что получил возможность войти в историю Нижнего мира, как очередной убивец боженек?», – саркастически отозвался старый гоблин, – Эх… что за полукровки пошли… настоящий бы гоблин уже давно упал на колени, и землю тут же стал целовать, на которой стояла моя нога.
– Почему… я?, – выдавил из себя Рэй, в голове которого сейчас была настоящая каша из переживаний, идей, мыслей и противоречий.
– Ха-ха-ха, я не знаю! Просто я давно наблюдаю за богами и обратил внимание на Дэю, что прочно обосновалась на этой земле. А потом узнал, что у нее есть свой отряд для геноцида… кхм, защиты страждущих от разных тварей. Ну а дальше все просто – как я мог не присмотреться к полугоблину, что пил какие-то эликсиры перспективного алхимика, чтобы скрывать свою сущность?
Рэй понурил голову и опустил плечи, будто сказанное только что опустилось на них огромным грузом.
– Я… не хотел убивать ту… девушку. Клинок сам потянул меня вперед и… это был не я!, – зло прошипел последние слова Рэй, – Я простое оружие, что теперь служит тебе?
– Но-но, полукровочка моя юная, конечно, клинок сделал грязную работу за тебя, потому что ты неопытен, а дело провалить было нельзя. От успеха зависело слишком многое в Большой Игре Шэка. Так что не обижайся на старика… Что до оружия. Ну ты сам согласился мне служить, а уж как я буду тебя использовать, это мое дело.
Парень не нашел, что на это ответить. Он хотел спросить, сколько эта служба еще продлится, но благоразумно отказался от идеи, чтобы сильнее не распалять старого гоблина.
– Скажи, Шэк, а у меня хоть капля своей воли есть? Я чувствую, будто… больше не принадлежу себе, – прошептал парень.
Старый гоблин, казалось, обдумывал, что сказать. И молчание его затянулось. Наконец, он нашелся:
– У тебя есть своя воля, и я в полной мере над тобой не властен. Но это не значит, что ты можешь делать все, что захочешь. Считай… себя моим ручным псом, которого я могу отпускать погулять, побаловаться или развлечься. Но как только ты захочешь сделать что-то против меня прямо или нет, поверь, я тебе дам знать, что так не надо.
Рэй не знал, видел ли сейчас Шэк его глаза, в которых пылала ненависть на себя за то, что так легко отдал свою жизнь в руки странного существа, и на самого Шэка, что теперь будет его использовать на свое усмотрение.
– Да ладно, Рэй, не все так плохо. Я хоть и непредсказуемый, но в разумных пределах. Когда сработаемся, лучше узнаем друг друга, ты поймешь, что тоже нуждаешься во мне так же, как… я в тебе, – спокойно и даже с теплыми нотками в голосе отозвался Шэк, – А теперь отдыхай. В своем углу найдешь немного человеческой еды и воды… а спать придется на земле. Ну ничего, пока тепло, так что переживешь.
– Да, и главное. Можешь пока жить так, как считаешь нужным, пока у меня не появится для тебя задание.
Присутствие Шэка в окружающем пространстве стало слабее, и Рэй наконец смог вздохнуть свободно. Парень не знал, то и думать.
Он то и дело сжимал свою руку, покрытую странной субстанцией, но разбитый тысячелетний камень наглядно показывал, какую силу неожиданно Рэй. Шэк не соврал – в углу и правда было мясо, какие-то странноватые овощи и хлеб, а также вода в бурдюке.
Парень и не заметил, с каким удовольствием и скоростью впился в вяленое мясо, как разрывал его заметно отросшими зубами, и с урчащими звуками двигал челюстями снова и снова. Блаженство довершила вода, что освежила тело от дневного забега.
Лучи Аара уже почти не заглядывали внутрь, так что Рэй просто свернулся калачиком, подложил руку под голову на манер подушки, закрыл глаза и тут же провалился в сон, будто и не было отчаянных испытаний и потрясений в этот день.
***
В сердце неприятно кольнуло.
– Надеюсь, с Линой все хорошо, – успокаивал себя, – Там Болтун и другие гоблины… пожалуйста, пусть все будет хорошо.
Остатки отряда со мной во главе продолжали пробираться к заветному лесу пауков. Вблизи города нападений тварей не было, будто они все резко впали в дрему… или занимались более интересными делами. Как бы там ни было, что человеку худо, то гоблину в радость.
Поэтому мы скоро двигали сейчас по дороге, ориентируясь на местности.
Пока никого не встретили, и это вселяло надежду на то, что подстилку мои гоблины так и не получат, но… пронзительный скрип телеги оборвал и эту надежду в моей душе.
Гобла же заметно оживилась, и прыснула в разные стороны, садясь в импровизированную засаду.
Я не стал отдавать каких-то приказов отчасти потому, что не хотел быть причастен к тому, что неминуемо скоро произойдёт. Вторая же причина – гоблины сами знали, что и как делать. Гены это или знания от Врана, переданные с молоком… подстилки, я не знал. Но факт остается фактом.
Из-за поворота медленно показал простая деревянная телега. Спереди сидел старичок, что держал под уздцы худенькую клячу. С каждым перестуком копыт я видел, как все большее нетерпение поглощает черную гоблу, и как мои солдаты пытаются бороться с животным началом. Из кустов по обе стороны от дороги раздался судорожный рев как только стало видно, что на телеге, кроме мешков с чем-то и старика на козлах больше никого не было.
– Эх, вся конспирация летит в задницу из-за озабоченной гоблы, – мысленно вздохнул я, наблюдая, как черные быстро бросаются к лошади и мужику. Через пару минут все было кончено, а мои солдаты уже разделывали коня, стараясь выбрать мясо поаппетитнее. Один из них, завидев меня, выходящего из кустов, тут же припустил прямо с кониной в руках.
– Господ… ина, кушаться?, – вопросительно уставился на меня солдат, что протягивал еще кровоточащий кусок мяса.
– Нет, выберите мясо повкуснее, отойдем дальше в лес, и разведем костер. Пожарим куски и вкусно поедим, – строго посмотрев на гоблина, произнес я, – Мы уже не дикари, что едят мертвячину и сырое мясо. Нужно привыкать ко вкусной еде.
По лицам гоблинов было видно, что они бы и сейчас все прекрасно съели, но перечить мне не стали. Поэтому приносили ко мне куски коня, а я старательно перемещал их к себе в мешочек. Артефакт Люмии даже здесь будет как нельзя кстати.
Пока гобла увлеченно орудовала
