Но эта надежда не спасла от рассветного кошмара. В этот раз он был каким-то особенно болезненным, тягучим. Я никак не могла вырваться из него, ощущение разрыва связи всё длилось и длилось, я кричала, впиваясь в плечи Халэнна, глядя в его мёртвое лицо, застывшие глаза, меняющие цвет с серебряного на золотой. Меня трясло. Вырваться не получалось, я почти понимала, что это мой рассветный кошмар, я застыла где-то на грани, и меня разрывало на части: сознание, память, разум. Опять с мясом и кровью вырывали кусок меня.
Я кричала, и когда наконец вырвалась, горло горело от этого надрывного крика, всё тело было покрыто чешуёй. Меня трясло и мутило. В груди ещё звенело страшное ощущение разрыва, было не вдохнуть.
Шатаясь, я прошла в ванную и, включив горячую воду, легла на дно просторной полости, свернулась калачиком. Струи барабанили по чешуе, брызги разлетались. Мне хотелось орать в голос, но горло всё ещё жгло.
Вода… Халэнн прекрасно чувствовал её, и когда ложился так, ему было хорошо. А мне не очень. Я не могла чувствовать воду, её утешение, как он, и не было его, чтобы помочь мне почувствовать единство с водой, а память слишком поблекла, нюансы ощущений стирались.
– Халэнн, – хрипло позвала я.
Он не ответил, как не отвечал уже очень давно.
И мне пришлось вставать, приводить себя в порядок. Благо запас кристаллов позволял разобраться со всем магией.
А потом… мне просто нечего было делать и некуда идти.
Хотя нет, я неправа: мне всегда есть чем заняться – тренировками.
Мне же нужно стать сильной и быстрой, чтобы не убили в первую же секунду столкновения с Неспящими.
Так что я пошла в лес и, подхватив пару валунов, бегала там до начала рабочего дня.
* * *
Жизнь Флосов и их соседей тоже не отличалась масштабностью событий. Долги у одних, прибыль у других, карточные игры, любовные интриги, споры девиц на выданье за лучшие платья у лучшей местной модистки… Подробные и неимоверно скучные отчёты не скрасили первую половину дня, хотя лорд Шиан, аристократ-делец местного пошива, имел потенциал, чтобы добавить в отчёт перчинки, но не сдюжил.
Наступил обед, а никаких известий о снятии Элора с должности так и не поступало, да и сам Элор не появлялся. Я призадумалась… По-прежнему меня тяготило то, что я рассказала о переживаниях Элора, хотя он мне и убить себя предлагал в случае, если слишком увлечётся Валерией, а я всего лишь рассказала, чтобы попросить помощи. Но почему сам Элор не попросил?
Что его останавливало?
Почему он не отказался стать соректором? Вряд ли дело только в желании выполнить волю отца и пропихнуть меня на руководящую должность в ИСБ, тут альтернативы несопоставимы: перейти дорогу брату и всю семью подставить или не справиться с заданием. В принципе Элор не отличался желанием крылья поломать, но отцу угодить, значит, мотив другой и такой, который уравновесил аж поползновения в сторону возможной избранной брата.
Я такой причины придумать не могла, кроме защиты самого принца Арендара, но тут риски опять же становились слишком велики… Махинации с отбором? Кажется, в этом больше не было необходимости, так что Элора можно отпустить.
В общем, вторую половину дня я бездарно ломала голову над мотивами Аранских и Элора в частности, перебирала тех, кого император теоретически мог направить сюда, в Академию, присматривать за наследником. Достойных кандидатов, признаться честно, было раз два и обчёлся, но и Элор сейчас не в форме для геройских подвигов…
Служба в Академии своей неторопливостью крайне способствовала бессмысленным размышлениям и самокопанию, я ещё два листа трактата о любви нарисовала, но ничего полезного так и не сделала.
Я как раз выводила последний мизинчик на ноге девушки, когда двери распахнулись.
– Можно было и постучать для приличия, – не поднимая головы, заметила я.
Двери с грохотом закрылись, Элор стремительно пересёк кабинет. Он был бледен и сосредоточен, развернул меня вместе с креслом к себе, сел рядом и обнял, уткнулся в мои колени. Его трясло.
Нервно оглянулась на окно: вечерело. Занятия у студентов как раз закончились. Если Валерия была у Санаду, сейчас она должна была снова надеть амулет абсолютного щита.
Значит, Элор хотел этой связи, тянулся к ней, и поэтому качели начались. Теперь одна надежда – на леди Заранею, что она уговорит императора отозвать Элора.
– Х-Хал-лэнн, – Элор содрогался всем телом, почти задыхался. – Поговори со мной, сделай что-нибудь, пожалуйста.
– Это пройдёт, – пообещала я, запуская пальцы в его встрёпанные рыжие пряди, поглаживая. – Элор, это всё скоро пройдёт…
Его шёпот пробрал до чешуек:
– Знаю, но мне… страшно…
Судорожно вздохнув, я наклонилась и обняла его, обхватила крыльями.
* * *
И на следующий день приказ об отзыве Элора из Академии не поступил.
После обеда, на время занятий Валерии у Санаду, я пригласила Элора прогуляться на так называемое Озеро драконьей скорби – творение Арендара. Формально – чтобы проверить, не осыпаются ли берега и не надо ли чего-нибудь подкорректировать ради безопасности местных жителей. Фактически – убрать Элора подальше от Валерии, пока она будет без амулета абсолютного щита. Я надеялась, что расстояние ещё имело значение для их связи.
День выдался ясным, приготовленная мной корзинка с книгой, бутербродами, фруктами и вином настраивала на отдых. Нёс её Элор – отнял ещё у ворот. С корзиной он выглядел забавно и мило. Но тоска во взгляде портила впечатление, и казалось, даже солнце тускнеет от бескрайней грусти Элора.
Ветер трепал наши волосы, полы сюртуков, а мы знай шагали по дороге, с обеих сторон стиснутой колосистыми полями. И запах – опять этот почти забытый запах полей возле дома, щемящий сердце и тревожащий.
Молчание было объёмным, многозначительным, насыщенным настолько, что не нужны были слова, и мы молчали. Порой наши локти соприкасались на мгновение, и от этого становилось как-то… не так. Слишком чувственно.
Озеро пока больше напоминало огромный, заполненный водой карьер. Впрочем, чего ожидать от новостройки молодого, спонтанно создавшего её дракона?
Элор остановился на неровной кромке вздыбленного берега, скептически осмотрел творение и покачал головой:
– Ну как так можно? Арен что, хочет запомниться криволапом?
– Можно пригласить магов, чтобы поправили… – я традиционно стояла на полшага позади Элора и с сомнением взирала на воду.
Отстоявшаяся, она безжалостно открывала намешанное из разных пластов дно, что значило – стоит кому-нибудь войти в воду, она взбаламутится, а местами дно начнёт проваливаться.
– Так посмотришь и можно решить, что с геологией и геопластикой у Арена беда! – возмущался Элор. – А ведь ему преподавали эксперты, у него были лучшие научные трактаты для изучения. Мы же драконы всех четырёх стихий, как можно было так… испортить землю, даже берега толком не укрепить и дно не выложить. И эмоции – не оправдание! Если сделал плохо – надо было вернуться и переделать!
