Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
– Да, – ответила Мэри. – Да, совершенно готова. Идемте.
Ее снова ждало приключение. И, хочется верить, не последнее.
Мэри: – Да, конечно же, не последнее. Стоит только вспомнить все, что успело с тех пор произойти!
Кэтрин: – Ты в который раз не даешь мне нагнетать атмосферу.
Мэри: – А разве все наши последующие приключения недостаточно ее нагнетают? Все, что началось сразу после того разговора? Ты же видела это все своими глазами!
– Минутку, мистер Холмс, – попросила Мэри. – Я забыла захватить зонтик.
Наконец они вышли из дверей дома номер 11 по Парк-Террейс – то есть, я хотела сказать, из дверей клуба «Афина». Поздняя весна в Лондоне означает, что следует каждую минуту ожидать дождя. Мэри и впрямь забыла захватить зонтик – да только она не упомянула, что сделала это намеренно. Потому что ей нужно было кое-что узнать.
Холмс остался подождать снаружи, а Мэри быстро вернулась в дом. Кэтрин и Беатриче одевались в прихожей, поправляя перед зеркалом свои плащи. То есть, конечно же, ее плащи. Но теперь уже – свои собственные. Жюстина с Дианой вышли их проводить. Быстро, пока Холмс не заглянул в дом, чтобы посмотреть, куда она пропала, Мэри обратилась к Диане:
– Где моя шляпная булавка, которой ты вскрывала замки на складе? Та, которую ты стащила с моего столика.
Диана непонимающе взглянула на нее.
– Какая булавка?
– Ты отлично знаешь какая. Скажи мне правду.
– Представления не имею, о чем ты. – Диана покачала головой, глядя на нее невинными широко распахнутыми глазами. Что, несомненно, означало, что она врет. Мы все уже неплохо ее узнали, как и друг друга. Так что теперь мы можем сказать друг о друге вещи, которые никто другой не заметит. Так всегда бывает в семьях.
– Ты отдала булавку ему, верно? – обвиняющим тоном спросила Мэри.
– Между прочим, он наш с тобой папаша! Хочешь ты это признавать или нет. – Диана, защищаясь, скрестила руки на груди.
– Значит, я права! Ты это сделала. Я так и знала. Как только услышала, что он бежал из Ньюгейта, сразу задумалась, как он смог отпереть камеру. Что за инструмент он использовал, достаточно маленький, чтобы пронести его мимо охранников. Ты, должно быть, передала ему булавку, когда убежала вместе с Чарли. Когда он уже был в наручниках. Ты виновата в том, что из тюрьмы бежал преступник, опасный для общества в целом и для нас в частности! Ты что, не понимаешь – у Молли Кин в кулаке мы обнаружили именно его подвеску! Адам никогда не состоял в Обществе. Может быть, он и убил девушку, но наш – твой! – отец не менее Адама повинен в ее смерти! Скорее всего, именно он вырезал мозги из ее головы – хирургической пилой и скальпелем! Ты хоть понимаешь, что натворила? – Мэри наконец схватила со стойки свой зонтик и держала его на манер копья, будто хотела пронзить им Диану насквозь. «А еще этот негодяй виновен в смерти моей матери», – хотела она добавить – но удержалась. Эту тему она не желала обсуждать, по крайней мере сейчас. Вместо этого она сказала, сама чувствуя, что это не совсем уместно: – А еще ты виновата в том, что мы не получим награду за обнаружение убийцы сэра Дэнверса Кэрью.
– Он наш папаша, – яростно повторила Диана. Лицо ее было упрямым, как это часто бывает с лицом Дианы, в чем мы все имели много случаев убедиться.
Мэри несколько мгновений смотрела на нее, потом издала сдавленный звук, который обычно вырывается из груди леди, пришедшей в крайнюю степень ярости (это нечто среднее между деликатным покашливанием и низким утробным рыком). А потом, стиснув ручку зонтика, как рукоять меча, она прошагала к двери и вышла в свет дождливого лондонского дня.
Мэри: – Знаете, что тогда сказал мне мистер Холмс, едва мы уселись в кэб? «Мисс Джекилл, я знаю, что вы и ваши подруги не говорите мне всего, что вам известно. Я не имею намерения выпытывать ваши секреты, по крайней мере в той части, где они не касаются расследования дела Общества алхимиков. Так что чувствуйте себя спокойно, храня свои тайны, в том числе и от меня».
Беатриче: – Вот что значит – быть настоящим джентльменом.
Кэтрин: – Вот что значит быть догадливым. Он же и сам понимал, что мы не собираемся с ним делиться. В конце концов, Шерлок Холмс есть Шерлок Холмс. Он просто хотел дать Мэри понять, что ему можно доверять. Разве вы не замечаете, как он увивается вокруг Мэри? Вы что, и правда поверили, что ему нужна помощница разбирать бумаги? Нет, ему просто нужна Мэри, он хочет видеть ее рядом с собой. Сразу по нескольким причинам, насколько я понимаю.
Мэри: – И что же это за причины, кроме желания навести порядок в бумагах? Они и вправду были в ужасном состоянии. А теперь, когда я изобрела для них новую организационную систему…
Кэтрин: – Да брось ты.
Глава XXI
Письмо из Австрии
С того вечера, как мы решили жить все вместе на Парк-Террейс, прошло три месяца. Стоял август. Мы сидели в гостиной, открыв все окна, чтобы впустить в дом ветерок, овевавший жаркие и неподвижные улицы Лондона. Еженедельное собрание клуба «Афина» должно быть вот-вот начаться.
Гостиная за эти три месяца полностью изменила свой вид. Жюстина покрасила стены в желтый цвет, а ближе к потолку окружила всю комнату полосой цветочного орнамента. Это была идея Беатриче. Итальянка настояла, чтобы мы изгнали из своего дома темноту и мрачность прежних веков – нам нужно было больше света и красоты. К тому же она любила цветы. Так что теперь стены дома окрасились в желтый, зеленый и голубой цвета, мебель была заново обтянута яркими индийскими тканями, а на каминной полке стоял японский фарфор. Беатриче недорого приобрела этот сервиз на церковной распродаже. Они с Мэри часто спорили о расходах, но так как Беатриче зарабатывала больше, чем любая другая из нас, было только справедливо позволить ей украшать дом на свое усмотрение. Тем более что остальные признавали за ней безупречный вкус. Беатриче не только занималась украшением жилища, но и постоянно агитировала нас поддержать профсоюзы, а также Эстетическое движение и Общество рациональной одежды. Мэри возражала, что мы и так достаточно подозрительно выглядим, не хватало еще нарочно одеваться вызывающе, однако же притом купила себе велосипед. Миссис Пул была шокирована. Да, за эти три месяца в нашем жизненном укладе многое изменилось. Жюстина стала более разговорчивой, хотя в основном ее разговоры были на тему смысла жизни. Мы приобрели привычку переставать слушать, едва она произносила фамилию «Руссо» или «Кант». Как ни странно, больше и лучше всех ее слушала Диана. Иногда она даже пробовала читать книги Жюстины, хотя в результате мы заставали ее дремлющей на диване, подложив под голову том «Критики способности суждения». Мы решили снести стены между комнатами слуг на третьем этаже, и Жюстина обустроила там просторную художественную мастерскую. Весь третий этаж пропах скипидаром. Особенно ей нравилось рисовать цветы, детей и пасторальные сцены. Кэтрин работала над своим первым романом и уже смогла продать два коротких отрывка в литературный журнал «Ежемесячник Липпинкотта». В течение дня из ее комнаты слышался треск пишущей машинки. Беатриче тем временем превратила лабораторию в оранжерею, и ее растения занимали все столы и карабкались по стенам. Все мы, кроме Жюстины, опасались надолго к ней заходить, потому что даже сам воздух там был напитан ядом. Задержавшись там, можно было почувствовать головокружение, упасть в обморок, а потом и умереть. Но Жюстине яд не мог повредить, так что она взяла за правило навещать Беатриче в любое время.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
