Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
приведет к столкновению. Элиот полагал, что этот день так далек, что не имеет никакого значения, и что к тому времени европейский элемент будет достаточно силен, чтобы самостоятельно о себе позаботиться.
Это и есть колониальное мышление во всей красе. Черчилль поддержал бы каждое из утверждений Элиота. Оба верили в то, что они называли «защитной цивилизацией». В 1921 г. Черчилль, по своему обыкновению, ввязался в спор между белыми поселенцами в Кении и более недавними индийскими поселенцами, которые требовали положить конец расовой сегрегации. Чтобы продемонстрировать свою умеренность, он разыграл целый спектакль, пояснив другому члену кабинета, Эдвину Монтегю, который выступал в качестве третейского судьи в этом споре, что в принципе он не против прекращения сегрегации, но существующие санитарные правила в силу необходимости настолько строги, что лишь немногие из индийцев смогут соответствовать европейским стандартам (я воздержусь от отступления на тему санитарии в Великобритании в первые десятилетия XX в.).
Между Черчиллем и С. С. Вармой, одним из индийско-кенийских делегатов, – довольно жалкой фигурой, судя по его высказываниям, – состоялся следующий весьма показательный диалог:
ЧЕРЧИЛЛЬ: Говоря в широком смысле, вы подписались бы под формулой мистера Родса – равные права для цивилизованных людей?
ВАРМА: Это именно то, о чем я говорю, – для цивилизованных людей, включая индийцев.
ЧЕРЧИЛЛЬ: Разумеется, если человек становится цивилизованным и ведет цивилизованный образ жизни в цивилизованном доме, соблюдает правила цивилизованного поведения в своей повседневной жизни и в своей семейной жизни и к тому же достаточно образован – этот принцип представляется весьма ценным, и он очень практичен. Было бы абсурдом пойти и раздать голым дикарям из племен кикуйю и кавирондо равные избирательные права: несмотря на то, что они являются человеческими существами, так нельзя делать.
ВАРМА: Нельзя.
Ирония здесь заключается в том, что «белая цивилизация» в Кении особенно «славилась» своим уровнем преступности, причем как внутри, так и за пределами кокона, в котором жили белые. Изнасилования, убийства, алкоголизм, воровство и коррупция были не настолько редкими явлениями, как некоторым хотелось бы думать. Гнилые яблоки были основным продуктом на высокогорных плантациях, находившихся в собственности у белых. Если бы Варма не был таким бесхребетным подхалимом, то мог бы спросить Черчилля, каким из этих черт, по его мнению, индийцы и африканцы должны подражать. В ходе своей первой кампании в Южной Африке Ганди требовал отдельных туалетов для индийцев. Делить их с африканцами было неприемлемо. Кастовое мышление никуда не делось.
Здесь, как и во многих других ситуациях, Черчилль унижает колонизированных, чтобы превознести колонизаторов. Недостаточно просто украсть их земли. Нужно поставить под сомнение сам их человеческий статус, так чтобы некоторые из них сами уверовали в собственную неполноценность. Их нужно угнетать до такой степени, чтобы применявшееся к ним насилие, террор, которому они подвергались, эксплуатация как неотъемлемая черта колониализма, – стали казаться им нормой. Вот чего колонизаторы всегда стремятся достичь – спокойного приятия разрушительности колониализма. Но в этом они всегда терпят крах.
Африканцев считали говорящими животными, которые не способны мыслить, как европейцы. Страх перед аборигеном, который внедрился в повседневную жизнь белого общества, был порожден ситуацией, которую само это общество навязало темнокожим африканцам. Освобождение рабов в Соединенных Штатах создало крошечное окно, допускавшее некоторую степень равенства, – период, известный как Реконструкция, – но железные ставни очень скоро были водворены на место. Движение белого превосходства процветало, ку-клукс-клан стал крупнейшей политической организацией в истории США, а полиция и судебная система внедряли неравенство, результатом которого стал сегодняшний процент заключенных среди темнокожих.
Во множестве постколониальных африканских государств появились темнокожие элиты, и эти элиты навязали своим странам законы, ставшие вариациями тех, которые существовали в США и ЮАР. Они не были расовыми, но по сути не сильно от них отличались. Когда некоторые западные политики пытаются оправдать колониализм ссылками на эксцессы с участием какого-нибудь очередного Мобуту, или Бокассы, или арап Мои, ответ может быть только один: de te fabula narratur! Это история о тебе.
Это необходимо особо подчеркнуть в отношении африканских колоний Великобритании. Лейбористскому правительству 1945–1951 гг. следовало начать процесс деколонизации, но идеологически (нужно всего лишь прочитать заявления фабианцев) – прежде всего в лице упивающегося от собственной значимости министра иностранных дел Эрнеста Бевина – большинство парламентариев-лейбористов были убежденными сторонниками империи, как сейчас являются сторонниками США и НАТО. Их вышибли из Индии, но они не захотели усвоить урок. Автор литературного дневника Чипс Ченнон со скамьи парламентской оппозиции заметил, что было сплошным удовольствием слушать Бевина, который звучал почти как заправский тори настолько, что раболепный Энтони Иден, его зеркальное отражение, не нашелся с ответом. Преемственность во внешней политике между лейбористами и консерваторами достигла такой степени, что, вернувшись в 1951 г. на Даунинг-стрит, Черчилль просто не стал ничего менять. Никаких изменений и не требовалось.
Кенийский народ не мог позволить себе и далее жить по тем же старым правилам. Жители страны понимали, что на самом деле происходит за фасадом «нормальности», и в 1950 г. подняли восстание против британского правления. Мобилизационный ответ «Мау-Мау» был прямой реакцией на бессовестную экспроприацию африканских земель и повторил то, что уже произошло в контролируемой белыми поселенцами Родезии (ныне Зимбабве). Количество белых поселенцев в Кении подскочило с 21 тысячи в 1938 г. до 40 тысяч в 1953 г.
Черчилль и его сменявшие друг друга назначенцы в министерстве по делам колоний – Оливер Литтлтон, Алан Леннокс-Бойд и ненавистный всем проконсул Ивлин Бэринг (получивший прозвище Овер-Бэринг[200]) – были единодушны в том, что сутью имперской политики в Кении должно быть создание еще одного государства белых поселенцев. Родезийская модель увенчалась огромным успехом, и ее можно было легко повторить. Но они не учли растущий гнев наиболее пострадавшей этнической группы – кикуйю, численность которой в середине 1950-х гг. составляла полтора миллиона человек.
Несмотря на согласованные усилия, приложенные официозом и консервативными историками для сокрытия британских зверств в Кении, они потерпели неудачу. Настойчивая, решительная и талантливая американская исследовательница из Гарварда Каролина Элкинс смогла раскрыть бо́льшую часть правды. В ее книге «Британский ГУЛАГ: Жестокий конец Империи в Кении» (Britain's Gulag: The Brutal End of Empire in Kenya) прослеживается ход диких репрессий против кикуйю и рассказывается о лагерях, где в период с 1952 по 1960 г. содержались десятки тысяч людей.
Лозунг на воротах лагеря «Агати» гласил: «Помощь получит тот, кто помогает себе сам». На практике это означало, что с теми, кто помогает англичанам, будут обращаться лучше, чем с закоренелыми мятежниками. Черчилль обладал полной информацией о совершаемых преступлениях и поддерживал их. В конце концов, он был премьер-министром в тот период, и его роль в ситуации с белыми поселенцами, как и его поддержка, вряд ли были для кого-то секретом. Чего не мог предвидеть ни Черчилль, ни поселенцы, так это того, что у одного из арестованных ими повстанцев Мау-Мау, Хуссейна Оньянго Обамы, родится сын, у которого также родится сын, который станет президентом Соединенных Штатов и вызовет интерес к Кении в научных кругах.
Как объяснил Джон Ньюсингер в своей рецензии на книгу Элкинс, кикуйю
все сильнее страдали от дефицита земли и сокращения доходов по мере того, как белые поселения вытесняли их с плодородных нагорий. Не имея возможности владеть землей за пределами так называемых туземных резерваций, кикуйю в начале 1930-х гг. стояли перед выбором между тремя формами нищеты: вернуться к истощенным почвам и дефициту земли в резервациях, обрабатывать земли европейцев за пределами резерваций в качестве арендаторов без каких-либо гарантий или присоединиться к тем, кто потоком вливался в трущобы восточных кварталов Найроби в поисках работы{197}.
А поселенцы тем временем жирели на послевоенном товарном буме и отказывались от любых предложений как-то договориться с «умеренными африканскими националистами» (такими как Джомо Кениата) – теми, кого они открыто называли «обезьянами». При Черчилле Кения была диктатурой белых поселенцев, опиравшейся на британские штыки. Движение под руководством кикуйю – название «Мау-Мау» им дали угнетатели – приняло решение о вооруженной революции с целью изгнать из страны англичан вместе с их потомством, и его бойцы принесли
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 121
