Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
— Пусть закончит институт, а там видно будет, — уклончиво ответил дядя Володя.
— Что этот институт, Володенька? Ты это предложил, когда было живо твое издательство, а сейчас все на ладан дышит.
— Подожди, не хорони раньше времени. Сейчас изучим закон о приватизации, может быть, переведем издательство в собственность.
— Как в собственность?
— Очень просто. Я — директор, оформлю документы на себя, стану частным владельцем. Будет наше семейное предприятие, сможем какие-нибудь детективы печатать.
— Что ты говоришь, Володя? Какие ты документы оформишь? Хочешь, чтобы я передачи носила тебе? Как это государственное издательство станет собственным?
— Скоро не останется ничего государственного. Не то что издательства, а заводы, корабли и порты станут частными.
Люди занимаются бизнесом, и я займусь.
— Ты что, бизнесмен?
— А почему бы и нет?
Раздолбай посмотрел дяде Володе в глаза. Они были теплыми, живыми, и в них не было барракудьей тайны.
«Лещ!» — подумал Раздолбай и поймал себя на мысли, что это слово пробило брешь, через которую стало утекать уважение к отчиму.
— Дядь Володь, знаешь, я, наверное, институт брошу, — сказал он, даже не заметив, как свободно перешел на «ты», хотя с детства не мог на это решиться.
— Что за номера? — удивилась мама.
— Мам, ты сама только что сказала, что смысла нет.
— Я сказала, переживая за тебя, но я не имела в виду, что бросать надо!
— Подожди, может, у него есть мысли какие-то, — остановил маму дядя Володя. — Допустим, бросишь, и что?
— Не знаю. Но рисованием сейчас, похоже, ничего не заработаешь.
— А что, все должно сводиться к деньгам? — спросила мама с таким вызовом, словно Раздолбай чем-то ее обидел.
— А к чему еще? Больше не к чему.
— Мне тебя очень жаль, если ты так думаешь.
На глазах мамы заблестели слезы, подбородок ее задрожал, и она прожгла Раздолбая взглядом, который хорошо смотрелся бы в старом советском фильме, но в новой соленой жизни выглядел смехотворным.
— Мам, только не надо сейчас про высокие духовные ценности, ладно? — усмехнулся Раздолбай. — Курицу я на них не куплю. Ты когда-то требовала, чтобы я в комсомол вступал. Тебе подарить мой билет на память?
— Ты как разговариваешь? — возмутился дядя Володя.
— А чего, нормально. Кстати, делать издательство собственностью — это не спекуляция? А то кассеты писать нехорошо, а документы на себя оформлять — отличненько?
— А пошел-ка ты вон! — вспыхнул вдруг отчим, превращаясь в прежнего громогласного дядю Володю.
Раздолбай осадил назад, уверяя, что «не хотел ничего такого сказать», но вечер был испорчен. Мама плакала, что воспитала помешанного на деньгах урода, дядя Володя говорил, что не позволит глумиться в лицо, и, высидев с родителями еще двадцать минут, чтобы не быть выгнанным, Раздолбай ушел. В глубине души он понимал, что перегнул палку, но так приятно было отомстить отчиму за презрение к своим кассетным занятиям.
«Думали, что самые умные? — злился на родителей Раздолбай, шагая к метро. — Не будь спекулянтом, нетрудовые доходы… Был бы я спекулянтом, заработал бы на десять магнитофонов, сейчас перепродал бы что-нибудь. Ну да, мог бы вляпаться, как Сергей. Так он за валюту попал, а я бы валютой не занимался. И его скоро выпустят, наверное. Валюту разрешили, вон даже обменники появились. „Помешанный на день гах урод“ — спасибо, мамочка! Если бы деньги у меня были, я бы не был на них помешанным!»
О деньгах Раздолбай думал постоянно, словно голодный о пище. Белочка-металлистка каждую неделю давала ему три кассеты на запись и такими темпами должна была к лету переписать всю его музыку. К тому же возле каждой станции метро стали появляться палатки звукозаписи, из которых благодушные до идиотии «Скарпы» все время ныли про «Ветер перемен». «Вас бы в такие перемены, придурки!» — злился Раздолбай, слыша эту песню. Цена в палатках была высокой, зато список новинок был огромным. Вдруг Белочка предпочтет записывать свежие вещи, а не «въезжать в рок от истоков»? Деньги, где же брать деньги?
Каждый день он пытался придумать, как зарабатывать, и упирался в тупик. Открыть свою палатку звукозаписи — негде брать новую музыку. Работать на автосервисе — надо уметь крутить гайки, а не водить кисточкой. Выращивать в подвале шампиньоны — нет подвала и хлопотно. Заняться извозом — нет прав, нет машины. Рисовать на Арбате — это презирала мама… Единственный раз ему показалось, что он на верном пути, когда его посетила идея написать книгу. Возле станций метро появились книжные развалы, и торговля шла бойко. Лещи и Карпы, объевшись в школах классиками с их «терзаниями маленького человека», с жадностью набрасывались на яркие глянцевые книжки с названиями вроде «Сто шагов к аду» или «Уйти от возмездия». Ради интереса Раздолбай взял полистать с прилавка одну из таких книг. «Тим вскинул бластер, и струя плазмы аккуратно снесла крышку с черепа Стивенсона, — прочитал он. — Обмякшее тело бывшего начальника экспедиции рухнуло на цветы радустилуса, и с этого момента судьба Акмилонцев находилась в руках бывшего Гарнейского каторжника».
— Скоро новый Гари Гаррисон будет, если интересует, — подсказал услужливый продавец, похожий на сотрудника НИИ, с которого сняли белый халат и выгнали на мороз прямо из-под теплого нейтронного ускорителя. — Вот еще хорошая книга, могу порекомендовать.
Раздолбай открыл предложенный томик на последней странице и прочитал: «Пока сдавали карты, Хопкинс нежно поглаживал во внутреннем кармане рукоять „браунинга“. „Туз пик“, — хрипло провозгласил крупье. Шлепок карты слился с выстрелом, и девятимиллиметровая пуля отправила в полет субстанцию, бывшую секунду назад самым гениальным мозгом Чикагского Спрута».
— Ну зачем же вы сразу конец открыли? — огорчился продавец. — Теперь вам будет неинтересно читать, раз финал знаете.
— Ничего, теперь я знаю кое-что более важное, — многозначительно ответил Раздолбай.
В тот же день он бросился писать книгу. Ему казалось, что тексты про мозги и черепа он сможет выдавать килограммами, а перспектива превращения издательства дяди Володи в семейное предприятие обещала золотое дно.
— Уж дядя Володя-то гонорарами не обидит, — предвкушал он, разглаживая ладонью первую страницу общей тетради.
Прежде чем выдумывать с нуля собственную историю, он решил потренироваться на готовом сюжете и написать книгу по фильму «Терминатор». Хотя бы одну главу — убедиться, что у него получается. Вдохновленный видением глянцевых корешков со своим именем, он моментально сочинил первую фразу: «Я суперкомпьютер Скайнет. Пока вы дремлете в своих постелях в глубине ночи, мой электронный мозг уже спланировал ваше порабощение и начал связываться с миллионом дронов, созданных вами для порабощения ваших ближних».
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 122
