Берк очнулся минут через пять, сидя на одном из стульев. Из уха текла кровь. Это Ирина в какой-то момент изловчилась огреть его канделябром.
Уилсон возился с трансмиттером, а Ирина целилась в противника из автомата.
— Мистер Берк опять сознательный, — предупредила она мужа. — Зачем вы приезжать? Чего вы хотеть? Джек, почему он не отвечать?
Уилсон вводил данные в память компьютера.
— Берк — глупец, — отозвался он рассеянно. — Не хочет, чтобы я изменил мир.
— Почему ты не хотеть звонить полиция?
— Я же сказал, нечего их беспокоить по пустякам.
— Но он нападать на тебя! Он имеет сумасшедшая голова! — настаивала Ирина.
— Не родился еще такой, кто меня в одиночку одолеет! Я его не боюсь.
Внезапно снаружи раздался далекий рокот. Звук лопастей!..
Все трое повернулись к окну.
В ста ярдах от большого дома завис военный вертолет.
Берк глазам своим не верил. Это мог быть только Коваленко. Или кто-то из конторы Коваленко.
Значит, фэбээровец все-таки не полный кретин, хоть и с опозданием, но сумел распорядиться информацией, полученной от Берка. Очевидно, события в Кулпепере, а потом и во Дворце правосудия в Сан-Франциско заставили соответствующие органы почесаться. При большом желании найти Уилсона было делом нехитрым.
Итак, подмога прибыла.
Однако поздно, слишком поздно.
— Твои дружки? — презрительно скривился Уилсон.
Берк горделиво кивнул. От резкого движения потемнело в глазах.
— И ты думаешь, этот вертолетик чему-то помешает? — Пальцы Уилсона стремительно летали по клавиатуре ноутбука. — Через минуту он грохнется. Через минуту всё грохнется. Любопытно только, зачем они толкутся у пустого дома.
— Потому что операцией руководит придурок, — в сердцах отозвался Берк.
Уилсон с усмешкой кивнул:
— А других в эти службы не берут.
Ирина была в панике.
— Зачем прилетать вертолет? — спросила она.
— Они прибыли арестовать мистера Берка, — успокоил ее Уилсон.
— Это большой о'кей! — сказала Ирина.
Вдалеке кто-то кричал с высоты что-то неразборчивое в мегафон.
— Олухи! — процедил Уилсон, по-прежнему не отрываясь от клавиатуры.
— Я открывать окно и махать, где мы! — предложила Ирина.
— Погоди, не суетись. Сиди спокойно.
Берк в отчаянии кусал губы.
— А я думал, вы любите друг друга, — произнес он с горьким смешком.
— Конечно. Мы любим друг друга! — подтвердила Ирина.
Уилсон вскинул голову от компьютера и повернулся к Берку.
— При чем тут наша любовь? — спросил он сердито.
— Очень даже при том. Готовишься убить свою молодую жену? Диковинный способ закончить медовый месяц!
— Что ты несешь? — крикнул Уилсон. — Мой аппарат не имеет ничего общего с ядерной бомбой!
— Я знаю принцип его действия. Но у Ирины в груди водитель ритма.
— Что?!
— У Ирины электронный стимулятор сердца. Повторить по буквам?
Уилсон пару секунд таращился на него. Потом рассмеялся:
— Ах ты, прохвост! Ловко придумал! Меня даже в жар бросило.
И вдруг Ирина расплакалась.
— Откуда вы узнавать? Это мой секрет!
Ее всхлипы становились все чаще и громче.
Уилсон вскочил из-за компьютера и бросился ее обнимать.
— Ирина, что все это значит? Не плачь, девочка моя. Говори правду.
— Я не хотела ты знать. Я — порченый товар. Поэтому я делать с тобой любовь в темноте. Не хотеть ты видеть шрам. Очень некрасивый. Ты тогда не хотеть меня.
Уилсон, потерянно тряся головой, странно улыбался. Ласково отобрав у Ирины автомат, он приказал:
— Покажи!
Ирина метнула стыдливый взгляд на Берка, но тут же стала беспрекословно расстегивать пуговицы блузки. Ей даже лифчика не пришлось снимать, шрам был виден и так.
Уилсон нагнулся и нежно поцеловал синевато-черный бугор.
Берк смущенно отвернулся.
— Я люблю тебя, — нежно сказал Уилсон. — И ничто не может изменить мои чувства.
— Я… — пробормотала Ирина, потом опять сорвалась в рыдания.
— Ну, ну… шшш, шшш… — утешал ее Уилсон. — Я люблю тебя. И всегда буду любить.
Вдруг раздался телефонный звонок. От неожиданности Берк дернулся всем телом. Аппарат на стене он заметил давно, но звонок застал его врасплох.
Уилсон, не обращая внимания на телефон, нежно сцеловывал слезы с глаз Ирины.
— Ну будет, будет, все в порядке, — тихо приговаривал он.
Телефон продолжал надрываться.
Наконец Уилсон отошел от Ирины и, с прежней странной улыбкой, снял трубку.
Берк догадался, что это отводная трубка телефона, стоящего в усадьбе.
Уилсон несколько секунд молча слушал. Потом прикрыл микрофон рукой и обратился к Берку:
— Кто-то по фамилии Коваленко — из ФБР — хочет, чтобы я вышел из дома с поднятыми руками. Ты про него сказал «придурок»? Совершенно с тобой согласен.
Берк никак не отозвался. Что можно сказать в подобной ситуации?
Уилсон повесил трубку, предварительно бросив в нее:
— Я понял. Дайте мне пару минут на размышление.
Уилсон вернулся к своему компьютеру, положил руки на клавиатуру. И задумался, глядя пустыми глазами на экран.
Берк решил, что он собирает волю в кулак — перед тем как последним ударом по клавише послать мир в нокаут.
Однако на самом деле в Уилсоне сражались две давние могучие мечты. Еще несколько минут назад любовь и месть шли рука в руку, и обе обещали осуществиться разом. Теперь нужно было выбирать: любовь или месть? Одна исключала другую. И любая теперь вела в тупик.
Он колебался ровно столько, сколько Берку понадобилось, чтобы проникнуть в смысл происходящего.
Уилсон печально хмыкнул, захлопнул ноутбук и проворно отсоединил его от трансмиттера.
Берк понял, какой из тупиков он выбрал.
Протягивая ему ноутбук, Уилсон сухо проговорил:
— Надо уничтожить. В чьи бы руки ни попал, добра не будет.
Берк молча кивнул.
— Уведи Ирину, — деловито продолжал Уилсон. — Прочь отсюда, прочь от дома. От башни есть скрытая тропа к горячим источникам. Ирина знает и покажет.
— Нет, — закричала Ирина, — я оставаться с тобой!
