пальцы, вжимался – кожа к коже, сердце к сердцу. Я слышала своё дыхание, точно со стороны – шумное, сбившееся. Было жарко и очень, очень хорошо.
Покрывало спеленало ноги; светильники раскачивались под куполом шатра и мерцали.
Я узнавала новое. Что у Тейта солоноватые губы и горячий язык; что дрожать могу не только я; что если слегка потянуть за волосы, он прерывисто вздохнёт; что он гибкий, отзывчивый и совершенно бесстыжий… Впрочем, последнее мне было известно давно.
Но в какой-то момент всё изменилось.
Откуда-то доносился то ли звон, то ли гул; он постепенно нарастал. Я попыталась свернуть эмпатический купол и не смогла. Жар сделался невыносимым. Между нами словно раскачивался огромный раскалённый маятник, задевая то Тейта, то меня.
Стало больно.
«Резонанс», – успела подумать я, и это знание эхом отозвалось у рыжего в голове… А потом воображаемый маятник накрыл меня ошеломляющей болью. Тейт успел оттолкнуть меня, разрывая контакт.
Мы откатились к разным краям постели, тяжело дыша. Кожа всё ещё горела от прикосновений, и хотелось ещё больше, но инстинкт самосохранения заставил меня попятиться, цепляясь за покрывало.
Тейт неразборчиво выругался и впечатал кулак в пол.
– Резонанс.
– Я поняла, – тихо ответила я и сглотнула.
Шрах, ну почему всё так!
А рыжий вдруг откинулся на постель и расхохотался, правда, весёлого в этом было немного.
– Резонанс, – повторил он. – Я думал, что смогу удержать силу и мы обойдёмся без всяких резонансов. Я хочу тебя, а не силу. – Тейт закрыл глаза ладонью и медленно выдохнул; он до сих пор был возбуждён и пытался успокоиться во всех смыслах, но получалось плохо. – Зато теперь понятно, почему Оро-Ич смеялся.
– А он смеялся?
Я ощутила настойчивое желание прибить кое-кого синего и чешуйчатого.
– Ну да… – вздохнул Тейт, перекатываясь на бок. Я подползла к нему и вытянулась рядом, в любую секунду ожидая, что невидимый маятник снова начнёт раскачиваться. Безумно хотелось прикоснуться к Тейту хотя бы кончиками пальцев… может, можно? – Ещё в тот, самый первый день. Оро-Ич сказал, что или сегодня, или никогда. Но ты была такая потерянная… А я почти не контролирую свою силу, поэтому знаю, каким станет резонанс.
– Вот таким.
– Ага, – мрачно откликнулся Тейт.
Воцарилось молчание. Светильники кружились под потолком – один за другим, как в вечных салочках, где никто никого никогда не догонит.
Вот шрах.
– И что нам теперь делать?
– Ну… Вариантов не так много. – Тейт незаметно оказался совсем рядом, почти вплотную, но всё же не касаясь меня – точнее, касаясь лишь дыханием. – Позволить кому-то ещё привязать тебя к этому миру. Обратиться к кому-нибудь за помощью и надеяться, что он не станет настаивать на первом варианте. Или ждать, пока всё не утрясётся как-нибудь само.
Да уж, выбор. Кому я доверяю настолько, чтобы допустить в нашу с Тейтом очень личную жизнь? Пожалуй, только Лао… Но если обращусь к нему, то сгорю со стыда.
– А если закончить резонанс, и уже потом…
Я осеклась. По спине пробежала дрожь от одних только воспоминаний.
– Нет, – ответил рыжий спокойно и твёрдо. Интересно, у меня стали такие же тёмные глаза? Ох… – Я ведь уже сказал, Трикси, что хочу не какую-то глупую силу, а тебя. И чтобы тебе было хорошо не когда-то потом, а сейчас и всегда.
Он умолк; дыхание у него опять сбилось, и не только у него. Мы смотрели друг на друга. Чувствительность обострилась настолько, что я, кажется, ощущала, как скользят по коже тени от вращающихся под куполом светильников.
Как во сне, я медленно прикоснулась к его плечу, затем повела ниже, кончиками пальцев пересчитывая рёбра, и ещё ниже…
Тейт хрипло выдохнул и прикусил губу.
– Трикси, – сказал он едва слышно, и у меня от звука его голоса волной прокатились мурашки. – А можно… одолжить твою руку?
Похоже, я сошла с ума.
И почему от этого так хорошо?
Солнце ещё не поднялось, однако небо посветлело. Океан казался белёсым и очень спокойным. Вдоль кромки воды, уже за куполом, была широкая полоса тёмного сырого песка. Там сидел человек, которого я менее всего ожидала увидеть.
Лиора.
– Не спится?
– Смотрю, тебе тоже, – усмехнулась она и снова отвернулась к океану. Её светлые волосы топорщились так, словно их нарочно торчком поставили. – Ничего не хочешь сказать?
О да, хочу. Например, что Тейт невероятный. И что я никогда и ни с кем так не целовалась. И что он…
Так, не думать об этом.
– Мы завтра уйдём в другую бухту, – произнесла внезапно Лиора. – Мастер собирался поговорить с Пайном и пригласить его в Лагон. Похоже, что Пайн и Аламати обучались у одного мага, который прежде бывал в Лагоне, но затем переметнулся к свободным. А ещё нужно заготовить провизию перед тем, как возвращаться. И как-то выяснить, зачем свободные из разных кланов собрались вместе. И при чём там Аринга…
– Тебя правда беспокоит так много вопросов? – перебила я её.
Накатила особенно длинная волна и захлестнула ноги.
Надо же, тепло.
– Нет, – грустно улыбнулась Лиора. – Просто не хочу возвращаться в Лагон. Есть причины.
– Мне не спрашивать?
– Нет, – ответила она резковато и поднялась. – Извини. Я вернусь в лагерь. Ты тоже особенно не засиживайся.
Лиора шла по песку, точно выступая по невидимой линии – след в след, оставляя ровные отпечатки босых ног. С океана дул ветер – солёный, тёплый, и где-то далеко звучала нежная песня сойнаров.
Я закрыла глаза.
Как же сложно, шрах…
Мне почудилось внезапно, будто я гляжу сквозь огромную толщу воды, но не с поверхности, а точно из глубины. И там, на дне, куда не проникает ни единый луч света, лежит Итасэ, и кожа его сияет, как белый жемчуг, а глаза слепо распахнуты. А над ним выписывает широкую спираль гибкий дракон, хрустальный и зеленоокий, столь огромный, что он мог бы обогнуть все моря и укусить себя за хвост, замыкаясь в символ бесконечности.
И дракон поёт, оберегая покой своего сокровища.
А моё сокровище с гиканьем несётся вниз с горы, сквозь заросли – и это тоже способ обрести покой. Вчера смерть задела нас по касательной, ну и пусть. Уже не страшно.
Я буду хранить его, как умею, даже если мир прикажет обратное.
Конец первого тома
