их не хочется. Явно же эссса Магали их покупала и читала. А мне как-то гадко, что ли?
Вот понимаю, что ни в чем не виновата, понимаю, что ничего между мной и Хавьером нет, и не было, и вообще…
Понимаю, что эта дура сама по себе и приревновала, и жизнь попортила.
Душе не прикажешь. Ощущение, что хозяйственного мыла наелась. И запах, и вкус, и изжога. И чтобы занять время, я готовлю, попутно рассказывая Марисе рецепты. Та, конечно, не очень интересуется, она же воспитывалась, как хозхяйка дома. Но кормить мужчин ей нравится. И видеть довольные лица тоже, так что она учится старательно.
Даже рецепты в тетрадку записывает.
Так в этот мир пришли борщ, пельмени и блинчики с икрой. А что? Прогрессорство, однако! Кухня тут очень разнообразная, но до блинов с икрой не додумались. И борща тут такого, как мой, не ели. Только что за ушами трещало.
Тут кухня вообще ближе к европейской — была. Это когда чтобы не варить и не тратить топливо на приготовление пищи, мутили бутерброды и запивали абы чем. Делали похлебки, всякие пудинги… последнее вообще — фу. Ладно, это мое личное мнение. А Европа пусть хоть чем давится.
Я расслабилась.
И вижу, как к нам летит опрометью Матиас Лиез. И лицо у него такое, словно я родину за пельмени продала. Возмущенное и негодующее.
— ТЫ… вы…
А в чем смысл претензий-то?
Мариса вообще остолбенела, пришлось наступить ей на ногу, чтобы подруга отмерла. И тоже глядит на брата, словно завороженная. Все же он симпатичный. Жаль, что дурак и сволочь, а внешностью-то Лиезов боги не обидели.
— В чем дело-то⁈
Матиаса от этого вопроса сорвало окончательно. И ка-ак ливануло!
Мир другой, а ощущение, что канализацию прорвало — то же самое. И визгом, и свистом.
Оказывается я — Я! — была обязана ему по гроб жизни! Более того, Матиас твердо уверен, что я его девушка, собираюсь за него замуж и никуда от него не денусь. А с отцом — так, временные трудности.
Поэтому я не имею никакого права проводить время с кем-то другим.
Хорошо хоть не сказал — в чужой постели. А мог бы, идиот несчастный!
Вот откуда берутся такие гениальные личности?
Мне остается только смотреть и любоваться. Ну и мечтать о чугунной сковородке, на которой я недавно блины жарила. Такое шикарное средство от идиотов!
Только вот сковородка — там, а я — здесь.
И визгом Матиас исходит просто истошным.
Дать ему в морду?
Можно бы, но связываться не хочется. И слабость пока после простуды — повезло еще, ни во что серьезное не перешло, и кашель вниз не пошел, в легкие. Тут это чревато.
Эс Хавьер, кстати, постарался. И растирал меня, и горячим поил, и даже горшок выносил. Кому сказать…
А Матиаса, который выносит за кем-то горшки, я представить не могу.
Как он бриллианты дарит — пожалуйста. А вот как ухаживает за больным человеком, такого нет.
И как бы его заткнуть? Пригласить в дом и уронить там на него сковородку? Но ведь не пойдет, он сейчас никого, кроме себя не слышит! Только пуще расходится… аж красный весь.
— Эс Лиез…
Орландо Чавез, словно из воздуха соткавшись, похлопал Матиаса по плечу.
Матиас развернулся — и тут же получил прямым в челюсть. Только зубы лязгнули. А потом и рухнул, как подкошенный.
— Доработки не требуется, — подвела итог я, потыкав тушку ногой. Тушка колыхалась, но в сознание не приходила.
— Что случилось? — поинтересовался Орландо.
— а что тут могло случиться? Матиас последил за нами, нашел свою сестру в домике постороннего мужчины — и взбесился. Мозгов там нет, зато фамильной дурости от папочки хоть ведрами черпай, — проинформировала я. Про то, что и меня тут нашли, я умолчала. И про ревность тоже. Была у меня одна идея… а вдруг сработает? — орал, что Мариса позорит его фамилию, что репутация, что ее никто замуж не возьмет…
Орландо посмотрел на тушку у своих ног.
Мариса закрыла лицо руками.
— Ох, Каэтана… он ведь и правда отцу напишет. Чего не было сочинит…
— Драконам скормлю, — рыкнул Орландо Чавез. — Эсса Лиез, не надо бояться. Вы уже у меня работаете, увольнять я вас не собираюсь…
— Пока король не рыкнет, — почти пропела я. — Сейчас Матиас натявкает, и получите-распишитесь.
Орландо побелел от гнева.
— Эсса Кордова!
— Разве нет? Держать библиотекарем незамужнюю эссу вам просто не позволят. И ректора поменяют, если что. И не надо на меня глазами сверкать, эс Чавез, я тоже так умею. Давайте подумаем, что можно с этим гадиком сделать, чтобы он замолчал? И молчал дальше и дольше?
Я вообще рассчитывала на конструктивное предложение. К примеру: утопить. Шантажировать. Запугать так, чтобы мелко дрожал и корчился.
Орландо Чавез меня удивил.
Он поглядел на Матиаса, на Марису… и вдруг выдал.
— Эсса Лиез, выходите за меня замуж?
— что? — ахнули мы с Марисой почти одновременно.
Орландо покосился на меня чуточку недовольно, молчи, женщина, не с тобой говорят, и повторился.
— Эсса Лиез, выходите за меня замуж? — и ободренный молчанием Марисы продолжил уже более уверенно. — Эсса, так будет спокойнее, безопаснее, да и брат ваш рот открывать не посме…
Бац!
Пощечина Марисе удалась, даром, что красоточка на вид, вся эфемерная и воздушная. Орландо Чавез отшатнулся, схватился за щеку, а Мариса кинулась в дом и хлопнула дверью так, что чуть ее с петель не снесла.
И из приоткрытого окна послышались рыдания.
— Эс Чавез, вы кретин, — вздохнула я.
— ЧТО⁉
— А как это еще назвать? Вы вообще представляете, КАК девушкам предложения делают?
Орландо
