которым боролся за обладание фамильным замком. Константин же подал жалобу на Бертрана самому Ричарду. Тот, конечно же, принял Константина под свою защиту, поскольку рассчитывал сделать из него своего верного вассала. Узнав об этом, Бертран поспешил присягнуть в верности Генриху, старшему брату Ричарда и его главному сопернику по совместительству. Выбор этот был бы весьма хорош, если бы Генрих по прозвищу Короткий Плащ в 1183 году внезапно не умер. Несколько недель спустя Ричард осадил Отфор, прогнал Бертрана и вручил ключи от замка Константину.
Разгневанный поэт написал несколько обличительных сирвент[94], пользуясь взаимной неприязнью между королем и Ричардом, причем сделал это настолько виртуозно, что уже в 1185 году вернул себе вожделенный замок. Правда, ненадолго: годом позже Константин вернулся, вновь вытеснил своего брата и вдобавок полностью разграбил Отфор.
К несчастью для Константина, поэтом он не был. Став королем, Ричард Львиное Сердце принял клятвенное обещание в верности Бертрана де Борна и по достоинству оценил талант трубадура, который полностью соответствовал его собственным вкусам. На этот раз Бертран оставался верен ему до конца. А после смерти короля он решил, что никто больше не достоин того, чтобы быть воспетым им… разве что Господь Бог. Тогда он удалился в Далонское аббатство, где умер в 1215 году в возрасте семидесяти пяти лет. За свою жизнь он написал около сорока пяти эпических поэм. Кстати, жениться ему все же пришлось. Замок Отфор унаследовали сначала потомки его дочери Маргариты, а затем, силой брачных связей, владение перешло к семейству Гонто.
После многочисленных перестроек замок приобрел свой окончательный вид лишь в XVII веке, став замечательным образчиком того, как гармоничное сочетание архитектурных форм сглаживает общую суровость крепости. Архитектором выступал Жак-Франсуа де Отфор, и строительство продолжалось с 1640 по 1680 год.
Обновленное жилище послужило на некоторое время пристанищем для одной из самых прекрасных женщин своего времени. Звали ее Мария, и она приходилась Жаку-Франсуа сестрой. Она также была придворной дамой из окружения Анны Австрийской, жены Людовика XIII, к которой питала нежную привязанность. И за этой красотой скрывались пыл и боевой задор, унаследованные ею через поколения от далекого предка, Бертрана де Борна. Свою гордую голову Мария склоняла лишь перед королевой.
Перед королевой, но не перед королем? Именно! И все это по одной простой причине: замкнутый и целомудренный Людовик XIII, человек, предпочитавший своей белокурой супруге общество друзей и лошадей, влюбился в Марию самым непредсказуемым образом. Вероятно, стрела Амура поразила короля потому, что девушка совершенно не походила на всех этих слащавых чопорных дам из его обычного окружения. Сен-Симон, чей отец был тогда доверенным лицом короля, довольно много писал о личности мадемуазель де Отфор и даже приводил некоторые фразы, сказанные самим Людовиком XIII, когда поверенный подстрекал его сделать девушку своей любовницей.
«Я действительно влюблен в нее, я это чувствую, я жажду обладать ею, я охотно говорю с нею и постоянно о ней думаю; верно также и то, что все это происходит не по моей воле, ведь я мужчина, и у меня есть эта слабость. Но, чем легче мне как королю удовлетворить свои желания, тем осмотрительнее я должен быть перед лицом порока и различных скандалов. Я прощаю вас в силу вашей молодости, но прошу вас впредь не заводить со мной подобных бесед, если вы хотите, чтобы я любил вас и дальше».
Несомненно, то были благородные и прекрасные слова, объясняющие странное упрямство, которое сильно раздражало саму Марию де Отфор. Чтобы достичь своей цели, она продолжала соблазнять короля. Однажды, войдя в покои к королеве, Людовик XIII увидел, как та передает Марии записку. Когда же король потребовал, чтобы ему дали ее прочесть, мадемуазель де Отфор только рассмеялась и сунула ее себе в декольте, вынуждая Его Величество взять послание силой. Людовик XIII покраснел и выскочил из комнаты, словно увидел самого Сатану. Впрочем, некоторое время спустя от ловушек, расставленных Марией, его спасла намного более сильная любовь к мадемуазель де Лафайетт. Мария де Отфор же замыслила заговор против Ришелье, что обернулось для нее первой ссылкой в родной замок. Ко двору она вернулась только после смерти Людовика XIII и, верная своим привычкам, принялась плести козни уже против кардинала Мазарини. Она не знала, что многое изменилось и что Анна Австрийская любила Мазарини столь же сильно, как некогда ненавидела Ришелье. Мария вновь была отправлена в ссылку. Два года спустя она вышла замуж за маршала де Шомберга, герцога д’Аллюена.
После Революции владельцем замка стал другой вояка, барон де Дама, муж Шарлотты де Отфор. Он был одним из тех воинов, что служат прежде всего Франции и уж потом политическому строю. Так, сначала он воевал во время Революции и Империи, а затем верно служил при Реставрации – вплоть до своей ссылки к герцогу Бордоскому[95]. Шатобриан его ненавидел.
В 1929 году замком завладел барон де Батар. Отфор тогда находился в весьма плачевном состоянии, так что барон затеял комплексную реставрацию, которая длилась долгие годы и закончилась уже после смерти самого барона. А немного позднее в замке вспыхнул пожар и начисто уничтожил все плоды многолетних стараний. Тем не менее благодаря сбору средств баронессе де Батар, обладавшей завидным упорством, удалось вернуть замку Отфор надлежащий вид.
Часы работы
Март с 14.00 до 18.00 (по выходным и праздничным дням).
С 1 апреля по 30 мая с 10.00 до 12.30 и с 14.00 до 18.30.
С 1 июня по 30 августа с 9.30 до 19.00.
Сентябрь с 10.00 до 18.00.
Октябрь с 14.00 до 18.00.
С 1 по 11 ноября с 14.00 до 18.00 (по выходным и праздничным дням).
В июле и августе, каждую среду, в 21.00 проводится ночное представление.
http://www.chateau-hautefort.com/
По (Pau)
Величайшие люди Беарна
Я грешил больше, чем Содом,
И наказан был горше Гоморры.
Гастон Феб
Их было двое. Двое поистине великих мужчин, с различными характерами и привычками, но одинаково прославивших древнюю крепость, выстроенную на заре веков семейством Монкад. Крепость, от которой сейчас осталась лишь одна башня.
Личность одного из них нам достаточно хорошо знакома. Сначала его звали Генрихом Наваррским, а затем, уже после того, как он стал королем Франции, начали величать Генрихом IV. Другой же, живший в Беарне тремя веками ранее, по масштабам своей личности практически ни в чем не уступал первому. Во всяком случае,
