если бы кто-нибудь пробрался за ограду, то его давно бы нашли.
Целых три часа ищут…
– И все-таки это не я приготовил этот кофе, уверяю тебя… И думаю, что не ты… Так что ищи! В твоем распоряжении двести человек, и казармы не так велики. Быть может, убийца бродит вокруг них… около кухни… почем я знаю? Ну, иди!
Всю ночь толстый граф добросовестно искал. Но поиски оказались бесполезны.
Всю ночь Люпен провел в постели, не шевелясь. Утром доктор, не покидавший больного всю ночь, послал сказать императору, что Люпен все еще спит.
В девять часов Люпен сделал первое движение, усилие проснуться… Через полчаса он чуть слышно спросил:
– Который час?
– Тридцать пять минут десятого.
Видно было, как он делал усилия, чтобы стряхнуть с себя действие наркотика и проснуться. Часы пробили десять. Он вздрогнул и сказал:
– Отнесите меня… отнесите меня в замок.
С разрешения доктора Вольдемар позвал солдат, а также послал известить императора.
Люпена положили на носилки и понесли в замок.
– На второй этаж, – сказал он слабым голосом. Поднялись на второй этаж.
– Конец коридора, последняя комната налево.
Его принесли в последнюю, двенадцатую комнату и дали ему стул, на который он сел, совершенно изможденный. Пришел император. Люпен не двигался и сидел с бессознательным видом. Через несколько минут, казалось, он проснулся, обвел глазами комнату, потолок, окружавших его людей и спросил:
– Наркотическое средство?
– Да, – ответил доктор.
– Нашли… того?
– Нет.
Казалось, он задумался, покачал головой, скоро заметили, что он спит. Император подошел к Вольдемару:
– Распорядись, чтобы приготовили твой автомобиль.
– Но, государь…
– Я начинаю думать, что он насмехается над нами…
– Может быть, действительно… – согласился Вольдемар.
– Он ничего не знает! Его история с золотыми монетами и наркотическим средством… все это им подстроено. Если мы и дальше будем продолжать эту забаву, он выскочит у нас из рук. Автомобиль, Вольдемар!
Граф отправился распорядиться, чтобы подали автомобиль, и вернулся. Люпен все еще не просыпался. Император, осматривавший зал, спросил у Вольдемара:
– Это зал Минервы, так?
– Да, Ваше Величество.
– Зачем же здесь буква Н в двух местах?
Действительно, одна буква Н находилась над камином, а другая – над старинными часами, вделанными в стену, сложный механизм которых и неподвижно висевшие гири были видны, потому что весь футляр был почти сломан.
– Да, это два Н, – ответил граф.
Император не слыхал ответа, он смотрел на Люпена, который задвигался, открыл глаза и пробормотал что-то бессвязное. Он встал, сделал несколько шагов по залу и упал на стул без сил.
Это было тяжелое, удручающее зрелище.
– Он страдает, – тихо сказал Вольдемар.
– Или, по крайней мере, изображает страдание, – заявил император, – мастерски играет.
Какой комедиант!
Люпен простонал:
– Укол, доктор… укол кофеином… сейчас же. Сколько минут осталось до двенадцати?
– Сорок, – ответили ему.
– Сорок… О, я найду, непременно… необходимо… Он сжал себе голову руками.
– Ах, если бы у меня была, как всегда, ясная светлая голова. Это было бы дело одной секунды… Нет, я не могу уловить… один пункт… это ужасно…
Его плечи вздрагивали, точно он плакал. Было слышно, как он тихо повторял:
– Восемьсот тринадцать… Восемьсот тринадцать… – И еще тише: – Восемь, один, три… но почему? Нет, это неясно.
Император вполголоса сказал Вольдемару:
– Он производит сильное впечатление. Неужели так можно притворяться? Половина двенадцатого… три четверти…
Люпен сидел неподвижно, прижав руки к вискам.
Император ждал и смотрел на хронометр в руках Вольдемара. Осталось десять минут… пять…
– Вольдемар, автомобиль подан? Стража готова?
– Да, государь.
– Твой хронометр с боем?
– Да, государь.
– При последнем ударе двенадцати часов ты…
– Но…
– При последнем ударе двенадцати часов, Вольдемар…
Император не скрывал своего волнения. Этот странный авантюрист, называвший себя Арсеном Люпеном, жизнь которого, полная приключений, была ему известна, этот человек смущал его… и, хотя он решил покончить с этой двусмысленной историей, он все-таки не мог удержаться, чтобы не ждать и не надеяться.
Две минуты… одна минута… Люпен, казалось, заснул.
– Собирайся, – сказал император графу.
Тот подошел и положил руку на плечо Люпена. Серебряный звонок хронометра дрогнул… раз, два, три, четыре, пять…
– Вольдемар, подыми гири у старых часов.
Минута общего изумления. Это говорил Люпен совершенно спокойно. Граф пожал плечами, обиженный тем, что Люпен обращался к нему на «ты».
– Слушайся, Вольдемар, – сказал император.
– Слушайся, слушайся, Вольдемар, – продолжал Люпен, к которому вернулась его обычная ирония. – Ты на это способен. Подыми гири… одну… другую… Великолепно. Вот как в старину заводили часы.
Действительно, маятник стал качаться и послышались мерные звуки: тик-так, тик-так… – Теперь стрелки, поставь их около двенадцати… Так… довольно, я сам.
Он встал и остановился около часов, внимательно глядя на циферблат. Раздались двенадцать гулких и медленных ударов.
Долгое молчание. Ничего не произошло. Император ждал, точно он был уверен, что нечто должно было произойти. Вольдемар тоже не двигался, вытаращив глаза. Люпен нагнулся близко к циферблату и через минуту тихо сказал:
– Верно, нашел.
Он вернулся, сел на стул и сказал:
– Вольдемар, поставь стрелки без двух минут двенадцать. Нет-нет, не назад… вперед, нормальным ходом… Немножко долго, но что делать…
Часы стали бить, отсчитывая час за часом, до половины двенадцатого.
– Послушай, Вольдемар, – сказал Люпен серьезно, без всякой насмешки, взволнованным голосом, – послушай, Вольдемар, ты видишь цифру один на циферблате? Она движется, не так ли? Нажми на нее указательным пальцем левой руки. Хорошо. Теперь большим пальцем левой руки нажми на цифру три. Так. А правой рукой нажми на цифру восемь. Так. Благодарю. Садись.
Через минуту большая стрелка встала на двенадцать и раздался вновь бой часов. Люпен молчал, бледный, с горящими глазами. Вокруг была мертвая тишина. При двенадцатом ударе что-то щелкнуло, часы остановились, и маятник замер. Вдруг бронзовое украшение, изображавшее голову барана, отскочило, и показалось маленькое углубление, выдолбленное в камне стены. Там стоял серебряный ящик с резной крышкой.
– Да, вы правы, – сказал император.
– А вы сомневались, Ваше Величество? – спросил Люпен. Он взял ящик и подал его императору. – Откройте сами, Ваше Величество. Письма, которые вы мне поручили найти, находятся там.
Император поднял крышку и отступил в удивлении – ящик был пуст.
III
Ящик был пуст!
Люпен вытер капли пота со лба, потом быстро взял ящик, перевернул его, осмотрел, точно надеялся найти двойное дно.
– Кто мог это сделать? – спросил император.
– Все он же, Ваше Величество. Тот, кто преследует меня, следит за мной, убийца Кессельбаха.
– Когда?
– Сегодня ночью. Ах, Ваше Величество! Если бы вы оставили меня на свободе после выхода из тюрьмы! Я отправился бы сюда, не теряя ни
