Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
Снова прозвучал свисток, и двери вагона задвинулись. Воцарилась темнота. Грохнул засов. Поезд резко дернулся и тронулся с места. Люди повалились друг на друга. Младенцы заорали еще истошнее, дети постарше завыли. Кто-то уже обмочился, и вонь перебивала даже смрад пота и страха.
Мишлин обняла Изабель за плечи, женщины забрались на охапку сена в углу.
– Меня зовут Изабель Россиньоль, – тихо сказала Изабель. Если она умрет в этом поезде, пусть хоть кто-нибудь знает, кто она такая.
Мишлин вздохнула:
– Дочка Жюльена и Мадлен.
– Ты с самого начала знала?
– Да. У тебя глаза отца и темперамент матери.
– Его казнили. Он назвался Соловьем.
Мишлин взяла ее за руку:
– Ну конечно. Когда-нибудь, когда сама станешь матерью, ты поймешь его. Мне поначалу казалось, что твои родители друг другу не подходят – тихий, интеллигентный Жюльен и живая, бойкая девчонка с шилом в заднице. Ничего общего. Теперь-то я знаю, что с любовью часто так бывает. Война его сломала, война. Как папиросу, пополам. Не починишь. А мать твоя так старалась ему помочь. Изо всех сил.
– Когда она умерла…
– Знаю. Вместо того чтобы разобраться с собой, он начал пить и испортил все окончательно, совсем ничего от него прежнего не осталось. – Мишлин вздохнула. – Не у всех историй счастливый конец. Даже у историй про любовь. Особенно у историй про любовь.
Поезд часто останавливался, в вагон загоняли еще женщин и детей. Иногда он не двигался, пережидая бомбежки. Женщины сидели и стояли по очереди, помогая друг другу. Вода закончилась быстро, а ведро, приспособленное под уборную, переполнилось и заливало все вокруг. Каждый раз, когда поезд замедлял ход, Изабель пробиралась к боковой стенке вагона, выглядывала через щели наружу и пыталась понять, где они, но видела только солдат, и собак, и женщин, которых гнали точно скот. Люди царапали свои имена на клочках бумаги или ткани, проталкивали их через щели наружу в последней надежде, что их кто-нибудь запомнит.
Ко второму дню все так измучились, иссохли от жажды, что сидели молча, берегли силы. Жара в вагоне стояла невыносимая.
Ты должна бояться.
Это ведь Гаэтон ее предупреждал?
Тогда Изабель его не поняла. Теперь понимала. Она считала себя неуязвимой.
Повела бы себя иначе, если бы знала?
– Ни за что, – прошептала она в темноту.
Она повторила бы каждый свой шаг.
Еще не конец. Надо помнить об этом. Каждый день – шанс на спасение. Не сдаваться. Никогда не сдаваться.
Поезд в очередной раз остановился. Глаза слипались, тело затекло, ушибы все еще болели. Снаружи донеслись голоса, лай. Свисток.
– Проснись, Мишлин. – Изабель нежно коснулась плеча подруги.
Мишлин подняла голову.
Еще семьдесят человек – все, кто были в вагоне, женщины и дети, – медленно просыпались. Женщины инстинктивно жались друг к другу.
Изабель поморщилась от боли в истерзанных тесными башмаками ступнях. Она крепко держалась за холодную ладонь Мишлин.
Огромные двери вагона с грохотом отъехали в стороны. Яркое солнце ослепило. Сквозь пелену Изабель различила черные мундиры эсэсовцев. Они держали рвущихся с поводков, остервенело лающих псов.
Слезать, выходить, строиться.
Женщины помогали друг другу спуститься. Изабель выбралась из вагона, держась за руку Мишлин.
И сразу же получила удар прикладом по голове – такой силы, что упала на колени.
– Вставай, – потянула ее за руку одна из женщин. – Надо.
Изабель позволила себя поднять. Голова кружилась, и она оперлась на соседку. С другой стороны ее поддержала Мишлин.
Слева просвистел кнут, рассекая кому-то щеку. Женщина вскрикнула, схватилась за лицо. Между пальцами заструилась кровь, но женщина не замедлила шаг.
Они выстроились в неровную колонну, и их погнали по разбитой дороге к воротам, затянутым колючей проволокой. Над воротами нависала караульная вышка.
За воротами Изабель разглядела сотни – нет, тысячи – женщин, скользивших, будто призраки, в сером жарком мареве. Изможденные, с запавшими глазами и мертвенно-серыми неподвижными лицами, с редкими волосами, все в мешковатых грязных робах. Некоторые босиком. Только женщины и дети, мужчин не было, ни одного.
За воротами сразу от вышки тянулись бараки.
В пыли лежала мертвая женщина. Изабель, словно в забытьи, переступила через тело. В голове только одна мысль – не останавливаться. Одна из замешкавшихся женщин получила удар такой силы, что уже не поднялась с земли.
Солдаты выхватывали у них из рук пожитки, вырывали серьги из ушей, срывали с пальцев обручальные кольца. Когда ничего ценного не осталось, их завели в помещение, где уже собралась потная толпа. Какая-то тетка пихнула Изабель в сторону. Она не успела сообразить, что происходит, как ее раздели догола – как и прочих. Грубые руки царапали кожу. Изабель обрили – везде, включая лобок, – грубо, не обращая внимания на порезы.
Schnell!
Изабель жалась в толпе обритых, голых женщин. Ступни горели, голова гудела от ударов. Их снова погнали, в другое здание.
Она вспоминала, что слышала от сотрудников М19 и по радио о том, как евреев травят газом в концлагерях.
Когда их завели в огромное помещение с душевыми воронками по стенам, Изабель запаниковала.
Она стояла под одной из труб и вся дрожала. Даже сквозь крики и лай она слышала гудение в стенах. Что-то приближалось по этим трубам.
Вот оно.
Двери захлопнулись.
Из воронок хлынула ледяная вода. Впрочем, все закончилось почти сразу, и их погнали дальше. Даже не пытаясь прикрыться, Изабель брела в толпе. Одна за другой женщины проходили санобработку. Изабель выдали бесформенную полосатую робу, пару грязных мужских трусов и два левых ботинка без шнурков.
Их завели в похожее на амбар здание, где плотными рядами тянулись деревянные нары. Она забралась на одни из них, вместе с еще девятью женщинами, медленно оделась, глядя на серый деревянный каркас над головой.
– Мишлин? – прошептала она.
– Я здесь, Изабель, – отозвалась подруга с верхних нар.
Изабель слишком устала, чтобы говорить. Снаружи доносились удары, щелканье хлыстов и крики несчастных, двигавшихся слишком медленно.
– Добро пожаловать в Равенсбрюк, – сказала одна из соседок.
Изабель почувствовала, как костлявое бедро соседки прижимается к ней.
Она закрыла глаза и постаралась отстраниться, игнорировать звуки, запахи и свой страх.
Выжить.
Остаться. В живых.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 115
