– Здесь, – махнул рукой Дик, показывая на полосатую тряпку, застрявшую в колючей проволоке, которая когда-то служила вакуэро пончо.
Прыгая с камня на камень, я приблизился к стене. В этом месте высота ее была таковой, что если бы я встал на плечи Дика, то дотянулся бы до верхнего края.
– Что это? – насторожился я, прислушиваясь к тихому свистящему гулу.
Дик поднял голову, открыл рот и на мгновение замер.
– Кажется, самолет, – предположил он. – Давай-ка ты меня подсадишь, так как я легче, а потом я тебе сверху подам край пончо.
Я не стал спорить.
– Ближе к стене! – командовал Дик. – Присядь, а то я так высоко не смогу задрать ногу!
Я рассеянно выполнял его команды, прислушиваясь к далекому гулу самолета, который то затихал, теряясь в шуме прибоя, то вдруг усиливался, меняя тембр, словно высоко в небе выполнял фигуры пилотажа.
Дик оказался таким легким, что я попросту закинул его на стену, резко распрямив ноги. Он сделал неосторожное движение и распорол о проволоку руку. Задрав голову, я смотрел, как он выпутывает штанину из острых крючков и как белую стену бомбят красные капли крови.
– Ну, что там? – поторопил я, глядя снизу вверх на потертые подошвы и каблуки ботинок Дика.
– Сейчас! – отозвался Дик. Он уже примял ногами несколько спиралей проволоки, проделав проход, и отцеплял пончо.
Вдруг нам на головы обрушился страшный грохот, от которого, казалось, вот-вот оборвутся внутренности. Свист, треск, шум, слитые воедино и доведенные до непереносимых пределов, молнией разорвали воздух. Я интуитивно втянул голову в плечи и увидел, как над кронами деревьев пролетел серебристый «Фантом» с белой звездой в синем круге и с сигарообразными подвесками на крыльях, сверкнул брюшком и, сделав головокружительный крен, ушел в сторону моря.
– Ты видел?! Ты видел?! – вдруг закричал Дик с таким сумасшедшим восторгом, что я испугался, как бы он не свалился мне на голову. – Бортовой номер восемнадцать тридцать шесть! Это мой друг Макс Джеймс! Это он пролетел на своем самолете! Надо срочно подать ему сигнал! Он увидит меня из кабины и узнает! Может быть, он уже увидел меня и узнал и сейчас вернется и подаст мне знак!
Я не разделял восторга Дика и с тревогой смотрел на темнеющий горизонт, вдоль которого беззвучно скользила серебристая полоска. «Фантом» облетал по огромной дуге остров, чтобы опять выйти на ту же глиссаду.
– Поторопимся! – крикнул я Дику. – Кидай пончо!
Небо быстро темнело, ветер крепчал с каждой минутой, и верхушки деревьев со скрипом раскачивались из стороны в сторону. Я схватился за полосатую тряпку, перенес на нее всю тяжесть своего тела, и она угрожающе затрещала. Я только успел подтянуться и схватиться одной рукой за верхний срез стены, как пончо лопнуло в том месте, где было отверстие для головы.
Обдирая грудь о неровный бетонный край, я залез на стену, стараясь не задеть острых крючков проволоки. Дик, уступая мне место, повис на руках, а потом спрыгнул уже на территорию базы и, вскочив на ноги, быстро побежал через заросли парка на аллею. Он все время махал руками и что-то кричал, но его голос безнадежно утонул в грохоте самолетного двигателя.
Разлапистое серебристое чудовище пронеслось над моей головой, отчего все вокруг задрожало, и, показав на мгновение два острых огненных конуса, вырывающихся из сопел, «Фантом» снова лег набок, уходя в сторону. Я думал, что он лишь пронесется над базой, как и в первый раз, пугая ее грохотом, но вдруг, к моему ужасу, раздался мощный взрыв, и на том месте, где мгновение назад стоял флигель Августино, заклубился огненно-черный шар, раскидывающий вокруг себя обломки постройки.
Я не помню – слез или свалился со стены. Земля приблизилась ко мне и ударила по физиономии. Вскочив на ноги, я с криком побежал через заросли.
– Ди-ик!! – орал я, срывая голос. – Останови его!! Только не лабораторию!! Только не лабораторию!!
Я ни во что не верил, но несчастный, побитый вакуэро вдруг стал для меня самым могучим и властным человеком, от воли которого зависело очень многое в моей жизни, и я бежал через заросли, не видя ничего, кроме хлещущих мне по лицу веток, умоляя Дика сделать невозможное. Я выбежал на аллею в тот момент, когда «Фантом» прогрохотал надо мной в третий раз. Чудовищная тень, отравляя воздух металлической гарью, как гигантский скат проплыла над аллеей. Я успел увидеть Дика. Он стоял перед мраморными колоннами лаборатории, смотрел на «Фантом» и прыгал на месте, как мальчишка, махал руками, и рот его не закрывался. Я замер. У меня остановились дыхание, сердце и мысли.
Мощный взрыв в мгновение разметал лабораторию, вырвав ее из земли вместе с деревьями, землей и травой. Ударная волна смела меня, как тугая струя воды смывает мыльный пузырь. Смешавшись с землей, камнями и обломками деревьев, я полетел в ад. И уже не было боли и страха; я стал тряпкой, куском рваной одежды; и меня кинуло на кусты, присыпало землей и обволокло дымом.
Звон в ушах стоял такой, словно моя голова была церковным колоколом, и звонарь не жалел сил, кидая многопудовый язык на мое темя. Казалось, что «Фантом» не улетел, он, как вертолет, завис над Диком, и отличный парень, пилот первого класса Макс Джеймс, высунувшись из окошка кабины, машет вакуэро рукой и приглашает его в свою вашингтонскую квартиру, из окон которой виден Белый дом, а Дик, приплясывая под днищем самолета, размахивает руками и кричит: «А мне не верили! Мне никто не верил!» И уже Анна машет мне из пилотской кабины синим платочком, а отличный парень Макс Джеймс сбрасывает веревочную лесенку, и мы с Диком поднимаемся по ней в уютную кабину, пахнущую кожей и электроникой, и остров, похожий на зеленую кляксу, стремительно уменьшается в размерах, на его контур наслаиваются облака, и все тает как сон…
Молния, разорвавшись над моей головой, пробила в небесах брешь. Полил дождь. Он сначала прошел шумной волной по парку, затем прокатился по аллее и только потом вспомнил про меня. Я не открывал глаз и чувствовал, как тяжелые капли, смывая землю с моего лица, бегут по щекам и шее за воротник. С каждой минутой поток воды становился все тяжелее, и я начал задыхаться.
Я открыл глаза, и мне стало страшно. Я не видел ничего, кроме серой плавающей пелены. Дрожа от озноба, я с трудом поднялся на ноги. Мокрая насквозь одежда плотно прилипла к телу и сковала движения. Я медленно шел по аллее. Дым стелился по земле, словно провинившийся перед хозяином пес. Мое отражение в мокром асфальте, дразня, копировало мою неуклюжую походку. Колокольный звон в моей голове не утихал. Я шел в ритм ударам, стараясь не наступить на едва заметные сквозь дым оконные рамы, покореженные балки, разбитые в крошку стены и перегородки.
На краю огромной воронки я остановился. Дно уже было залито водой, и грязные ручьи продолжали наполнять это озеро со всех сторон. Я видел куски человеческих тел, завернутые в бежевые тряпки, гнутые фрагменты арматуры и лестничных пролетов. Смыв верхний слой грунта, дождь обнажил кусок обода с ощетинившимися в стороны спицами – все, что осталось от трона Августино. Рядом с упавшей и разбившейся на куски мраморной колонной тлел ботинок Дика со стершимся до основания каблуком.
