целиком. Я чувствую, как упираюсь в её гортань.
— Да, детка. Порадуй его, — шиплю я от удовольствия. — Соси сильнее.
Я обхватываю её голову и начинаю двигать бёдрами. Лара кладет свои руки мне на задницу, сжимает мои ягодицы и ещё сильнее засасывает меня. От удовольствия сносит голову.
— Чёрт, тебе нравится, когда я трахаю твой ротик… — Она стонет в ответ. — Детка, я сейчас кончу, — и она прикрывает глаза, подавая знак, что готова к этому.
Я смотрю в её распахнутые глаза, вижу в них желание и удовольствие. Вижу, как мой член погружается в её рот, вижу, как скользит по нему её язык. Чувствую, как где-то внутри зарождается сладкая судорога, удовольствие нарастает, и я опустошаюсь. Лара глотает всё, что я ей даю, а потом нежно облизывает меня.
Я поднимаю жену на ноги, целую, чувствуя свой собственный вкус. Она прижимается ко мне, острые соски впиваются в мою грудь.
— Твоя очередь, — шепчу я ей и укладываю на кровать. — Хочу, чтобы ты кричала.
Я ласкаю её грудь, захватываю соски, тяну их, покусываю. Моя девочка стонет, изгибается. Сегодня она очень нетерпелива. Я хочу удовлетворить все её желания.
— Хиро, пожалуйста, — просит она, подталкивая мою голову вниз.
— Да, детка, — я опускаюсь. Развожу стройные ноги и открываю её самое чувствительное место, вставляю в неё два пальца. — Ты такая мокрая, — Лара стонет.
Тру её возбужденный бугорок большим пальцем, а указательный и средний погружаю внутрь. Туда обратно, туда обратно. Её бедра подрагивают, она стонет.
— Хиро, сделай это языком, — выдыхает она.
— Как скажешь, детка. — Я провожу языком по нежным складочкам, просовываю его внутрь, собирая влагу. Обожаю её вкус. Облизываю клитор, обхватываю его губами и засасываю. Лара цепляется за мои волосы и тянет. Да, я знаю, что она так любит.
— Ещё, — стонет она и подаётся ко мне бёдрами.
Я снова облизываю пульсирующую горошинку, кружу вокруг неё языком. Чувствую, как ноги и попка напрягаются, она готова кончить. Пальцами скольжу в неё и тру заветную точку изнутри. Втягиваю клитор губами, посасываю его, не прекращая движения пальцев.
— Да, — кричит Лара, дрожа и сжимая мои пальцы своей горячей плотью.
Я знаю, какая она становится узкая после оргазма и эта мысль сводит меня с ума. И мой член уже снова готов.
— Я люблю тебя, детка, — шепчу ей, накрывая своим телом. Нежно целую в губы, она отвечает. Она всегда мне отвечает.
— Боже, Хиро, ты ненасытный, — улыбается она, когда чувствует, как тугая головка моего члена упирается в ее вагину. Она проводит ногтями по моей спине, и я дрожу. Её ноги обхватывают меня, а ладошки сжимают ягодицы и толкают. — Войди в меня, — шепчет она.
И я вхожу, медленно, глубоко. Внутри так мокро, так жарко и так туго. Я двигаю бёдрами как можно медленнее, хочу, чтобы она снова возбудилась.
— Чёрт, милая, пожалуйста, — шепчу ей. — Давай со мной. — Покусываю её ушко, шею, посасываю кожу на ключице. Захватываю сосок, прикусываю, тяну его, и она отзывается стоном.
— Вот так. Умница. — Я немного ускоряюсь, прижимаюсь к её телу плотнее и чувствую, как ноги на моей спине напрягаются. Слышу её вздохи, которые ещё больше заводят меня и понимаю, что мне уже не остановить этот фейерверк. — Давай же со мной, — выдыхаю я, и спазм наслаждения несётся по моему стволу. Я изливаюсь в неё, но не останавливаюсь. Продолжаю погружаться в её горячую глубину, слушая, как Лара повторяет моё имя, словно заклинание. Не сразу, но чувствую, как её мышцы сжимаются вокруг меня и пульсируют. Моя девочка!
Мы лежим, обнявшись. Жена смотрит на меня искрящимися янтарями своих глаз с блаженной улыбкой на лице. Я провожу рукой по её щеке, волосам. Касаюсь плеча, руки. Скольжу по талии, бедру и не могу сдержать улыбку.
— Я тебе говорил, что обожаю твоё тело? — спрашиваю я. Она смущённо морщит нос и шлёпает меня по руке, а я прижимаю её к себе и целую.
После беременности тело Лары немного изменилось. Грудь стала больше, соски крупнее и темнее. Бёдра шире, а попка круглее. На талии и пояснице белеют растяжки. А внизу живота появился маленький шрам, следствие сложных родов.
Но я люблю её тело. Люблю каждый уголок, каждый изгиб, каждую шероховатость, каждый изъян. И даже этот маленьких шрам, который стоил мне двадцати пяти часов метаний возле родильной палаты.
— Хиро, когда ты едешь? — тоскливо спрашивает меня жена.
— Через два дня, — также тоскливо отвечаю я. У меня новый проект в Германии. Не хочу с ней расставаться ни на день. За семь лет мы так и не привыкли к разлукам. — Месяц вроде не так много?
— Бывало и дольше, — вздыхает она.
— Знаешь, у Грэма гастроли по Германии, в это же время. Надеюсь попасть к нему на концерт, — я улыбаюсь, предвкушая встречу с другом. Из-за наших графиков мы почти не видимся.
— Это будет здорово, — оживляется Лара, но потом закусывает губу и мрачнеет. — Я должна кое-что тебе сказать. Только обещай не рвать на себе волосы.
Меня сразу накрывает панический страх, даже боюсь представить, что она мне скажет и напрягаюсь. Я ещё за завтраком заметил странности в её поведении, а теперь этот тон.
— Говори, — я отстраняюсь, чтобы видеть её глаза.
— В общем, — она замолкает в нерешительности. — У нас будет ребёнок. Я беременна, Хиро.
Вся кровь отливает от моего лица, а волосы на голове шевелятся. Перед глазами сразу возникает картинка: больница, палата, я беспомощно сижу в коридоре на полу и слышу, как кричит от боли моя жена. Она так и не смогла родить сама. А на операцию согласилась только тогда, когда силы окончательно оставили её. Она потеряла много крови и потом ещё долго восстанавливалась. Помню её бледное, но счастливое лицо, когда она держала Нику. А меня так трясло, что я боялся взять на руки свою дочь. К счастью наша Ника родилась крепкой и здоровой девочкой. И всё же, даже спустя пять лет, этот ужас до сих пор перед глазами.
— Родной, ты дышишь? — голос жены вырывает меня из ступора. — Я знаю, что ты боишься. Но я не смогу сделать аборт, — слёзы текут по её лицу.
— Господи, Лара, детка. Что ты! Прости, нет, конечно. Не такой реакции ты ожидала, верно? — я обнимаю её. Боже, какой же я идиот! — Прости меня. Это прекрасно. Помнишь, мы хотели много детей, — я успокаиваю больше себя, чем её.
— Ты, правда, не против? — Она садится, вытирает слёзы. — В этот раз всё будет по-другому. Я это точно знаю, я
