Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
– Он помешал вам пожениться?
– Нет, девочка. О нет. Я сам все испортил.
Непомерно большими щипцами он переложил на тарелку полдюжины сухих домашних печений из жестянки и выбрал две чашки в цветочек.
– Но вы все равно ее любили, – сказала я.
– Совершенно верно, любил. Но когда Луэлле исполнился двадцать один год, шла развязанная янки война во Вьетнаме. Проклятый конфликт, я с самого начала был против этой войны. Втянули в нее и Австралию, а потом однажды вечером Сэмюэл присел ко мне в «Лебеде». Он ставил мне пиво за пивом, затем объяснил, как был бы счастлив, если бы мы с Луэллой поженились… но при одном условии. Он сказал мне: «Сынок, если ты сумеешь показать себя храбрым и достойным человеком, тогда я не только дам свое благословение, но и отпишу вам двадцать акров хорошей земли и дом, чтобы вам с Луэллой было с чего начать вашу совместную жизнь». Так он сказал, но я, как форель на вкусную муху, купился на это.
– Вы пошли в армию?
Хоб помрачнел.
– Ради Луэллы я хотел одобрения Сэмюэла. Я знал, как много значило для Луэллы заполучить его на нашу сторону. Поэтому я не раздумывая, как в омут, бросился в эту ужасную войну, несмотря на свои пацифистские настроения. Отправился, чтобы стать героем, совсем как старый Сэмюэл в сороковые, едва не сложив свою дурную голову в результате этой сделки и совершив поступки, которые никогда бы…
Он осекся. Минуту стоял молча, глядя на чайник. Когда же заговорил снова, его голос звучал негромко, почти шепотом:
– Вернувшись домой, я пристрастился к бутылке. Практически загубил себя. Нельзя было придумать более неправильного способа доказать свою состоятельность Сэмюэлу. Я понял, что загубил свой шанс, и поэтому почти совсем слетел с катушек. Алкоголь и таблетки… Я почти не спал два года, просто бродил по бушу, вопя во все горло, и вел себя как чертов псих. Если бы не бедняга Герни, я бы, наверное, умер от голода, или от ужаса и стыда, если такое возможно. – Хоб вытер губы ладонью. – Хуже всего, я оттолкнул Луэллу. Она хотела помочь, но и речи не было, чтобы я позволил ей увидеть меня таким слабым, конченым человеком. Я сказал ей, что свадьба отменяется. Разбил ее бедное сердце, вот что я сделал.
– И она вышла за Клива.
Хоб посмотрел в окно.
– Он был ей как брат. Полагаю, с ним она чувствовала себя в безопасности. Обаятельный был парень. Занятный, имел дар располагать к себе людей. И университетскую степень получил тоже. По геологии или истории, я забыл. Когда в шестидесятом году умер Клаус, Клив стал начальником почтового отделения, поэтому он мог предложить Луэлле все: деньги, безопасность, стабильное будущее. Сэмюэлу просто не терпелось отписать им свои двадцать акров.
– Но она никогда его не любила, да?
Хоб казался уничтоженным.
– Думаю, по-своему она его любила. У нее было очень доброе сердце. Однажды она рассказала мне, что мать Клива хотела девочку и поэтому не слишком любила своего сына. У Клива была потребность в любви, сказала она… потребность размером с черную дыру. Она думала, что своей добротой заполнит эту дыру. Чепуха, если вы спросите меня – жить с человеком, потому что ему что-то нужно. По моему мнению, Луэлла заслуживала лучшего.
– Вы так и не женились, да, Хоб?
Он покачал головой.
– Как я мог даже посмотреть на другую женщину после знакомства с Луэллой? Она была одна на миллион. Думаю, по-прежнему такая. Она была такой красивой. Внешне и внутренне. Никогда не пользовалась косметикой, носила не по моде длинные волосы. Одевалась просто. Но видеть ее улыбку, стоять рядом и купаться в душевной теплоте, которая, казалось, исходила от нее… Вы внутренне перерождались, каким-то образом становились лучше, исправлялись.
– Поэтому вы и продолжали с ней встречаться… После ее замужества, я имею в виду.
Лицо Хоба исказилось болью.
– Как я мог не встречаться, девочка? Она была моей жизнью. Мне понадобилось три года, чтобы прийти в себя. Я пошел к Луэлле и извинился за случившееся. Она призналась, что с Кливом у нее отношения не очень. Он был хорошим мужем, сказала она, но она все еще любила меня.
Хоб взял банку с этикеткой «ЧАЙ», отвинтил крышку и внимательно изучил травянистое содержимое банки.
– Поэтому мы разработали план, – продолжал он. – Луэлла сказала, что сможет продержаться в браке с Кливом еще год – пока мы не накопим достаточно денег и не сбежим в большой город. В Аделаиду, Мельбурн, может, даже в Перт. Меня всего переворачивало при мысли о том, чтобы уступить ее Кливу, ненавистно было даже подумать, что он к ней прикасается, требуя от нее того, что она хотела дать мне по доброй воле. Мне нестерпимо было видеть боль в ее глазах… Не счесть, сколько раз я заряжал винчестер и шел по тропинке к Уильям-роуд. – Он посмотрел на меня и нахмурился. – Не смотрите на меня так, деточка, я никогда не откликался на эти темные побуждения. Меня одолевали ревность, ненависть. Страх. На войне я убивал, и это вызывало у меня шок. Я не хладнокровный убийца. Даже если бы я и был таким, никогда не причинил бы Луэлле новой сердечной боли. Я уже достаточно ей навредил.
По мере того как каждый кусочек головоломки Хоба вставал на место, для меня стала проясняться и история Луэллы. Но откровения Хоуба не принесли удовлетворения, а лишь разожгли мое любопытство. Сложные узлы развязывались, но я чувствовала, что только больше запутываюсь, и это чувство мне нравилось.
– Что же случилось с вашим планом?
Хоб почесал в затылке.
– Я скопил кругленькую сумму. Мы собирались открыть свое дело и преуспеть в большом городе, продавая чатни и тому подобную выпечку домашнего приготовления. – Он покачал головой, улыбнулся. – В молодости Луэлла совершенно не умела готовить, она бы и воду сожгла. Но недостаток умения она компенсировала практичностью, закончила модные кулинарные курсы в Брисбене. Она любила помечтать о том дне, когда откроет свою маленькую пекарню, видели бы вы свет в ее глазах, когда она об этом говорила. Но этому не суждено было сбыться. Появились дети, и мы решили подождать, пока они подрастут. Клив начал что-то подозревать, а учитывая его натуру… Думаю, в конце концов Луэлла решила, что им троим безопаснее остаться.
– Безопаснее?
Хоб снял с плиты чайник и заварил чай.
– По словам Луэллы, обычно Клив был тихим человеком. Но он совершенно не умел справляться со стрессами. Если он чувствовал, что ему угрожают, или хотят унизить, или просто не обращают на него внимания, он выходил из себя. Очень сильно. Набрасывался на человека, а потом об этом сожалел.
Как это на себе испытал Хоб – хотя сомневаюсь, что Клив потом жалел о причиненном Хобу увечье. Я вспомнила письма Айлиш к Сэмюэлу. Со временем у нее возникла неприязнь к Кливу-мальчику, может, она даже немного стала бояться его по мере развития событий. Стекло в кроватке Лулу, угрюмость. Отвратительные слова, которые он наговорил, узнав об уходе Айлиш. А потом кража в дровяном сарае. Мне подумалось, что это не похоже на поведение человека, который срывается в неконтролируемом приступе ярости, скорее уж на действия человека, который долго и тщательно обдумывает планируемый поступок.
Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119
