ему даже рада, потому что погода избавила меня от необходимости вставать на лыжи и подвергать опасности свои конечности, которые я могла угробить при каждом неосторожном движении. Да и к тому же, мне нравилась та атмосфера, которая царила у нас в номере — уютные, душевные разговоры, которые помогали нам лучше узнать друг друга. Разговоры, сменяющиеся нежными ласками, которые очень часто перерастали в страстный секс на всех доступных поверхностях в номере. Именно так я и хотела отметить Новый год — тихо, практически по-домашнему вначале и с бурным продолжением ночью.
— Ты уверена? — время от времени переспрашивал меня Ромка, — Может всё-таки в ресторане. Мне сказали там будет отличная развлекательная программа…
— У меня каждый Новый год была отличная развлекательная программа, — усмехаюсь я. — А вот, чтобы покушать «Оливье», посмотреть старые новогодние фильмы и поваляться в кровати — такого я вообще не помню.
— Ты точно не заскучаешь? — с сомнением спросил товарищ писатель, нежно скользя костяшками пальцев по моей щеке.
— С тобой? Это вряд ли, — усмехаюсь и тянусь к его губам. И с каждым новым касанием, чувствую тех самых бабочек, которые начинали порхать у меня в животе, даря ощущение безграничного счастья.
И пускай идут к чёрту все, кто вздумал говорить мне, что я поступаю неправильно! Даже если это мои дорогие и любимые подруги. Я всё ещё немного дулась на них за столь бурную реакцию по поводу Ромы. Хотя с каждым новым днём моего онлайн-детокса я начинала всё больше скучать по своим красоткам. Ковальчук абсолютно прав — просто мне нужно их познакомить. И тогда проблема решится сама собой. Девчонки увидят, что мне с ним хорошо и перестанут строить всякие нелепые предположения насчёт Кости.
— У меня будет здесь несколько встреч с читателями на Рождество, — сообщил мне Ромка, когда мы валялись в кровати, — Потом надо будет заехать на денёк к родственникам.
— К кому? — в миг мрачнею, осознав, что нам с Ромой остаётся всего лишь несколько дней до разлуки.
— К двоюродной сестре. Я уже сто лет не видел её и племянников, — улыбнулся товарищ писатель. — А перед тем, как вернутся в Москву, я заеду к тебе в Питер.
— Да? И на сколько дней?
— Не знаю, посмотрим. Но мне точно нужно будет решить вопрос с квартирой, чтобы как можно быстрее перебраться поближе к тебе, — улыбнулся Ромка, склоняясь к моему лицу. Оставляет на моей коже тысячу невесомых, нежных поцелуев. Прикрываю глаза, ощущая как по телу разливается невероятное тепло и блаженство. — Что думаешь насчет квартиры на Мойке?
— Чего?! — резко распахиваю я глаза.
— Ну а что… Пушкин же там жил, — смеётся Ромка.
Ага и помер!
— Ты что реально будешь присматривать себе квартиру, основываясь исключительно на литературных фактах?!
— А что там у вас райончик не очень?
— Рома!!
— Что Рома? Если я правильно понимаю, оттуда до твоей квартиры можно дойти пешком.
Ага, а ещё нужно будет отваливать очень крупную сумму за аренду квартиры! Такую сумму, которую товарищ писатель вряд ли мог позволить себе тратить каждый месяц. Ромка поведал мне на днях, что только недавно смог закрыть все долги, оставшиеся ему от бывшей жены. Для этого пришлось потратить все свои сбережения и большую часть гонораров, которые приходили за опубликованные книги, и перебраться в район попроще. А ещё когда ему нужно было срочно достать денег, Ромка подрабатывал тяжёлым физическим трудом. Ну а если говорить точнее, то грузчиком.
— Я думала ты не вылезаешь из тренажёрного зала, — удивлённо пробормотала я, скользя кончиками пальцев по его подкаченному, рельефному торсу.
— Железки тягать я тоже люблю. Это вообще довольно полезно для тех, у кого сидячий образ жизни. Но я всегда относился к этому без фанатизма. Лер, я понимаю, как это выглядит со стороны, — поспешно добавил Ромка, нахмурив свой высокий, красивый лоб. — Вряд ли ты сейчас в восторге от мысли, что твой мужчина иногда подрабатывал грузчиком… Но тогда мне это казалось мне лучшим выходом, чем выходить в офис или работать таксистом. При таких раскладах мне можно было бы смело ставить крест на своём писательстве. У меня же и так с вдохновением было не очень в последние несколько лет…
— Ром, меня это не смущает! — отрезала я. — Знаешь какой для меня самый стрёмный момент в этой истории? Это то, что тебе наставили рога, а ты ещё и платил потом кредиты своей бывшей! Вот это для меня просто за гранью! Мог бы подать на неё в суд и перевесить все эти долги… или, не знаю, оформить банкротство…
— Лер, я это заслужил, — тихо говорит Ромка, привлекая меня к себе. — Знаешь, я первое время очень злился, винил Аню во всех смертных грехах. А потом понял, что это я слишком сильно ушёл в своё творчество. Забил на реальность и на любимого человека. Она, конечно, хотела, чтобы я стал известным писателем, она радовалась моему успеху, но… Она не была готова, сколько времени будет отнимать моя новая жизнь. И что в этой новой жизни практически не останется места для неё. Поэтому она развлекалась, как могла, скупала всякое, чтобы заполнить пустоту внутри…
— Ром, ну может, хватит уже всех оправдывать?! Тебе самому не надоело быть таким хорошим и понимающим? — не выдержала я. — Давай может, раз она такой расчудесный человек, ты нас познакомишь? Может, мне вообще стоит с ней подружиться?!
— Боже упаси, — смеётся товарищ писатель, — Лер, я вынес уроки из своего разрушенного брака. Я осознал все свои ошибки и совершенно точно могу сказать, что больше не хочу отрываться от реальности. Пускай даже сейчас у меня какой-то нереальный поток вдохновения и в голове постоянно крутятся образы и новые истории… Лер, я очень хочу вновь выйти на постоянный доход от публикаций. Я хочу, чтобы у меня была возможность обеспечить тебе ту жизнь, к которой ты привыкла. И так всё и будет — вот увидишь! Но я не буду уходить с головой в писательство. Лер, я хочу, чтобы ты знала — ты всегда будешь для меня на первом месте. Всегда.
Утыкаюсь носом ему в шею, не в силах сдержать улыбки. Потому что такая искренность заставляла моё сердце наполняться теплом и радостью. А в душе всё больше крепла уверенность — это именно то, что я хочу. Рома действительно делает меня счастливой, каждый день. Даже без кучи дорогих подарков, из-за которых он так переживает, что не в состоянии мне подарить. Потому что мне это было неважно. Лишь бы он только обнимал меня вот
