– Видишь ли, Мишель, – сказал Майкл, – у меня такое чувство, что в прошлый раз я тебя недостаточно подготовил. Он обошелся с тобой очень жестко и будет стоять на своем. Держу пари, Дуглас нас не примет, если не будет уверен, что получит серьезные – серьезные! – улики.
Мишель до сих пор никому, в том числе и Джаде, ни слова не сказала о найденных в тайнике деньгах. Сама мысль о признании приводила ее в ужас. Спрятанные в багажнике «Лексуса», проклятые бумажки грозили ей обвинением в пособничестве мужу – в случае, если их найдут копы. Если же до них доберется Фрэнк или просто-напросто автомобильный воришка, планам Джады вряд ли суждено будет исполниться. Жизнь Мишель превратилась в кошмар. Ночами она по десять раз поднималась, чтобы проверить, на месте ли машина и не залез ли кто в багажник. Чертовы деньги. Они легли на плечи Мишель немыслимо тяжким грузом, и она мечтала от них избавиться.
– У меня есть такая улика, – сказала она Майклу, не вдаваясь в детали. – Можешь смело настаивать на встрече.
Майкл кивнул:
– Хочешь о чем-то договориться с Дугласом? Я должен знать, чтобы тебя не обвели вокруг пальца.
– Я предоставлю ему доказательство вины Фрэнка и – в самом крайнем случае – соглашусь свидетельствовать в суде. За это он должен выдать мне разрешение уехать из города и округа до начала процесса. Адрес я ему сообщу, но Дуглас должен обещать сохранить его в тайне. Я требую предоставления мне полной опеки над детьми. Кроме того, я хочу сменить фамилию. И последнее – на время суда мне обязаны предоставить защиту. Все.
– Думаю, ни с одним из этих пунктов проблем не будет, – задумчиво сказал Майкл. – Опеку Дуглас гарантировать не сможет, но если твой муж…
– Мой будущий бывший муж, – поправила Мишель.
– Именно. Если Фрэнк Руссо сядет за решетку, опеку ты точно получишь. Я лично займусь твоим делом. Требования более чем скромные; откровенно говоря, от Дугласа ты могла бы получить куда больше.
Мишель замотала головой.
– Мне от него ничего не нужно, кроме безопасности детей и моей собственной.
На сей раз Дуглас был чуточку вежливее – должно быть, Майкл постарался, – но столь же надменен.
– Итак, мы снова встретились, миссис Руссо, – начал он. – Мистер Раис заверил, что сегодня вы не станете зря тратить мое время.
Мишель стиснула замок лежащей у нее на коленях сумки. Последний шанс. Если хочешь пойти на попятную, нужно сделать это сейчас. Еще минута – и ты не в силах будешь спасти отца твоих детей от тюрьмы. От напряжения у нее взмокли ладони. Почему-то подумалось о том, что никто из ее ирландских предков не имел таких тесных контактов с полицией… Ну и что это дало десяти поколениям нищих и алкоголиков?
Подняв голову, Мишель заставила себя посмотреть Дугласу прямо в глаза, пронзительно синие и холодные, как крошечные льдинки, утонувшие в толстых багровых складках. Если я спасу Фрэнка, то погублю себя и детей. Но дети ни в чем не виноваты, а Фрэнк…
– Итак, – повторил Дуглас. – Я жду, миссис Руссо.
– Я кое-что нашла, – медленно произнесла Мишель. – Кое-что… упущенное вашими подчиненными.
Скорчив недоверчивую мину, окружной прокурор почмокал мясистыми губами.
– Мы самым тщательным образом обыскали ваш дом, миссис Руссо.
– И тем не менее не нашли вот это. – Мишель вынула из сумочки сверток и положила на журнальный столик.
Майкл подался вперед:
– Наркотики? – выдохнул он.
Дуглас быстро ткнул несколько кнопок на телефоне.
– Похоже, мы получили новую улику! – прорычал он в трубку. – Немедленно сюда офицера полиции, стенографистку и кого-нибудь из судейских! – Дуглас снова взглянул на Мишель: – Что здесь? Деньги?
Мишель кивнула:
– Да, в сотенных купюрах.
– Значит, вы открывали пакет?
– Я только заглянула, но ничего не трогала на всякий случай: знаете, отпечатки пальцев и все такое. Фрэнк грозил, что обвинит меня в сообщничестве, если я вам их отдам. Я записала наш разговор на пленку.
– То есть он знает, что вы нашли деньги? Мишель снова кивнула.
– А о том, что вы решили его выдать?
– Нет.
Раздался стук, и в кабинет вошли двое мужчин в форме и женщина.
– Тащите сюда Фрэнка Руссо. Мы получили доказательства, – бросил одному из мужчин Дуглас. – Это миссис Руссо. Мне необходимо снять с нее показания. И на пленку нужно записать.
Женщина села за стол и достала из ящика какой-то аппарат. В руках у полицейского вмиг появился магнитофон, который он подключил к сети, после чего установил микрофон на столе напротив Мишель. Второй коп уже отправился исполнять приказ задержать Фрэнка. Бедный, бедный Фрэнк!
– Считаю своим долгом заявить, – подал голос Майкл, – что моя клиентка до обнаружения данной улики находилась в полном неведении относительно криминальной деятельности Фрэнка Руссо. И данную улику, и показания она предоставляет добровольно, что должно быть отмечено в протоколе. Взамен она ждет от властей неприкосновенности, разрешения на выезд из округа и обеспечения личной безопасности в случае необходимости. Окружной прокурор кивнул:
– Полагаю, проблем не будет. Ведь обвинений миссис Руссо предъявлено не было.
Они углубились в обсуждение деталей, дав Мишель передышку и возможность подумать.
Вот и все. Нет у нее больше мужа. Семье конец… Мишель опустила голову, глядя на свои побелевшие, мертвой хваткой вцепившиеся в сумочку пальцы. Пути назад нет. Да и не нужен он ей; не нужна сытая жизнь, построенная на лжи. Деньги, будь они прокляты! Сколько судеб ими сломано? Столько, что еще одна – ее собственная – не имеет значения.
Подняв голову, Мишель увидела устремленные на нее глаза Майкла и Дугласа.
– Готовы? – спросил адвокат.
Она кивнула и перевела взгляд на сверток в плотной коричневой бумаге.
– На столе перед вами находится пакет, – начал Дуглас. – Вы обнаружили его самостоятельно, без чьей-либо помощи и без присутствия посторонних лиц?
– Да.
Магнитофон жужжал, стенографистка клацала клавишами своей машинки, пристав шуршал банкнотами, пересчитывая деньги, пока Мишель описывала историю находки, перевернувшей ее жизнь. Дуглас пару раз прервал рассказ уточняющими вопросами, но теперь он обращался с Мишель на удивление доброжелательно, чуть ли не сердечно.
– Не могут ли эти деньги быть семейными сбережениями, миссис Руссо?
– Нет. Для этой цели у нас есть счет в банке.
– Вы ничего о них не знали?
– До той минуты, когда обнаружила тайник, – нет.
Допрос продолжался. Майкл не спускал с Мишель сочувственного взгляда, дважды даже погладил по руке, но Мишель, как ни странно, уже успокоилась, в полной уверенности, что поступает правильно. Дугласу понадобилось два с лишним часа, чтобы покончить с вопросами; к некоторым из них он возвращался с раздражающей постоянностью. Мишель отвечала терпеливо, сжато и правдиво – за исключением тех эпизодов, о которых обязана была умолчать. Когда казавшийся бесконечным запас вопросов окружного прокурора все же иссяк, она чувствовала себя как выжатый лимон.
