черты лица были словно каменными. Кровь капала с его меча. Жрецы больше не будут возносить молитвы.
- Брат, - вызывающе сказал Хуэй. - Прошло слишком много времени с тех пор, как мы говорили в последний раз.
- Меня удивляет, как такой человек, как ты, все еще жив.
"Такой, как ты". Хуэй поморщился от презрения, которое он услышал в голосе брата.
- Нам нет необходимости сражаться, - начал он.
Кен фыркнул. - Мир станет лучше без тебя. - Его глаза метнулись к Камню Ка. - И с этим в руках матери.
Он шагнул вперед, крепче сжимая рукоять своего клинка.
На этот раз Хуэй почувствовал такую волну боли, что больше не мог ее сдерживать.
- Откуда эта ненависть? Когда мы были детьми, никто не был ближе. Ты защищал меня. Ты заботился обо мне. Мы так много смеялись, пели песни и проводили время вместе...
Лицо Кена исказилось в такой злобной гримасе, что Хуэй отступил назад. И все же он подумал, что это выражение выглядит странно, как маска, которую его брата заставили надеть, а сквозь нее проглядывают отчаянные, затравленные глаза настоящего Кена.
- Я никогда не испытывал к тебе ничего, кроме ненависти.
- Но я помню...
- Ты неправильно это запомнил.
Кен шагнул вперед. Хуэй отступил назад, размахивая мечом из стороны в сторону.
- До твоего появления отец любил только меня. До того, как он женился на этой ведьме Кии, которая отвлекла его мысли от его настоящих детей и от моей матери.
- Это неправда!
- Это так! - бушевал Кен. - Мама мне все это рассказала. Ты всегда был его любимчиком. Я был для него никем.
В это мгновение Хуэй увидел яд, который Исетнофрет влила в сердце Кена – годы и годы этого яда, очернявшего его душу. Он никогда не оправится от этой лжи. Хуэй почувствовал прилив горя от потери брата, которого, как он думал, он знал, но тут Кен сделал выпад, и их клинки столкнулись, Хуэй парировал удар, его разум внезапно опустел от всего, кроме желания выжить.
Кен оттопырил губы, нанося удары справа, затем слева, широкими нисходящими движениями. Он всегда был жестким, холодным, расчетливым. Но Хуэй с удивлением обнаружил, что с легкостью парирует удары брата, и понял, что гнев поглотил его противника.
- Ясная голова необходима для любой битвы, - однажды сказал ему Тан, когда они тренировались по дороге в крепость Басти. Никогда не теряй самообладания, иначе проиграешь бой.
Кен сделал еще один выпад, изо рта у него полетела слюна. Хуэй отступил назад, легко избежав кончика клинка, но это только привело его брата в еще большую ярость. Кен схватил свой меч обеими руками, как будто это был топор, рубящий дерево, и ринулся вперед, нанося яростные удары.
Улучив момент, Хуэй скользнул в сторону и взмахнул мечом. Он ударился о клинлк оружия Кена с такой силой, что тот вылетел из его руки и зазвенел по каменным плитам.
Кен развернулся, увидев, что его меч был слишком далеко, чтобы дотянуться. Но его ярость была слишком горячей, чтобы он мог отступить. Он зацепил ногой лодыжку Хуэя и вывернул ногу из-под него. Хуэй рухнул на спину, его голова ударилась о полированный известняк.
Сквозь оцепенение Хуэй мельком увидел, как Кен схватил Камень Ка с алтаря и взмахнул им над головой. Мгновение, казалось, зависло, и все, что Хуэй мог делать, это смотреть в эти черные, полные отчаяния глаза. Кен остановится только тогда, когда вышибет мозги своему брату этим даром богов.
- Не делай этого, брат, - сказал Хуэй.
- Боги решат твою судьбу.
Хуэй почувствовал изменение качества света. Он поднял глаза и увидел, что Камень Ка освещен слабым белым свечением. По краям тихого храма прошелестел шепот, похожий на тот, который Хуэй слышал в ту первую ночь, когда нашел дар богов в лагере Сорокапутов. Этот шепот становился все громче, пока не отразился эхом от каменных стен, как голоса в глубоком колодце. Голоса на языке, которого он не мог понять, но который вселял страх в каждую его частичку.
Это было правдой! Все это было правдой! Боги говорили!
Вспышка этого белого света отлетела от Камня Ка, и еще одна, с шипением пронеслась по храму. Хуэй мельком увидел, как Ипвет и Ахура отползают в сторону, как раз вовремя. Еще одна вспышка ударила в алтарь, расколов его надвое с оглушительным треском.
Хуэй разинул рот. Суд богов вот-вот должен был обрушиться на него.
Когда молния заплясала вокруг камня, Кен поднял глаза и поразился силе, которой он обладал.
И в этот момент Хуэй увидел свой единственный шанс. Он перекатился на бок и вонзил клинок глубоко в живот своего брата.
Камень Ка упал на землю, как и в ту ночь, когда он упал с небес, и разбился о каменный пол. Свечение исчезло. Голоса смолкли. Дар богов, предмет, который жадные и могущественные люди ценили превыше всего, разлетелся на куски. Осколки камня и блестящая черная пыль посыпались на плиты. Никакого чудесного света. Никакого дыхания Гора. Ничего, кроме обломков, которыми была усеяна бесконечная пылающая пустыня.
Ипвет закричала и побежала вперед. Когда Кен опустился на колени, зажимая смертельную рану в животе, она схватила его и прижала к себе. Хуэй почувствовал страшную боль в сердце, уверенный, что он убил не только брата, но и любовь сестры к нему.
Горячие слезы текли по его щекам. Нежная рука скользнула под его руку – Ахура – и мягко подняла его на ноги.
Но Кен не сдавался.
- В моем сердце к тебе только ненависть, - прохрипел он.
- А в моем сердце есть только любовь к тебе, - пробормотал Хуэй, подавляя рыдание.
Он смотрел, как угасает свет в глазах его брата. Кена больше не было.
Хуэй посмотрел вниз на разбитый Камень Ка, ради которого так много людей были готовы рискнуть всем, затем взглянул на Ипвет. Она положила Кена на землю, вытерла слезу, встала и обняла его.
- Я скорблю о Кене, - прошептала она ему на ухо, - но он не оставил тебе выбора. - Ее голос стал жестче, когда она добавила: - Мама сделала его
