Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 169
и мира! И легко испытать свою жизнь на предмет того, насколько мы действительно уверены в том, что в ином мире есть это место, в том, что нам действительно уготована вечная жизнь. Апостол Павел говорит (1 Кор. 15, 19): «Если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков». Это и ясно, ведь если человек ради Христа отрекается от всех мирских благ и терпит все зло этого мира, – тогда, если бы не было никакого блаженства в ином мире, то он был бы обманут, страшно обманут; если бы не было никакого блаженства в ином мире, мне думается, это блаженство должно было бы возникнуть из одного только сострадания к такому человеку. Если человек не добивается и не ищет земных благ и радостных дней; не стремится к земным преимуществам и даже не держится за них, когда они оказываются предоставлены ему; если он выбирает тяготы и беспокойства и вдобавок к этому неблагодарный труд, – потому что он выбрал нечто лучшее; если он, когда ему приходится быть лишенным земного, не может даже утешаться тем, что он сделал все от него зависевшее, чтобы избежать этих лишений: тогда ведь мир смотрит на него, как на сумасшедшего, тогда в глазах мира он несчастен и жалок. И если бы не было блаженства в ином мире, тогда он был бы самым несчастным из всех; именно самоотвержение сделало бы его таковым, ведь он не только не ищет земных благ, но и добровольно отказывается от них. Если же, напротив, в ином мире есть блаженство, тогда он, будучи несчастен в глазах этого мира, при этом, однако, богаче всех. Ведь одно дело – быть самым несчастным в мире, если нет ничего выше этого мира, и совсем другое – когда дело идет о том, чтобы быть самым несчастным в мире, если существует вечное блаженство. Павел приводит прекрасное свидетельство того, что это блаженство существует; ведь нет никакого сомнения в том, что если бы не это блаженство, он действительно был бы тогда несчастнее всех. Если, напротив, уверение в том, что существует вечное блаженство, исходит от человека, который ищет утвердить себя в этом мире, обеспечить себя мирскими благами, это уверение неубедительно: едва ли сможет убедить других тот, кто едва ли смог убедить сам себя. Впрочем, не надо судить в этом отношении никого, или судите только самих себя, ведь и желать судить в этом отношении другого – это попытка обеспечить себя в этом мире; в противном случае должен же человек понимать, что как суд, так и блаженство принадлежат иному миру.
Ах, покуда время бежит вперед, часто случается и повторяется вновь и вновь, что кто-то один уходит первым, а другой по нему тоскует и жаждет последовать за ним: но никогда никакой человек, никакой любимый, никакой друг не уходит первым – чтобы приготовить место тому, кто последует за ним. Как Имя Христа – единственное на небе и на земле, так и Христос – единственный, кто пошел вперед, чтобы приготовить последователям место. Между небом и землей лежит один только путь: последовать за Христом; и во времени, и в вечности есть один только выбор, один-единственный: выбрать этот путь; на земле есть только одна вечная надежда: последовать за Христом на небеса. В жизни есть одно блаженство и радость: последовать за Христом; и в смерти есть одно последнее блаженство и радость: последовать за Христом в жизнь.
Глава II
Евангелие от Матфея XI, 30: Иго Мое благо, и бремя Мое легко.
О фарисеях сказано (Мф. 23, 4), что они «связывают бремена тяжелые и неудобоносимые, а сами не хотят и перстом двинуть их». И на беду такой образ действий весьма часто повторяется в мире. Он повторяется в тех отношениях между людьми, в которых могло бы показаться, что такое различие обоснованно, что одна часть людей должна нести бремена, а другая быть от этого свободна, – даже если на самом деле это и не так, потому что одному ведь приходится нести бремя властителя, другому – подчиненного, одному – учителя, другому – ученика, и так далее, так что каждый несет свое бремя и никто от этого не избавлен, даже тот, кто ни от кого не зависит, ведь ему приходится нести бремя ответственности, тогда как тому, кто у кого-то в подчинении, приходится нести бремя долга. – И тот же самый фарисейский образ действий повторяется даже в тех отношениях между людьми, в которых двое должны нести друг с другом единое бремя: один бывает охотно готов вязать бремена и возлагать их на другого, так что мужья всего требуют от жен, а жены от мужей, так что в дружбе или в товариществе люди не хотят делить дела поровну, но склонны требовать всего от друзей, от товарищей по работе, а сами желают быть праздны. И обнаруживается даже не только это, но нечто еще более печальное – то, что люди своей неблагодарностью, безжалостностью, капризами отягощают другого, делая бремя еще тяжелей для него; они требуют, чтобы другой нес это бремя, и при этом еще дополнительно отягощают его.
Это вовсе не раздосадованное и недовольное изображение мира как он есть в это мгновение, напротив, это проверенный опыт, верный в отношении самых что ни на есть различных времен. Таким образом, человеческий род хотя и сродствен Божеству, но также подпал вырождению в большей или меньшей мере. Это видится яснее всего, когда рассматриваешь образ, который род ставит себе в пример. Ведь если бы человек не был сродствен Богу, этот образ не мог бы быть примером для него; но, с другой стороны, когда смотришь на этот образ, сильнее бросается в глаза и испорченность; когда смотришь на этот образ, тень испорченности видится темней. Этот образ явил нам Собою Господь Иисус Христос. Он пришел не для того, «чтобы Ему служили»[302], не для того, чтобы возложить на других бремена; Он Сам понес бремена, понес то тяжкое бремя, которое все, каждый в отдельности, охотно желали сбросить с себя: бремя греха; тяжкое бремя, которое даже весь человеческий род не в силах был понести: грех рода. И это бремя Ему еще к тому же утяжелили. Он был отвержен, презираем, преследуем, осмеян и даже был предан на смерть грешниками. Он казался и кажется грешникам врагом – потому что Он «друг грешникам»[303]. И все же Он несет бремя, которое род возложил на Него
Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 169
