от окна.
– Ну, как мысли? – осведомился Хьюго. – Хороши?
Твист заверил, что да, и вполне искренне. Ему удалось отползти от мучителя на несколько футов, окно было почти рядом.
– Повезло вам, Твист, – рассуждал тем временем Хьюго. – День за днем вы могли видеть, как мой дядя Лестер делает вот это самое. Смотришь на вас, и то занятно, а куда вам до него! Чистый цирк. Ах да! – припомнил племянник. – Коснитесь-ка ножных пальцев, не сгибая колен.
Твист не поверил бы, что упражнение это может кого-то рассмешить, но Хьюго, без сомнений, счел его самым занятным. Когда лиловое лицо появилось в третий раз, он залился смехом, и сигаретный дым попал не в то горло.
Этого и ждал несчастный Твист. Как сказал бы Ронни, если бы публика разрешила доиграть до этих строк: отлив всегда сменяется приливом, который и приносит нам удачу. Медик одним прыжком вскочил на окно и, обретя особую прыть, должно быть – от гимнастики, выпрыгнул наружу.
Опустился он на Эмили. Гуляя перед сном, она задержалась немного, чтобы исследовать подозрительный запах, и еще не решила, мыши это или давно утраченная кость, когда на нее посыпались очень крупные градины.
5
Обычно она принимала все без вопросов, руководствуясь принципом «Nil admirari», но бывали и срывы. Сорвалась она и сейчас. Удивленно воскликнув: «А, черт!», она на какое-то время вышла из строя. Именно тогда Твист, тоже потрясенный, но слишком спешивший, чтобы останавливаться, скрылся в темноте.[22]
Вскоре из окна вылез откашлявшийся Хьюго. Снова обретя голос, он громко кричал.
Эмили тоже пришла в себя. Ее охотничья душа взыграла от этих криков. Забыв обо всех невзгодах, она узнала Хьюго и поняла, что им повстречался наконец долгожданный взломщик.
Как-то Джон повел ее в гости, и, пока люди ели, она подружилась под столом с жесткошерстным терьером, который, однако, не скрывал какой-то снисходительности. Оказалось, что ночи две назад в усадьбе была кража со взломом, причем терьер играл весьма героическую роль. С подчеркнутой небрежностью поведал он о своих подвигах, давая понять, что не всякая собака справится с такой ситуацией. После этого Эмили ждала случая себя показать, и случай пришел. Громко выкликая команды, она кинулась за Твистом в кусты. Замыкал процессию Хьюго.
Твист тем временем сочетал быстрый бег с лихорадочными мыслями. Сперва судьба сыграла ему на руку, но, видимо, одумалась. Чего-чего, а собак он не предвидел. От Хьюго убежать можно, от Хьюго с собакой – вряд ли. Тут уже нужна хитрость, и он искал на бегу, нельзя ли где укрыться от охотничьей пары.
Судьба, одумавшись снова, перешла на его сторону. Решив срезать дорогу, Эмили застряла в кусте, а Твист, с его быстрым разумом, сразу же нашел выход. Прямо перед ним была невысокая ограда, за которой тускло поблескивала вода.
Бывают убежища и получше, но выбирать он не мог. Твист с детства ненавидел купаться, и водоем, из которого садовники набирали воду, ему не понравился. Так и казалось, что в темной, даже маслянистой субстанции обитают лягушки, тритоны и прочая слизистая живность, которая норовит поползать у тебя по спине. Однако спрятаться там можно.
Он оглянулся. Треск ветвей сообщал, что Эмили еще не высвободилась, а Хьюго скорее всего оказывает ей первую помощь. Содрогнувшись, Твист шагнул в воду, зашел туда, где поглубже, и спрятался за кувшинкой.
Вытащить Эмили оказалось нелегко. Куст был из тех, что впиваются терниями в шерсть. Все больше раздражаясь, Хьюго крикнул:
– Тихо! Да не дергайся ты!
– А ты не тяни, – сказала Эмили. – Выталкивай! Он же уйдет.
– Чего ты извиваешься? Как я тебя вытащу, если ты мне мешаешь?
– Надо меня приподнять. А теперь – тяни. Тяни, а не толкай! Когда я скомандую: «К се-бе…»
Это сработало. Хьюго чуть не свалился на спину. Эмили выскочила из его рук. Охота началась снова.
Но прежней прыти в ней не было. За недолгие минуты добыча куда-то делась. Сидя на каменной ограде пруда, Хьюго переводил дыхание и смотрел, как Эмили обследует заросли и тростники. Он знал, что ничего не вышло. Вскоре даже Эмили бросила поиск и подошла к хозяину, вывалив язык. Они помолчали. Эмили думала, что виноват Хьюго, Хьюго – что виновата Эмили. Отношения у них испортились, и когда, после трех сигарет, Хьюго почесал ее за ухом, она холодно заметила:
– Ну и дурак!
Хьюго насторожился. Он подумал, что она отозвалась на какие-то шаги, и всмотрелся во тьму.
– Идиот, – продолжала Эмили. – Из куста вытянуть не может.
Она печально засмеялась, а Хьюго, еще сильнее утвердившийся в своих догадках, напряг зрение до предела и ступил дальше. Но не прошел и пяти футов, как сорвался вниз.
Он мог бы помнить, что именно здесь был уступ, днем – совершенно безопасный; днем – но не ночью. Тщетно хватаясь за прохладный воздух, Хьюго катился, пока не ударился о дерево. Когда искры в глазах угасли, он осторожно встал. Откуда-то сверху послышался голос.
– Эй, – спросил Рональд Овербери Фиш, – что случилось?
6
Сюда он пришел под бременем скорбей, чтобы побыть в одиночестве, и вроде бы обрел его, но вдруг, откуда ни возьмись, свалился его соученик по школе и университету. По-видимому, тот решил покончить счеты с жизнью, что все-таки странно. Никто не любит, чтобы в него швыряли репой, но это уж чересчур. Ронни так разволновался, что даже вынул мундштук изо рта.
– Что случилось? – повторил он. Хьюго вылезал из воды.
– Это был ты? – осведомился он.
– Где?
– Да здесь.
– Где, здесь?
– Ну да!
– А в каком смысле?
Хьюго подошел к делу с другого конца.
– Ты кого-нибудь видел?
– Когда?
– Сейчас. Кто-то шел по тропинке. Наверное, ты.
– Да, я. А что?
– А я думал, кто-то другой.
– Нет, не другой. Я.
– Да-да, но я-то думал…
– А кто именно?
– Такой Твист.
– Твист?
– Да.
– А что?
– Я за ним гонюсь.
– За Твистом?
– Да. Он хотел нас ограбить.
Они вышли туда, где светлее, и Ронни заметил, что Хьюго ушиб голову.
– Ты голову ушиб, – сказал он.
– Сам знаю.
– Там кровь.
– Кровь?
– Она самая.
Рана – это вам не что-нибудь! Хьюго потрогал голову и осмотрел руку.
– А, черт! И правда, кровь.
– Я же говорю. Пойди, пусть посмотрят.
– Да, – согласился Хьюго, – покажу-ка я Джону. Он наложил корове шесть швов.
– Какой корове?
– Ну, такой. Не помню, как ее зовут.
– А где твой Джон?
– У себя, над конюшней.
– Ты идти можешь?
– Ну, конечно!
Обрадованный Ронни закурил и задал вопрос, над которым много думал:
– Ты не пил?
– В каком смысле?
– Ну, за какими-то ворами гоняешься.
– Почему «какими-то»? Это Твист.
– Откуда ты знаешь?
– Я его раньше видел.
– Твиста?
– Да.
– Где?
– В «Курсе». Это вроде лечебницы.
– В курсе?
– Ну, там гимнастика всякая. Дядя вот лечился.
– И Твист?
– Нет, он – хозяин. Владелец, что ли.
– Такой почтенный человек не будет грабить усадьбы.
– Да сказано, я его поймал!
– Твиста?
– Вот именно.
– Где же он?
– Не знаю.
– Слушай, – мягко сказал Ронни, – иди-ка полечи голову.
Он огорченно смотрел вслед другу, когда тот шел на конюшенный двор. Ему не понравилось, что Хьюго в таком состоянии, хотя чего и ждать, если он всегда в деревне. Сокрушаясь об этом, Ронни услышал сзади шаги и, обернувшись, узрел мистера Кармоди.
Если бы землевладелец был субтильней, мы бы сказали, что он порхал. Как и Джон, он не пошел на праздник, чтобы оказаться на месте к приходу взломщика. Увидев, что тот влез в окно столовой, он поспешил в холл, чтобы проследить за тем, как помещают драгоценную сумку в закуток под лестницей. Он ждал, но Твист не появлялся. Потом послышался лай, а там – и какие-то крики. Мистер Кармоди, как Отелло, был чрезвычайно удивлен.
– А, это вы! – заметил Фиш, небрежно помахав мундштуком. Хозяин посмотрел на него в большом беспокойстве. Уж не хочет ли гость сказать, что Твиста изловили и заперли? Почему-то Хьюго и этот тип ушли раньше времени с концерта, и землевладелец испугался.
– У меня плохие новости, – сообщил Фиш. – Держитесь, Кармоди.
Кармоди чуть не охнул.
– Что… что… что та-а…
– Хьюго свихнулся.
– То есть как?
– Бегал кругами и бился головой о деревья. Говорил, что ловит взломщика. Конечно, никаких взломщиков здесь нет. И вот что странно: обвиняет он весьма почтенного человека. Владельца клиники. Вы его знаете?
– Немного, –
