меня этот Голован, очень сильно заинтересовал. Уж больно продвинутый какой-то. Мне казалось, что местные бандиты должны быть попроще и по сермяжнее. А может он тоже попаденец. Вот будет номер если это так, но пока нужно решить, что всетаки с этими утырками делать.
— Сом у тебя нож есть?
Тот с опаской глянул на меня и нехотя произнес:
— Ну есть.
— Доставай. — Видя что он мнется в нерешительности, повторил с нажимом:
— Доставай-доставай!
Тот полез за пазуху и вытащил вполне нормальное перышко.
— Теперь на коленках подполз к Бобырю и воткнул ему ножичик в сердце. Видишь мучается болезный, давай помогай бедняге.
Усатый не веря сказанному с недоумением смотрел на меня.
— Ну чего уставился? Давай делай, что сказано. — Я снова пальнул и пуля, чуть не задев его правую коленку, вошла в землю. И тот пополз. Добравшись до лежащего в отрубе Бобыря он оглянулся на меня. Я прицелился ему в лоб. Тогда, взревев, он трижды воткнул нож в грудь лежащего на спине Бобыря.
— Молодец! Теперь второго. — Указал я пистолетом на лежащего ничком Гуню. Усатый обреченно дополз и ткнул ножем ему в спину.
— Еще раз! — Приказал я.
Сом что-то завопив принялся с остервенением тыкать ножом в неподвижное тело. Подойдя поближе я выстрелил ему в спину. Усатый как-то странно выгнулся и, не выпустив из руки ножа свалился на мертвого подельника. Немного посучив ногами, Сом затих. Я снова перезарядил свой пистолетик и хотел стрельнуть в лежащего еще раз, но не смог и уселся рядом. В голове шумело и я не мог понять, что нужно от меня Митьке с Архипкой, которые трясли меня и что-то говорили. Наконец в голове немного прояснилось и услышал Архипкин вопрос:
— Немтырь? Ты че Немтырь?
— Архипка ты опять меня трясешь? Все нормально со мной, просто устал че-то.
Архипка, перестав меня трясти молча кивнул, явно находясь под впечатлением расправы над бандитами. Митька же нахмурившись глядел на меня, явно не совсем понимая и не одобряя мою кровожадность. Криво усмехнувшись я сказал:
— Нельзя было их отпускать. Вас они видели и наверняка стали бы потом разыскивать, городишко-то маленький. А могли и в полицию сдать. Не хрен их жалеть! Они по крайней мере уже троих золотничников ухайдокали, да в реку бросили. И если бы не вы, то и меня бы тоже на нож поставили, камешки забрали, труп бы в реку скинули. Так что все по честному. И потом ты же сам этому борову пузо прострелил. — Кивнул я в сторону лежащего Бобыря. Митька невольно посмотрел в ту сторону и побледнев сглотнул слюну борясь с тошнотой. Наконец глухо проговорил:
— И че теперь делать будем?
Я тяжело поднялся и оглядев это «мамаево побоище» сказал:
— А ничего больше делать не будем. Не трогайте тут ничего. Полезли наверх.
Выбрашись из оврага на тропинку, я огляделся: трупы с тропинки не видно, вокруг ничего не валяется. Правда остались на траве следы волочения тела и небольшое кровавое пятно на тропе. Подгреб ногами песок, засыпая кровь и попинал примятую траву, попытавшись скрыть следы. Трава выпрямляться не захотела. Поэтому пришлось вытоптать траву рядом. чтобы придать месту некое однообразие. Архипка с Митькой с удивлением смотрели на меня.
— Чего глазеете? Траву потопчите, чтоб не было заметно где Сом того борова в овраг тащил.
Парни переглянулись и стали помогать мне скрывать следы. Я вспомнил, что где тут оставался нож Бобыря, который он выронил после того как Митька засадил ему пулю в живот, да фуражка Гуни должна тоже здесь быть.
— Архипка! Ты не видел здесь ножа с фуражкой? — вспомнил я, что посылал пацана убрать следы.
— Дык фуражку я рядом с этим длинным бросил, а ножик вот. — Показал Архипка нож.
— А ну-ка дай его сюда.
Архипка подал нож. Я повертев в руках довольно прилично сделанный нож, размахнулся и забросил его в овраг.
— Ты че Немтырь? Вон какой хороший ножик.
— Поэтому и выбросил. Ничего ихнего у нас должно быть.
— А сам-то зачем ножик этого Гуни взял.
— Какой ножик? Где он?
— Дак в кармане у тебя.
Я полез в карман и вытащил нож. Блин! Ведь точно. Разрезав рукава Гуниного лапсердака, нож машинально сунул себе в карман. Как только не порезался. Идиот!
— Тьфу ты! Забыл совсем. Молодец Архипка, что напомнил.
Размахнушись отправил овраг и это перышко. Отпечатки пальцев стирать не стал. Не доросли еще местные криминалисты до таких крутых улик как отпечатки пальцев. А впрочем, я не помню когда появилась такая фишка. Может и практикуют где, но вряд-ли такие новации добрались до Барнаула. Да и толку-то, наших отпечатков в картотеке нет. Да и картотеки скорее всего никакой нет.
Свистнув Платошке с Антохой, прошли тропинкой до реки. На берегу я огляделся и никого не обнаружив сказал:
— Так мушкетеры! Про наши сегодняшние приключения никому ни слова, иначе можем оказаться у бандитов или того хуже в полиции. От бандитов мы, положим, отобъемся. А вот с полицией нам ничего не светит. Так, что молчок. Особенно это вас касается. — Кивнул я Платошке с Антоном.
— А че только нас? А Митька с Архипкой? — спросил Антоха.
— Их это тоже касается, но я в них уверен.
— Ты че Немтырь? Мы же понимаем все. Правда Антоха? — Платошка уставился на друга.
— Ага! — Закивал тот. — И это… Немтырь мне тоже пистоль нужен, а то у вас всех есть, а у меня фига.
— Ладно будет у тебя пистоль. Купим. Но пока нам всем придется пистолетики спрятать. Таскать их с собою по городу не будем, чтобы не нарываться.
— Да все понятно. — Сказал Митька.
— А раз понятно, тогда «Один за всех»! — подставил я ладонь.
— Все за одного! — проревели мои мушкетеры.
— И это! Спасибо пацаны. Если бы вы не подоспели, то эти утырки прирезали бы меня как гуся.
— Да ладно тебе. — Хлопнул меня по плечу Митька.
Добравшись до дома, я отобрал у парней все револьверы и спрятал в укромном месте в сараюшке.
Глава двадцать первая
Вечером довольно долго не мог уснуть. Не сказать чтобы меня сильно напрягли еще три трупа на моей совести, но и радости от содеянного не испытывал. Я же не маньяк какой нибудь, прости господи. Гораздо больше волновала проблема исчезнувшего Голована. Хорошо если он умотал куда либо насовсем, а вдруг возьмет и вернется. Попытка мысленно поставить себя на его место провалилась. Ничего путного я придумать не смог и бросил это занятие. Мои «мушкетеры» с Митькой давно
