улыбка. А еще, учительница теперь носила огромную белую шаль, которую крестьянские девочки связали ей в восемь рук. И пусть петли не везде ровные, а местами торчали нитки, все равно подарок был очень высоко оценен.
Михаль в свободное время изобретал, и неожиданно сделал что-то вроде катапульты. Пробный снежный шар высадил в господском доме одно окно. Поэтому пришлось сперва держать Рглора, чтобы тот не оборвал гениальные уши. А потом проводить юному изобретателю лекцию на тему — что такое «траектория», и почему о ней не стоит забывать.
Катапульта же, после небольшой корректировки, превратилась в качели вида — доска на бревне. Крестьянские дети оценили.
Люсия с Эмми окончательно превратили малый зал в вязальный цех. Паутина ниток тянулась от дверей до дверей, постепенно превращаясь в чулки, шапки, шарфы, шали. И Алесия начинала задумываться, что это богатство пора бы где-то сбывать. Потому что в поместье вязаной одеждой были обеспечены почти все. Даже Лайон получил желтый шарф и такие же желтые носки. Это Эмми для «мальчика» расстаралась.
Два-три раза приезжал Иогас-младший. И тогда они с Михалем целыми днями корпели над кусками кожи. Первый пробный чемодан публика не оценила по достоинству, поэтому парни сделали упор на разработке рюкзаков. Немного фантазии, и вот уже готов целый модельный ряд.
Но два события, порадовали особо.
Первое — женился Карис. Алесия не отказала себе в удовольствии приехать в столицу, чтобы хоть со стороны взглянуть на свадьбу. Толстая невеста в белых цветах, буквально сияла от счастья. Не замечая скрытых за веерами смешков, она тащила за собой жениха, как барана на веревочке.
Можно было только порадоваться за дочь купца. Она сполна получила то, что хотела. А учитывая меры, которые принял ее отец, муж превращался в ее руках в покорную «игрушку». Не от того ли Карис выглядел каким-то пришибленным, и слегка подрастерявшим былой лоск?
Но жалеть бывшего муженька как-то не тянуло. Получил по заслугам.
Сразу после свадьбы, чета Кьярти отправилась вить свое семейное гнездо в каком-то из южных городков. Вроде бы по настоянию купца. Хотя, может Карис сам пожелал уехать из столицы. Не выдержал ехидных взглядов и шепотков за спиной. Как говорится — «скатертью дорожка».
И второе событие — рубеж молодости. Да, так грустно здесь назывался «юбилей» — двадцать четыре года. Алесия с некоторым удивлением узнала, что дни рождения в этом мире отмечаются раз в восемь лет.
До первого восьмилетия — ты ребенок. Перешагнув этот возраст (рубеж детства) — подросток.
Подросток может начать работать, или выезжать с поручениями. Мальчики и девочки этого возраста спокойно могут находиться вместе, без присмотра взрослых. Но такая свобода длится только до рубежа юности, который наступает в шестнадцать лет.
По сути — совершеннолетие. Можно наследовать имущество, можно вступать в брак. Вчерашние друзья разного пола больше не могут оставаться наедине. Хотя последнее строго соблюдается лишь в среде аристократов.
И рубеж молодости — в двадцать четыре года. Если девушка до этого возраста не вышла замуж, то все. Общественное мнение признает ее старой девой, которая может рассчитывать только на внимание вдовцов или пожилых мужчин.
Обидно как-то. Особенно если учесть, что мужчина в любом возрасте котировался как ценный жених. Было бы желание.
Дальше шли еще какие-то «рубежи», но на них Алес не стала заострять внимания. Свой бы «немолодой» возраст переварить.
Хотя… ей и так было очень даже неплохо.
* * *
Несмотря на растущее нетерпение, стройку получилось начать только в середине весны. Сборная бригада крестьян, довольная своей новой ролью, производила разметку территории, сверяясь с начерченным госпожой планом.
Сама Алесия, вместо того, чтобы чинно сидеть на крыльце и тыкать пальчиком, мерила шагами участок, где планировала разбить первый в местной истории аптекарский огород. Жирная земля приятно пружинила под ногами. Неподалеку пела какая-то птичка…
— Госпожа! — Агнета возникла рядом, будто вынырнула из этой самой земли. Она всегда так появлялась. Бесшумно и неожиданно.
Алес даже не вздрогнула. Успела уже привыкнуть.
— Что такое?
— Госпожа, там карета. — затараторила девица. — Какой-то посланник. Говорит, что вы должны явиться во дворец…
Алесия едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Целых полгода о ней никто не вспоминал. А теперь, вдруг, бросай все и приезжай. Неужели у монарха все же возникли вопросы по голубиной почте? Или дело в чем-то другом?
Несмотря на подчеркнутую любезность посла, вызов во дворец ей совершенно не понравился. Ничего хорошего от этого места она не ждала, средоточие гадов и яда. Но… королям не принято говорить нет. Особенно если ты всего лишь скромная девушка среднего достатка.
Поэтому, изобразив перед послом радость с нотками волнения, Алес отправилась собираться. Хотя, ей богу, лучше бы провела это время, размечая огород.
* * *
Во дворце шел дневной прием. Иными словами, перед очами короля толклись несколько десятков бездельников, изображая душевное общение. Дамы «выгуливали» наряды, а кавалеры, почесывая причинные места, очевидно ожидали, когда подадут закуски.
Алесия не впечатлилась. После целого дня проведенного в пути, ей даже не дали заехать к брату, чтобы передохнуть и привести себя в порядок. Поэтому милой, девушка была только внешне. Но уж никак не внутри.
— Ваше Величество! — остановившись на золотистом квадрате, который попался на глаза, Алес изобразила реверанс.
За спиной тут же раздались сдержанные смешки, которые она с чистой душой проигнорировала. Ну не научилась под нужным углом отклянчивать попу, и что с того? Можно подумать, в деревне так нужны светские манеры. Бревна там нужны. И десяток топоров.
— Вы прибыли довольно скоро. — благосклонно отметил Теодор Двенадцатый, жестом позволяя ей подняться.
— Для меня нет большей радости, чем исполнить вашу волю! — еще один поклон, на этот раз лишь головой.
Король остался доволен ее ответом.
— Присаживайтесь. — он кивнул на узкую лавку обитую красной тканью. — Я бы желал сказать вам несколько слов.
Смешки за спиной смолкли. Сидеть в двух шагах от королевского трона… На такой знак расположения могли рассчитывать очень немногие. Некоторые лица вытянулись и теперь выглядели так, словно им в рот засунули лимон.
Даже Алесии хватило скудного опыта, чтобы оценить подобную милость.
— Благодарю, ваше величество! Это такая честь!
Присев на самый край, девушка вдруг вспомнила, что оставила веер в карете. Досадная оплошность. Поэтому, не зная куда деть руки, она положила их на колени и невольно почувствовала себя примерной школьницей в кабинете директора. Как если бы этот кабинет находился в центре школьного коридора… Во время
