— медленно протянула Харита, подходя к нему. — А вот это уже интересно. Мои информаторы сообщили, что преступница должна быть с кардийцем без маски. Не ты ли это?
— Что ты несешь..? — зашипел он, пытаясь вырваться.
Один из воинов тут же, не дожидаясь приказала, локтем врезал пленнику по лопаткам, заставляя старого воина тихо заскулить от боли и согнуться пополам. Харита нагнулась к нему, тихо шепнула на ухо:
— Доверься мне.
И щелчком пальцев приказала вести его к порту, где Фальт заканчивал приготовления к отправке на Эрцилль.
— Я забираю его.
— Но госпожа прозелит! — возразил командир. — Наша хозяйка сказала…
— Доставить ей Хариту Артанит, верно? Про ее спутника речи не шло. Я забираю ее с собой, его ждет допрос с пристрастием на Эрцилле. Уж я-то вытяну из этой сволочи все, что он знает…
— Иди в жо… — хотел было прохрипеть Ар, но очередной удар по спине снова заставил его завыть от боли.
Отряд, буквально валящийся с ног от усталости, рассредоточился в порту, среди цепеходов. Шурры падали на землю прямо там, впервые за день отдыхая от бесконечных допросов, обысков и задержаний. Даже командир, которого Харита особенно рьяно гоняла туда-сюда, уже не пытался строить из себя гордого военачальника и лишь устало упал на землю, тяжело дыша.
— Внутрь его, — приказала Харита, когда Фальт открыл герметичную дверь грузового отсека. — В саркофаг. А это вам. Передадите своей госпоже, лично в руки. Это важно!
Харита протянула командиру какие-то бумаги, на которые тот даже не глянул, лишь устало кивнув в ответ суровой девушке в черном одеянии. Она переглянулась с Фальтом, тот протянул ей флакон с цутовым молоком, и она сделала глоток, забираясь во второй, пустующий саркофаг.
Пилот, постоянно оглядываясь на воинов, что в беспамятстве о чем-то тихо переговаривались, закрыл дверь отсека, скрытого под черной тканью, а затем и вернул саму ткань на место. Он провел рукой по мутному красному глазу существа, и тот стал светлеть, растворяясь и исчезая, позволяя пилоту забраться внутрь темной, влажно поблескивающей хитином кабины. Юноша протянул руку к длинному отростку, на конце которого нервные окончания сливались в единый пучок, и привычным движением спрятал его под одеждой, вонзая в искусственный вход на животе. Глубокий вздох, приятная слабость в теле. Он медленно сел, скрестив ноги в позе лотоса и сложив пальцы на руках в причудливые сигилы. Его дыхание стало замедляться, а цепеход оживать, разминая длинные конечности. Красный глаз стал мутнеть, закрывая кабину пилота, и существо стало медленно подниматься, отправляясь вслед за сородичами к краю бездонной пропасти. Белая цепь, ведущая к Эрциллю, медленно приближалась, один за другим существа хватались за нее, натужно подтягивались вверх и начинали свое восхождение.
Командир, сжимая бумаги в руках, опустил взгляд, тяжело дыша. Его глаза мельком пробежались по иероглифам один раз, второй. На третий раз его тело затрясло, он стал вчитываться в текст.
Цепеход схватился за звено цепи, подтянулся. Раздался крик командира, шурры побежали, приготовив оружие, приготовившись атаковать, но было слишком поздно. Существо набирало высоту, цепляясь длинными руками за цепь, все дальше и дальше отдаляясь от поверхности Шурраха, залитой холодным светом Эрцилля.
Командир в ярости рвал бумаги в клочья, кричал на подчиненных, выдирал волосы у себя с головы. Он топтался на несчастных, истерзанных бумагах, на которых виднелась незатейливая надпись:
“Южношуррские костогривые цапли, 2 4 штуки.”
Глава 19: Исцеление
— Ты будешь сопровождать госпожу в составе ее свиты, — Келеф едва поспевал за быстро вышагивающим по узкому коридору лакеем
