Эштон пригласил их войти.
— Проходите, присаживайтесь. У меня здесь прислуживает юнга с «Речной ведьмы», он сейчас принесет чай или кофе. Если желаете, есть печенье.
Они вошли вслед на ним под откинутый полог и замерли от изумления — капитану и Саре показалось, что они мгновенно перенеслись в волшебную сказку «Тысячи и одной ночи». Совсем сбитый с толку капитан только фыркал от удовольствия, оглядываясь по сторонам, а Сара ошарашенно молчала. Огромное, роскошное ложе из нескольких пуховых перин было застлано чем-то вроде покрывала из черного шелка, расшитого золотыми листьями, которому позавидовал бы даже принц из арабских сказок. Сделанный из тончайшего золотого шелка полог, висевший высоко над постелью, заменял сетку, предохранявшую по ночам от москитов. Капитан был уверен, что второго такого не найти во всем мире, по крайней мере, на Миссисипи. Всюду были разбросаны роскошные подушки, целая гора их громоздилась в изголовье постели. Вся эта роскошь как-то не соответствовала изысканному и строгому вкусу их хозяина. С другой стороны, увидеть нечто подобное, да еще, можно сказать, на вражеской территории — в этом было что-то забавное!
— Когда мне сказали, что вы живете в палатке, Эштон, я и не подумал, что увижу нечто подобное, — воскликнул капитан Мейерс. — А я-то, старый дурак, был уверен, что у вас над головой простой парусиновый полог, а под головой — тощая подушка. Неужто вы сами все это придумали?
Эштон фыркнул, чуть не расплескав кофе.
— Это просто для отвода глаз, Чарльз. Похоже, что Малькольму Синклеру весьма по душе подобная кричащая роскошь, особенно если он не дома. Надеюсь, вы меня понимаете, — Он успел убедиться в этом, когда наблюдал, как Малькольм развлекается в компании дешевых шлюх. Несмотря но то, что все эти девицы были расфуфырены в пух и прах, в одном мизинчике Лирин было больше изящества и элегантности, чем у них всех, вместе взятых. — Мне казалось, что так будет легче заставить Малькольма чувствовать себя, как дома, просто на тот случай, если он вдруг будет проходить мимо и ему придет в голову заглянуть на огонек …
У капитана Мейерса в глазах сверкнуло лукавство.
— Любитель женщин, я угадал?
— Можно сказать и так, — сухо кивнул Эштон.
— Малькольм Синклер? — вдруг с беспокойством встрепенулась Сара. — А кто он такой?
Эштон указал на дом.
— Он живет там…с Лирин. Кроме того, он утверждает, что она — Ленора.
— Мать моего мужа носила фамилию Синклер, — рассеянно заметила Сара, направившись к выходу. Она взглянула на дом, но стоявший на крыльце человек уже исчез. Подавив вздох, она вернулась, уселась на мягкую подушку и отхлебнула чай. — Должно быть, вам будет интересно, что некий Тич слонялся по реке и наводил справки о том пароходе, что вы купили не так давно. И еще он расспрашивал про ваши склады, особенно о том, где недавно был пожар. Я не знала, что делать, поэтому решила, что будет лучше, если об этом станет известно шерифу. Мистер Доббс пообещал не спускать с него глаз.
— Хорэс был здесь, — сказал Эштон, подливая себе кофе из серебряного кофейника. — Может, он еще не уехал, не знаю. Харви допрашивал его несколько раз, но, насколько мне известно, так и не смог с уверенностью сказать, что поджег — его рук дело. Я уж был подумывал о том, чтобы расставить людей возле дома, просто для того, чтобы ничего не случилось с Лирин, пока она здесь, — Он сухо рассмеялся, — только Малькольм меня опередил. Тут полно его людей — обычные пешки, но они тоже стерегут Лирин. От меня.
— Пешки? — задумчиво протянул Чарльз, удивленный сравнением. — Вы затеяли какую-то игру, Эштон?
— Да, Чарльз. Что-то вроде партии в шахматы, где ставка — мое сердце.
Пока Эштон принимал гостей, Малькольм решил воспользоваться этой возможностью и, ничем не рискуя, свозить молодую жену в Билокси. Направившись прямиком в ее спальню, он даже не заметил, что Меган еще не будила ее. Дверь была заперта, но его настойчивый стук заставил Ленору подскочить в постели и броситься к дверям. При виде мужа, полностью одетого и готового выйти из дома она даже застонала от отчаяния. Он отодвинул ее в сторону и решительно вошел в комнату, а Ленора забралась в постель и с головой укуталась в одеяло, в надежде, что ей удастся с такой же легкостью выдворить его из спальни, как и из виду, стоило только прикрыть глаза.
— Мне нужно съездить в Билокси по делам, и я надеюсь, мадам, что вы составите мне компанию. Если вы поспешите выбраться и постели и одеться, я был бы чрезвычайно вам признателен.
— О Господи, Малькольм, — застонала она. — Пожалуйста, хотя бы сегодня оставьте меня в покое. Мне нездоровится, а при мысли о том, что придется париться в душном экипаже, поджидая вас, мне становится плохо.
— Да брось, Ленора. Только выедем из дома, и тебе сразу полегчает, вот увидишь, — Малькольм протянул руку, давая понять, что все решено. — Даже не хочу ничего слышать, дорогая. Сейчас пришлю к тебе Меган с чашечкой чая, и она поможет тебе одеться. Пожалуйста, поторопись. У меня важная встреча, и опаздывать мне нельзя.
Он вышел в коридор и прикрыл за собой дверь, не дав ей и слова сказать. Как только его шаги удалились, Ленора подняла голову и обвела все унылым взглядом. Утренний ветерок, пробиравшийся в комнату через открытое окно, вместо прохлады, уже сейчас нес с собой жаркое дуновение приближающегося дня. Духота стояла страшная. Ночная рубашка Леноры плотно облепила влажное тело, в ложбинке между грудями выступили крупные капли пота. Она неохотно откинула простыню и села. Вдруг неожиданно накатила дурнота, словно даже ее желудок взбунтовался против необходимости двигаться. С трудом переводя дыхание, Ленора кое-как доползла до умывальника. Один взгляд в крохотное зеркало, висевшее на стене, подтвердил, что она и в самом деле выглядит больной. Лицо ее побледнело, глаза, обычно такие ясные, потухли. Она глубоко вздохнула, споласкивая лицо и руки теплой водой в надежде немного освежиться. Однако только выпив чаю с сухариками, которые принесла Меган, Ленора пришла в себя настолько, чтобы заняться туалетом. Все же, одеваясь, она чувствовала, как на нее то и дело накатывается дурнота, и Меган, заметив это, предложила смочить одеколоном виски.
— Спасибо, — пробормотала Ленора и взяла руки флакон. Но его нежный, цветочный аромат заставил ее побледнеть. — Нет, Меган, не нужно. Слишком сильный запах.
Служанка с тревогой всмотрелась в помертвевшее лицо хозяйки и заставила ее обтереть лицо влажной салфеткой.
— Мэм, прошу простить, если что не так, но что это с вами?
Ленора слабо пожала плечами.
— Это все жара. Понятия не имею, как ты ее переносишь, Меган.
— Да что же тут странного, мэм, ведь меня, кроме жары, ничего не беспокоит.
Ленора попыталась отвести глаза в сторону.
— А почему ты уверена, что меня беспокоит что-то еще?
— Ну, мэм, со мной-то ничего подобного не было, но вот моя сестра мучилась точь-в-точь как вы сейчас, когда была в положении.
