце глубоко в памяти, вылетели в Москву, даже и не предполагая, что вернемся мы уже не вдвоем…
Первые звоночки появились сразу по возвращении в столицу. Но поверить в возможность своего интересного положения было настолько страшно, что подсознание всячески гнало любые мысли о том, чтобы сделать очередной тест. А всем недомоганиям находились вполне адекватные объяснения.
Первую неделю я чувствовала себя, мягко говоря, паршиво и сразу сделала вывод – акклиматизация. Слабость, бледность и полное отсутствие сил – признаки налицо. Удивительно то, что Ярика эта проблема не затронула. Но и это я списала на его привыкший к сменам часовых поясов организм. В хоккее вся жизнь – сплошные перелеты.
Муж вполне нормально функционировал. Хорошо засыпал, рано просыпался, ел, пил, работал и даже умудрялся ко мне приставать. Тогда как я целыми днями мяла бока на кровати, а все, на что хватало моих сил, было – выгулять днем пса и кое-как, на скорую руку, приготовить незамысловатый ужин. Желательно что-то не вонючее и пресное, ибо от всего остального меня мутило.
Ко второй неделе мое состояние более-менее стабилизировалось и, кроме легкой бледности и небольшой слабости, больше ничем мой организм меня не тревожил. А в последующие две недели декабря было и подавно не до болезней. На меня неожиданно свалился крупный заказ – иллюстрации художественного романа, над которыми я корпела сутками напролет. Димку вызвали на сборы в сборную страны. А у Ярика было плотное игровое расписание. Все как-то закрутилось, что времени копаться в себе просто не оставалось. А после чудодейственного отпуска я действительно отпустила любые мысли о ребенке и совершенно перестала прислушиваться к звоночкам своего организма. А они были.
Я стала быстрее уставать, все чаще прикладывалась на дневной сон и периодически ловила себя на том, что накатывает легкая тошнота. Особенно по утрам. Но каждый раз находила отмазки в виде: тошнит – йогурт был просроченный, хочу спать – поздно вчера легла, устала – потому что целый день ломала глаза за работой. Уж не знаю, что это было, психологический ли барьер или моя трусость, но таким образом мне удавалось обманывать себя весь декабрь. Пока неожиданно не наступило тридцать первое число…
* * *
Наша квартира с самого утра стояла на ушах. Как и в прошлом году, мы решили встречать праздник дома, в тесном семейном кругу: я, Ярик, Дима и Мартышка с Бессоновым. Поэтому день пролетает в общей предпраздничной суете. А вечером, пока Марта сервировала стол, гоняя мужчин в качестве принеси-подай, заканчивая последние приготовления, я, улучив свободную минутку, топаю в спальню, чтобы переодеться и привести себя в порядок.
Оказавшись в тишине нашей с Яриком комнаты, выдыхаю. Усталость одолевает жуткая. С тоской смотрю на кровать, на которую я сейчас не отказалась бы прилечь, и, собрав всю свою силу воли в кулак, иду в душ. Ополаскиваюсь, переодеваюсь в симпатичное изумрудного цвета вечернее платье, делаю легкие кудри и лезу в ящик у зеркала в поисках косметички, чтобы слегка подвести глаза, когда странное наитие заставляет меня остановиться. Замереть посреди ванной. В голове, как картинки в калейдоскопе, проносятся все тридцать прошедших дней декабря и десять ноября.
Что за?..
Меня бросает в жар. К горлу подступает ком. Волной накатившая слабость стекает в колени, и те подгибаются. Я оседаю на закрытую крышку унитаза и впервые больше чем за месяц, выныривая из какого-то странного забытья, понимаю… у меня задержка. Сильная задержка, а это значит…
Ох.
Как я могла упустить такой момент?! Где была моя голова?!
Лихорадочно прокручиваю все симптомы и подрываюсь с места, вылетая в спальню.
Резко торможу. Нет, я не буду его делать.
Или…
Буду! У меня где-то был еще один новый тест. Точно был! Шарю по ящикам комода, выворачиваю на кровать содержимое сумочки. Нахожу. В глазах пляшут цветные мушки.
А если нет? А если я снова себе все придумала? Я не хочу опять провалиться в ту бездну отчаяния, в которой я тонула до нашего с Яриком отпуска. Не хочу. Не могу. Не буду…
И тем не менее на ватных ногах я возвращаюсь в ванную. Трясущимися руками разрываю коробочку. Уже черт знает какой раз читаю инструкцию. Перед глазами все плывет, а тело бьет дрожь.
Я не буду ждать и надеяться! И плакать тоже не буду, если там снова предательская одна полоска. Клянусь!
Дышу глубоко. До десяти считаю.
Решаюсь. Выполняю все четко по инструкции. Откладываю использованный тест на край тумбы у раковины. Теперь нужно подождать. Чуть-чуть подождать, и увижу…
Да нет.
Глупости.
Не беременна я. Так не бывает! Мы же не в сказке!
Или бывает?
А вдруг?
Господи!
Меня охватывает мандраж. Я заламываю руки
