— Надеюсь, ты не хочешь поссориться со мной, — холодно произнес Лэйкил.
«А было бы неплохо, если бы они вцепились друг другу в глотку…», — подумал Дэвид.
— Не хочу, — изобразив на лице улыбку, сказала Марионель. — У тебя есть два часа.
Она открыла путь — черно-серый, с фиолетовыми и золотыми прожилками туннель, уводящий далеко за пределы этого мира. Дэвид почувствовал, как он поднимается в воздух, и увидел, что с Алианой происходит то же самое. Сжимая в руке все контролирующие узлы сети, Марионель прыгнула в колодец и заскользила вниз, увлекая за собой своих пленников.
Это путешествие стало для Дэвида настоящим шоком. Его бросало из стороны в сторону, жгло разрядами, проносило то сквозь слишком холодные, то сквозь чересчур жаркие области, впрочем, настолько быстро, что он не успевал, ни изжариться, ни замерзнуть как следует. Раздвигая слои реальности, Марионель летела вниз, чем-то напоминая паука, спускающегося по своей паутинке вместе с добычей. Перед глазами Дэвида проносились различные миры — но он почти ничего не успевал рассмотреть: слишком высока была скорость, с которой двигалась Марионель, и к тому же она летела не через миры, а как бы между ними, находя потайные дорожки в пустотах, образованных напряжением энергетических полей, спаивающих все Сущее в единое целое. В какой-то момент Дэвид понял, что они покинули те области Сущего, где царствовала жизнь… Во всяком случае жизнь, привычная ему. Потянулись пустые, мертвые миры — безводные пустыни, скалы, спекшиеся комки стекловидной массы… Иногда он различал здесь какое-то движение. Как правило, это был ветер, несший по воздуху пыль или хлопья пепла, но изредка ему казалось, движение приобретает какой-то иной характер… Двигающиеся тени, существа, состоящие из воздуха или дыма, сгущения странных энергий, духи и демоны… Затем Дэвид ощутил, что они миновали какой-то барьер — будто бы оставили за спиной ворота в стене, окружавшей целую гирлянду мертвых или умирающих миров. В следующий миг он заметил и привратника — ужасающее существо, состоявшее, казалось, из одних костей и сгущенной тьмы. Привратник двигался еще быстрее, чем они — похожий из-за своих многочисленных конечностей на паука или краба, он подполз ближе; Марионель, обернувшись, произнесла короткое заклинание-пароль — и только тогда привратник прекратил сближение, стремительно взлетел вверх, возвращаясь, по всей видимости, на свой пост.
Марионель вывалилась из середины черного неба в мире, который с самого начала заставил волосы Дэвида встать дыбом. Здесь было почти невозможно дышать… и почти невозможно пользоваться магией колдуну его класса. Мир оставлял самое тягостное, гнетущее впечатление. Энергии, которые текли здесь, были слишком тяжелыми, слишком… мертвыми. «Мертвые энергии мертвого мира», — подумал Дэвид.
Скользя по воздуху, Марионель повернула куда-то вправо и вниз, и Дэвид увидел темно-серый город, показавшийся ему еще сверху очень старым и тусклым. Кажется, они направлялись к центральному строению — огромной цитадели с куполами, выдающимися вперед бастионами и двумя рядами высоких стен. Прежде чем они влетели в развороченную бойницу в верхней части одной из боковых башен, Дэвид успел бросить взгляд на горизонт. Там, в полутьме, парили какие-то отвратительные твари, внешний вид которых отказывался воспринимать его мозг. Было несколько областей, похожих на жидкие озера, светившиеся бледно-зеленым светом. По городу и в его окрестностях бродили тени — чаще поодиночке, но иногда и спутываясь в какие-то безобразные клубки. Было и несколько всадников, однако их лица (возможно, к счастью) Дэвиду разглядеть так и не удалось.
11
…Трудно было понять, сколько времени прошло. Оставив их в каком-то пустом пыльном зале, Марионель ушла, а секунды текли и текли, складываясь в минуты и часы. Алиана сделала еще одну попытку вырваться из пут, но не преуспела в этом — Властительницу Ледяного Пламени стянули заклятиями качественно и со знанием дела: она не могла ни воспользоваться «классической» магией, ни призвать Силу. Учитывая масштаб разрушений, учиненных Лэйкилом и Алианой во Дворце Правителя, нельзя было усомниться в том, что, вырвавшись, Алиана сумеет причинить и здешним обитателям массу неприятностей… Но, вспомнив о жутком привратнике (казавшемся еще более опасным и сильным, чем Марионель) и о кружившихся в воздухе скелетообразных тварях, Дэвид пришел к мысли, что, даже избавившись от пут, вряд ли они сумеют уйти отсюда.
Несколько раз проверив опутывающие его чары на прочность и не найдя в заклинании Лэйкила ни единого изъяна (он бы очень удивился, если бы нашел), Дэвид перестал трепыхаться и попытался, пока еще было время, осмыслить то, чему он стал свидетелем во Дворце.
У него до сих пор не могло уложиться в голове предательство Лэйкила. Да, это было вполне в его стиле — убить несколько миллионов людей, превратить в тюрьму целый мир ради какой-то своей выгоды, ради прихоти провести эксперимент или просто из желания «поиграть в солдатики» — по меткому выражению Марионель. «Кто мы такие с точки зрения Лэйкила? — думал Дэвид. — Никто. Он и своих-то крестьян за людей не считает, что же говорить об иномирянах… Целая планета Бездарей. Для любого Лорда Земля — то же самое, что для какого-нибудь землянина — муравейник… Просто так разорять муравейник нормальный человек не будет, но если ему это будет нужно… например, для „научных исследований“… никто в этом особенной трагедии не увидит… Алиана — редкое исключение, которое, впрочем, только подтверждает правило… Хотя… Нет, я не прав. Алиана такая же, она принадлежит к той же культуре, что и Лэйкил… По сути, она действовала как человек, далекий от „науки“, обнаруживший, что в соседнем лесу кто-то разорил муравейник… Я очень ей благодарен… я виноват перед ней… но я не хочу себя обманывать: вряд ли она стала бы помогать мне, если бы знала, чем это для нее обернется. Скорее всего, она вмешалась в это дело из-за любопытства и из-за скуки… Жаль, если она погибнет. Впрочем, — он мысленно усмехнулся, — еще печальнее, если погибну я… а это, кажется, уже неизбежно. Какой же я все-таки идиот!.. Мог бы и раньше догадаться, кто за всем этим стоит!..»
На него снова нахлынула злость. С каким удовольствием он придушил бы наставника своими же собственными руками!
Но злость ничего не меняла. Он был по-прежнему связан, неподвижен и находился в полной власти кен Апрея и черной колдуньи, называвшей своим «сюзереном» кого-то, кто повелевал страной мертвых… О том, кем мог оказаться этот «сюзерен», Дэвиду не хотелось даже и думать.
Дэвид постарался если не избавиться от злости, то хотя бы загнать ее куда-нибудь подальше… Даже если с него снимут парализующее заклинание, надо выждать, никоим образом не демонстрируя ни ненависти, ни агрессии. Бессмысленно кидаться с шашкой на танк. «С другой стороны, — продолжал он обдумывать стратегию своего дальнейшего поведения, — излишнее миролюбие тоже проявлять не стоит… Лэйкил знает меня как облупленного… Чтобы обмануть его, надо быть лицедеем самого высокого класса… Прямо лгать Лэйкилу нельзя, выказывать свои настоящие чувства — тоже. Веселенькая задачка… Хотелось бы все-таки знать, чего ради он проявлял такую заботливость о нас с Алианой. Во всяком случае, тут скрыт потенциальный конфликт между ним и Марионель… Если б знать, как им воспользоваться… Надо действовать очень осторожно… Как бы хуже не вышло. Я своего учителя очень уважаю, но он дрался с Алианой на равных… А Марионель скрутила ее в два приема. Похоже, эта дама под вуалью не только владеет Силой, но и превосходно умеет ею пользоваться… С каким снисходительным высокомерием она спросила у Алианы, когда та обрела Силу?.. По сравнению с мощью Алианы мои „колдовские таланты“ — ноль без палочки, но среди „своих“ эта ледяная колдунья слаба… или попросту неопытна».
