жути, а Солу понравилось. Эти места были ему знакомы. Маленькая машинка отъехала и поспешила к краям живущих полноценной жизнью.
– Тут повсюду водопропускные трубы, – сказал Сол. – Некоторые идут прямо под периметром, в некровиль.
– Снова твое чутье мертвеца? – спросила Элена, когда он нырнул в заросший зеленью проулок.
– В некотором смысле. Я вырос в этих местах.
– Я не знала.
– Значит, я могу доверять своим ощущениям.
Она приостановилась.
– Ты меня в чем-то обвиняешь?
– Что именно ты восстановила, Элена?
– Воспоминания принадлежат тебе одному, Сол. Мы когда-то друг друга любили.
– Когда-то… – повторил он и почувствовал, как по коже пробежал статический разряд, как будто пальцы Элены прошлись по нему с головы до пят. Это было не психическое ощущение близости смерти. Это была физика – ласка сфокусированных гравитационных полей.
Они были у поворота, когда с крыши одной из старых заплесневелых residencias начали мягко спрыгивать мехадоры. Мимо заросшего сорняками теннисного корта шла дренажная канава, огороженная ржавой колючей проволокой. Сол одним рывком снял целую секцию забора. Адам Теслер воскрешал мертвых сильными и быстрыми. Спрыгнув в неглубокую вонючую воды, они подбежали к ржавой решетке в водопропускной трубе.
– Теперь проверим, восстановил ли резервуар Иисуса все как следует, – сказал Сол, пиная решетку. – Если мои воспоминания верные, мы окажемся в Святом Иоанне. Если нет – через три дня будем болтаться в заливе с выеденными хлором глазами.
Они шмыгнули в трубу, когда мимо промчался мехадор. От текторного залпа МИСТ-27 полетели брызги воды и комья грязи. Мертвец и живая женщина с плеском скрылись во тьме.
– Он тебя любил, – сказал Сол. – Такова подоплека его поступков. Он ревнивый Бог. Я всегда знал, что тебя он хотел больше, чем сучку, которую зовет женой. Пока я был мертв, он мог притворяться, что между вами все возможно. Он мог делать вид, что не замечает твоей деятельности – Элена, в одиночку ты не могла ему навредить. Но стоило тебе вернуть меня к жизни, и спектакль завершился. Он уже не мог закрывать глаза на происходящее. Он тебя не простил.
– Какой милый Господь… – проговорила Элена.
Вода кружилась у ее ног, обтянутых кожаными штанами. Впереди появился круг света: люк на какой-то из улиц некровиля. Они недолго постояли внизу, чувствуя, как свет города мертвых прикасается к лицу. Элена потянулась к решетке. Соломон Гурски ей помешал, повернул ее руку ладонью кверху.
– Один момент, – сказал он, а потом выковырял из стены туннеля острый осколок бетона и тремя сильными, безжалостными движениями вырезал на ее ладони знак смерти: букву V, рассеченную горизонтальной полосой.
Четверг
Он удалился по хребту электромагнитной катапульты на три километра, когда флот ударил по «Марлен Дитрих». Комета «Святая Джуди» находилась в пяти астрономических единицах от перигелия и вне эклиптики, клада отклонилась на тридцать шесть градусов – и все же на миг в небе вспыхнули два солнца.
Складки прозрачной тектопластиковой кожи на лице Соломона Гурски потемнели. Он вцепился верхними руками в паутинный корпус межзвездного двигателя, дрожа от воспринятой электромагнитными чувствами ударной волны, спровоцированной превращением пятидесяти минитоковых боеголовок в гигаватты жесткого излучения. Предсмертный вопль маленького государства. В лабиринте туннелей, пронизывающих астероид, обитали три сотни Свободных мертвецов. «Марлен Дитрих» была ядром восстания. Корпорады знали толк в мщении. Лицевой щиток Соломона Гурски вновь сделался прозрачным. Умирающая «Марлен Дитрих» сияла недолго, но инфракрасным зрением он видел, как угли продолжают тлеть на фоне звездного неба.
«Ты почувствовал?» – раздался внутри черепа голос Элены.
Она пребывала в командной утробе в полукилометре от поверхности ядра, но воспринимала вселенную через идентичностные ссылки на сенсорную паутину в коре кометы и мириады кораблей-шпионов размером с бактерию, кишащие в зыбком облаке из газа и пыли.
«Я видел», – беззвучно произнес Соломон Гурски.
«Теперь они займутся нами».
«Думаешь?»
Перебирая нижними руками, Сол продвигался вдоль тонкого хребта катапульты к месту, куда попал микрометеорит.
«Знаю. Когда сенсоры дальнего действия снова заработали после взрыва, мы уловили сигнатуры импульсных термоядерных двигателей».
Сол продолжал ползти. Одна из первых вещей, которые узнаешь, когда тебя изменяют Свободные мертвецы: в космосе все зависит от точки отсчета. Треть пути вдоль девятикилометровой электромагнитной катапульты, на которую насажена комета из облака Оорта весом в несколько миллиардов тонн: нельзя думать о том, где тут верх, а где низ. «Верх» – и закружится голова, «низ» – и двухкилометровая сфера грязного льда повисла над тобой, подпертая ниточкой сверхпроводящего тектопластика. «Извне» – единственный способ осмыслить увиденное и не сойти с ума. На происходящее следовало взирать со стороны.
«Сколько двигателей?» – спросил Сол.
Ударный кратер подсвечивал сам себя; смартпластик флуоресцировал оранжевым при повреждении.
«Восемь».
Беззвучное ругательство.
«Ребята на „Марлен Дитрих“ даже испугаться не успели. Сколько у нас времени?»
Элена переслала расчеты через эм-канал прямо на его зрительную кору. Светящиеся кривые рассекли тьму и время, обрисовали гравитационные зоны Юпитера. Сохранив текущее ускорение, флот Земли окажется на расстоянии удара через восемьдесят два часа.
Шел двенадцатый год космической войны. Обе стороны решили, что он станет последним. Война Ночных вахтовиков завершится чьей-то победой. Изгои, присоединившиеся к первоначальному бунту работников «Эварт-ОзВест», называли себя кладами и были горсткой редутов, разбросанных по Солнечной системе на ужасающем расстоянии друг от друга. «Марлен Дитрих», первой провозгласившая независимость. «Неруро» – наполовину законченное двадцатикилометровое колесо из тектопластика, дополненное цилиндрами О’Нила, сельскохозяйственными резервуарами и жилыми обиталищами; будущая столица космических мертвецов. «Арес Орбитальный», грезящий внутри пористых, как пемза, Фобоса и Деймоса о терраформированном Марсе. «Бледные Галилеяне»[228], скользящие по обледенелым пейзажам Европы на невероятном плоту из такелажа и рангоута. «Спутники-Пастухи», обитающие на краю бездны, ловящие солнечный ветер в кольцах Сатурна. Глушь, дебри, космические фавелы; но украденные нанотехнологии пришлись как нельзя кстати в среде, где не было недостатка в энергии. Это была необъятная экологическая ниша. Свободные мертвецы понимали, что в конце концов им достанется вселенная. Мясные корпорады отступили на орбиту родной планеты. На время. Когда они все же нанесли удар, то действовали решительно. Клада Циолковского на обратной стороне Луны погибла первой, когда боевые группы корпорад устремились в атаку. Тонкую пленку тектоформированного вакуумного леса, покрывавшего кратер, выжгло потоком альфа-частиц. К последнему залпу на месте старой базы лунных шахтеров с ее туннелями и забоями появился новый кратер пятикилометровой глубины из светящегося туфа. Луна содрогнулась на своей орбите, и земные приливы и отливы едва не сбились с ритма.
Подлинная Настоящая смерть.
Боевые группы двинулись к основным целям. Корпорады не теряли времени зря, пока были заперты внутри земной атмосферы. У них появились новые корабли, поджарые, быстрые и коварные, состоящие
