Раздел IV. Тюрьма, воля и слава. 1462–1476 годы
Глава 1. Золото для Румынии. Пешт, Буда, Вышеград, Молдова и Дунай
Двадцать тысяч османов без особой радости осаждали неприступный Поэнари, в котором защищался Влад с полутора тысячами витязей, семь тысяч его воинов и сорок тысяч ополченцев, не сдавших оружие, находились в Валахии, а я с тайной стражей действовал везде, где было необходимо господарю. Речная флотилия во главе с «Альбами» воевала у Килии, помогая Штефану не пускать турецкий флот из Черного моря в Дунай, войско короля Матиаша Корвина стояло в трансильванских Карпатах, и еще ничего не было закончено.
В Поэнари было все необходимое для многолетней защиты – сорок пушек во главе с самой огромной во въездной башне, пороховая мастерская, склады пороха, селитры, греческого огня, заполненная водой огромная цистерна, два колодца в донжоне и замковом дворе, запасы разнообразных продуктов в глубоких подвалах, зернохранилище, пекарня, кухня, тайники и подземные ходы, позволявшие воинам, хоть и с большими предосторожностями, покидать замок и возвращаться в него после вылазок и походов.
Все зависело от короля Матиаша и его войска, которое легко могло занять Тырговиште и передать господарский трон назад второму Дракону. Я тут же примчался в Сигишоару, где находилась ставка венгерского войска, и Матиаш, за спиной которого стоял Витез, отказавшись от встречи в нашем родном Фэгэраше, предложил Владу прибыть в ненавистный нам Брашов.
Я сразу же почуял неладное, но Корвин напыщенно заявил, что будет ждать «своего верного и любимого друга» именно в Брашове, откуда было удобно ворваться в Валахию через Предялский перевал. Я вернулся в Поэнари и сказал Владу, что дело нечисто, и вместо сорока у Корвина собрано не более двадцати тысяч воинов, с которыми он может только защитить Трансильванию, но не станет атаковать Валахию.
Влад ответил, что должен соглашаться на все требования Матиаша, потому что выбора нет. Он поедет в Брашов только с двумя своими боевыми пятерками, без меня, потому что нельзя, чтобы нас захватили вдвоем, иначе его мечта о счастливой Валахии не сбудется никогда. Он попросил перепрятать в другое место в Карпатах его личную господарскую казну, в которую он шесть лет собирал все свои доходы, называя их «золотом для возрождения Румынии», поскольку его могут запытать до болевого предела. Этого золота еще не хватало для наемной армии, способной противостоять Османской империи, но уже было достаточно для начала освобождения страны из будущей возможной турецкой неволи. Я не спорил. Мы почти два месяца находились в Поэнари и могли сидеть в нем вечно, только отдельно от Валахии.
Я перековал на лошадях трех своих боевых пятерок подковы задом наперед, в самом начале темной ноябрьской ночи нагло прорвался через частокол спавших османов и увел с собой огромную погоню в сторону Барзы. Воспользовавшись этим шумом, Влад с десятью витязями ушел из Поэнари через главный подземный ход и на рассвете уже находился в Кымпу-Лунгу, чтобы через сутки спокойно добраться до Брашова без помех.
Турки, понявшие, что Дракула покинул замок, опасаясь гнева султана за то, что упустили его личного врага, оголтело полезли на Поэнари, в который я, его несменяемый комендант, успел вовремя вернуться, хотя и с большим трудом. Владу на переговорах в Брашове нужен был за спиной надежный тыл, Валахия и венгерский король должны были знать, что замок господаря стоит незыблемой твердыней у Карпатских гор, несмотря ни на что. Поэнари был готов прикрывать своего любимого Дракона от любого врага.
Бесконечная колонна османов полезла на нашу гору, не глядя под ноги, и мы стреляли и взрывали ее столько раз, сколько хотели, по всему серпантину узкой горной дороги, покрывшейся огромными воронками и грудами трупов. Когда озверевшие от ужаса неотвратимой смерти захватчики с одними ятаганами повалили по своим трупам к подъемному мосту въездной башни, двадцать установленных на ней и стенах пушек дали залп из железных ядер, устроивший в их толще быстро затянувшиеся просеки, и еще раз успели ахнуть в это двуногое месиво пороховыми зарядами. Со всех скал над замковой дорогой половина наших воинов обрушила на всю ополовиненную колонну врагов град стрел и кувшинов греческого огня, устроивший в ней очередной османский ад, к которому они, кажется, начали привыкать.
Мы сожгли всю колонну целиком, не потеряв ни одного воина, и вернулись под защиту родных стен. Османы, потерявшие во время неожиданного штурма три тысячи своих воинов, испытавшие новый валашский ужас, теперь могли доложить султану о яростной попытке взятия неприступного Поэнари и этого проклятого Дракулы, которому помогает сам шайтан.
Я ринулся в Брашов с двадцатью боевыми пятерками, которых с тыла прикрывали еще десять, и очень повезло тем наемникам саксонских купцов, которые не пытались нас остановить.
Под копытами наших коней дымилась земля, но мы опоздали. В Рукэре нас встретили двое телохранителей Влада, которые рассказали, что после успешных переговоров 28 ноября в Брашове король Матиаш дал двести чешских наемников во главе с Яном из Жискры в помощь второму Дракону, а сам стал поднимать венгерское войско в поход на Тырговиште, пообещав ему тут же последовать за ним. Влад, «любимый и верный друг» короля, рванулся с бывшими гуситами в Поэнари и был захвачен чехами ночью во время сна у Азуги, на месте последнего боя Влада II Дракула, Рады Арджиу и трехсот их героев, о которых мы с моим другом-господарем не забывали никогда. Его повезли в Буду с почетом, даже разрешив отправить двух воинов ко мне, чтобы сообщить о случившемся аресте по приказу короля Матиаша Хуньяди-Корвина.
Мы догнали чехов с Владом у Турды, и я, боявшийся за его жизнь, под аккуратным прикрытием вышел на дорогу перед мчавшимся галопом гуситским отрядом, который успел остановиться рядом со мной. Ко мне выехал Ян Жискра и тут же произнес, что в случае попытки освобождения Дракулы он по приказу короля тут же его заколет, несмотря ни на что. Я холодно, но очень напряженно пообещал не нападать на гуситов и освободил дорогу, посоветовав чехам довезти валашского господаря до Буды в целости и сохранности, иначе ничего в их будущей жизни изменить будет нельзя.
