оставить это для нашей брачной ночи.
— Почему? — спрашиваю я.
— Я подумал, что тогда это будет более значимо.
— Нико Андретти, ты хочешь сказать, что пытался быть романтичным?
— Возможно, миссис Андретти. Итак, что насчёт ванны?
Слышать, как он называет меня миссис Андретти — шок, но приятный.
Мой муж берёт меня на руки и несёт через весь дом. Он набирает для меня ванну и забирается в неё вместе со мной, осторожно намыливая меня. Затем он нежно вытирает меня насухо, промывает раны, накладывает повязки на колени и помогает лечь в постель.
Он обхватывает меня руками, и я закрываю глаза. За дверью раздаётся шум. Сопение.
— О, это, наверное, Манго и Минни. Они обычно спали со мной. Я отведу их вниз.
— Оставайся здесь, — приказывает Нико. Он подходит к двери, открывает её и пускает собак.
— Серьёзно? — спрашиваю я. — Ты позволишь им спать здесь?
— На полу, — грубовато говорит Нико. — Но они выйдут, когда мы будем трахаться.
Я смеюсь с этого.
— Я вижу, ты не стал слишком романтичным.
— Я могу дать тебе романтику, tesoro, но я также дам тебе и грязный секс, когда ты захочешь.
— Мой джентльмен и мой бродяга, — смеюсь я.
*****
Я дома уже почти неделю, а Нико всё ещё ходит вокруг меня на цыпочках и обращается со мной, как с осколками стекла.
Тем не менее, впервые за долгое время, я не чувствую себя сломленной. Я чувствую себя сильной. Способной.
Я спасла себя. Я вышла из ужасной ситуации, и сделала это, используя свой мозг. Я твёрдо решила в будущем делать это чаще. Да, я рисковала, но в той ситуации не было выхода, который не был бы рискованным.
Я слышу голоса из кабинета. Странно, так как это была комната моего отца. Я должна ненавидеть присутствие Нико там, но мне нравится, как он постепенно овладевает ею и теперь использует её как свой фактический офис.
— Может, ей нужна терапия? — предлагает Рената.
Я сразу же понимаю, что они говорят обо мне.
— Я не знаю, — говорит Джеймс. — Я думаю, вы оба слишком обеспокоены. Как по мне, она выглядит чертовски хорошо. Она чертовски сильнее, чем вы все о ней думаете.
— Её похитил безумец. Мы не знаем, что он с ней сделал, пока она была там, — Рената прочищает горло. — Мы должны хотя бы рассмотреть возможность того, что он изнасиловал её, и она не может рассказать об этом. Ей нужно с кем-то поговорить. Нечестно ожидать, что она расскажет всё нам. Пусть это будет профессионал. Кто-то отстранённый от ситуации. Это ей нужно. По моему скромному мнению.
Я обдумываю эту идею, когда ухожу. Я хочу выпить немного сока, и я доверяю Нико в том, что он мне расскажет. Странно осознавать это после того, как мы начали, но я ему доверяю. Он пришёл за мной. Он любит меня. Он принял то, что я сделала, чтобы выжить без вопросов, без отвращения. А теперь? Он относится ко мне так, будто я разобьюсь на миллион кусочков, но это не так.
После сока и перекуса я иду в конюшню и седлаю Красавчика. Мне нужно прокатиться и почувствовать ветер в волосах. На Красавчике я не чувствую себя хрупкой или нуждающейся в заботе. Мы начинаем по-настоящему понимать друг друга, как лошадь и всадник, и я люблю его так сильно, что каждый раз, когда вижу его, такое чувство, что моё сердце разрывается.
— Синди? — неуверенный голос из дальнего выхода из конюшни заставляет меня подпрыгнуть.
Я поворачиваюсь, и мои ботинки хрустят по гравию, когда я направляюсь туда, где в тени скрывается Дейзи.
— Завтра мы уезжаем, и я хотела дать тебе это, — она поднимает руку с подарком.
Он маленький, ненамного больше моей ладони, и квадратный. Я чувствую себя ужасно из-за того, что её отсылают и умоляла Нико дать ей возможность остаться, но он непоколебим в этом. Трёх женщин отсылают, иначе и быть не может. Однако, их изгнание будет роскошным. Они будут жить на тропическом острове, у них будет много денег и богатых британских и американских туристов и эмигрантов, с которыми они смогут проводить время. Единственная загвоздка — они никогда не смогут уехать.
Если Лайонел заболеет, Иветта не сможет его навестить. Сначала я боялась, что Нико станет врагом могущественного и богатого человека, но однажды Лайонел навестил нас, и когда он появился спустя час, проведённый в кабинете с Нико, его взгляд пронзил Иветту насквозь, словно её не существовало.
— Папочка? — выкрикнула она, но он пронёсся мимо неё, остановившись только, когда добрался до меня, притаившейся в дверном проёме кухни.
— Моя дорогая, мне очень жаль. Пожалуйста, прими извинения от моей семьи за любой причинённый тебе вред. Это не наш путь.
Затем он выскочил из дома, не оглядываясь, а Иветта, рыдая, убежала вверх по лестнице.
Стряхивая воспоминания и не позволяя чувствовать себя виноватой за то, что эта женщина сделала со мной, я открываю подарок, завёрнутый в простую коричневую бумагу. Это лошадь, сделанная из дерева, и она прекрасна.
— Вау, это великолепно. Спасибо.
Она улыбается и её щёки краснеют.
— Это напомнило мне о Красавчике, и я подумала, что ты провела так много времени, натирая мамины стеклянные статуэтки, что у тебя должна быть своя собственная, но деревянная, так как её не нужно так много чистить.
— Спасибо. Мне так жаль, что тебе нужно уезжать с ними, Дейзи. Я просила Нико, но он не позволяет тебе остаться.
Она искренне улыбается мне.
— Всё в порядке. Ты видела то место? Оно потрясающее. Остаться с мамой и Айрис навсегда — это не то, чего я жду с нетерпением, но это достаточно большой остров, и я смогу найти работу, а когда у меня будет достаточно денег, я смогу переехать.
Я обнимаю её ненадолго. Между нами чувствуется неловкость, и думаю, так будет всегда. Не всегда всё завернуто в красивую обёртку, и наши отношения слишком странные, чтобы их можно было исправить. Мы не ненавидим друг друга, но также и не любим. Она никогда не делала мне ничего плохого, но и не мешала мне получать ненависть её матери и сестры.
— Иди и выгуляй этого красавца, — она кивает в сторону стойла конюшни. — А я продолжу собирать вещи. С мамиными фигурками, которые теперь уничтожены, не так много вещей, которые можно взять с собой… — уголок её губ подёргивается лукавой улыбкой.
Я даже не знала, что статуэтки были уничтожены, пока однажды утром, когда я пила кофе, и посмотрев на большой
