class="p1">Они взялись за руки и покинули Винник, умчавшись в небо стремительным красным лучом.
— Мы будем ждать! — услышали они голос Ильги. Он быстро отдалялся от них, слабел и умолкал.
Они стояли на заметенном снегом холодном каменном утесе. Вершина скалы была пуста, и только с ее края к далекому Ведьминому лесу тянулась старая сосна. Силясь вырваться из одинокого каменного плена, она изувечила свое тело и перекрутилась, как тетива. А вместе с тем она цеплялась корнями за камни и только с их поддержкой еще не сверзилась с вершины скалы.
Прежде Язар поднимался сюда, чтобы отыскать дорогу, с той же целью он пришел сюда и на этот раз. Прежде вершину скалы непрерывно обдувал холодный ветер, но теперь ветер молчал.
Они сидели под ветвями одинокой сосны. Иварис положила голову Язару на плечо. Неторопливо падал крупный снег и ложился большими комьями у их ног. Они долго молчали, наслаждаясь этим сказочным моментом и упоительной волшебной тишиной.
— Утром здесь будет красиво, — пообещал Язар.
— А когда настанет утро? — пробормотала Иварис, засыпая.
Он бережно уложил ее, оперев о сосну. Осторожно поправил ей волосы, поцеловал в лоб, в губы. Она сладко улыбнулась, не открывая глаз. Он подошел к самому краю утеса и вновь загорелся алым. Вспыхнули его пепельные волосы, красным пламенем обратилась кожа, и разгорелись углями прежде тлеющие глаза. Он сорвал с пояса пламя Абимора и поднес к обсидиановым часам.
— Утро уже настало.
Эпилог
Среди осколков Часов Застывшего Часа Иварис не нашла и крупицы заключенного в них праха. Не осталось следов и от Язара. Это значило, он воплотился вновь и воплотился в своем истинном обличье. Иварис уже пыталась его представить. Каким он будет? Мужчиной или женщиной? Темнокожим или ясноглазым?
Она поселилась в хижине Велхоира и прожила в Ведьмином лесу несколько долгих месяцев. Одиночество не угнетало ее, напротив, она пресытилась близостью с человеком и теперь отдыхала от городского шума, от бесконечных человеческих интриг и каждодневных забот. Своими мыслями она делилась с дикими животными, с молчаливыми деревьями и с чистой проточной водой. Поговорить с ней приходил и старый леший. Обычно он только мычал в ответ, и она задорно смеялась его немногословности. Из тростинки она сделала флейту и часто играла на ней, сидя холодными вечерами у теплого костра, вокруг которого плясали беспечные нимфы и якши. Когда она начинала петь, птицы на ветках в блаженстве закрывали глаза, непослушный ветер унимался, и Ведьмин лес мирно засыпал. Но когда она бралась за лук, животные таились и в страхе припадали к земле. Тогда ворчал недовольно старый леший, а Иварис ласково гладила его и успокаивала:
— Не тревожься, хозяин леса, я не возьму больше того, чем мне нужно, чтобы прожить.
Она полагала, что, став Язару невестой, теперь заменит ему мать. Она ошиблась. Возможно, он ее пожалел, а может, в том и не было его воли. Иварис готова была сгореть в его огне, но погибнуть в нем должен был кто-то другой. Но где бы ни родился Язар, она пообещала себе его найти.
Прощаясь с лесом, она в последний раз направилась к роднику, набрать воды в дорогу. У воды в низине она увидела таранда — того самого, что когда-то вывел Язара к Золотарю. Зверь смотрел на нее умным и совсем не животным взглядом.
— Кто ты? — изумилась она. — Неужели еще один дух, заблудившийся в этом мире?
Но таранд только тряхнул головой. Она моргнула, — должно быть, ей показалось.
Зверь вывел ее из леса, пролетев сквозь него, как ветер, прямой стрелой. Он подвез ее к дому Далиира, склонил голову, позволяя себя погладить, а затем бесследно растворился, как песчаный мираж.
— Спасибо! — запоздало крикнула она в пустоту.
Зима отступала, и Винник утопал в глубоких лужах. Крестьяне сменили теплые сапоги на легкие берестяники и, несмотря на ранний час, уже выбирались из домов. Пастухи уходили на тырло.
Дядя и тетя Язара встретили Иварис с распростертыми объятиями. А вот Нагинара видела ее впервые и была ей далеко не так приветлива.
— Значит, старая ведьма, от которой меня ограждала еще мать, и мой внук — это один человек? Даже не человек — бог, — насмешливо переспросила она, выслушав гостью. Иварис кивнула, и старуха рассмеялась. — Большей глупости еще не слыхала! Не морочь мне голову, деточка! А лучше ступай из Винника подобру-поздорову. Царь наш, Вулкард, сплетников не любит, да и ведьм не жалует. Многих уже казнил. Ведьма же ты, признайся? Не больно на человека похожа.
— Мама, перестаньте! — заступилась за Иварис Ильга. — Что вы на девочку накинулись? У Язара тоже внешность необычная была, вы же его колдуном не обзывали!
— Вот сравнила! — Нагинара вызывающе уперла руки в бока. — Язар моим внуком был! Истинный человек: добрый, послушный, разве калека. А эта как из-под каштана вылезла!
— Вулкард больше не царь, — напомнил Далиир. — Новый теперь, Неберисом зовут.
— Точно, — вспомнила Нагинара. — Говорят, бледный, как мертвец, и не человек вовсе. Ох, и натерпимся мы с ним! Уже всех солдат распустил, будут теперь беспорядки. Вальфрудцы точно нас захватят! Хороший был царь, Вулкард: решительный, сильный. А этот что? У всех мир выпрашивает! Так и до Тронгароса на коленях доползет!
— Да, — согласилась Ильга. — Нет теперь народу никакой защиты.
— Вулкард хоть иноземец был, а все одно человек и человеческие нужды понимал, — добавил Далиир. — Знал, что народу надо: в доме хлеб, а на земле мир. А коли придут вальфрудцы, не останется у нас ни одного, ни другого.
— Да ведь никто из вас и не видел Вулкарда! — не удержалась Иварис, неприятно пораженная их словами. — Жестоким он был и безумным — вот каким!
— Полно тебе! — возмутилась Нагинара. — Незачем наговаривать! Никто во всем Виннике о Вулкарде дурного слова не скажет. И в Грушевнике только хорошее о нем говорят. Всем царям царь был, вот как! А сама не говори, что его знала — не поверю.
— Знала и даже во дворце с ним разговаривала.
— И Небериса знаешь? — недоверчиво прищурилась Нагинара.
— Я его сестра.
— Ох, и брехливая же ты!
— Мама! — вновь вмешалась Ильга. — Зачем так грубить?
— Да почему бы Вальфруду на нас нападать? — продолжала Иварис, ничуть не смутившись. — Раньше ведь не нападал! И Неберису именно Вальфруд помог взойти на трон.
— То-то и оно, — Далиир важно поднял палец. — Если Неберис ставленник Вальфруда, почитай все, уже отдал на откуп Увалиру наш Бризар.
— Он не ставленник Вальфруда, — не сдавалась Иварис. Ее никто не слушал.
— И трон Неберис занял не по
