деревянные лавки и рёбра металлических бортов. Ругались на чём свет стоял. Плевались от неудобств и злобно посматривали на командира.
Над головой и по бокам драным парусом трепыхался грязный брезентовый тент. Пахло в кузове отвратно: иногда палёной резиной, иногда мертвечиной, в зависимости от интенсивности воздушных потоков проникавших под полог. От мысли, что в этой машине перевозили трупы стало не по себе. На грязном железном полу багровели бурые пятна, какие-то прилипшие чёрные ошмётки и ещё чёрт знает что. Не иначе этот вездеход выволокли из какой-нибудь аномалии вместе с мертвецами или из промзоны, где после разборок между анархистами можно было найти брошенную технику.
Вместе с ними в кузове сидели и двое сектантов. Они помалкивали и с хладнокровием рептилий переносили тяготы поездки. Гнус сидел рядом с водителем и его зелёная рожа частенько появлялась в крошечном заднем окошке кабины. Он косился на пассажиров и скалил тёмные отливающие свинцом зубы.
«Что ему смерть?.. Пожалуй не больше чем неизбежность, к которой он вполне готов, - подумал Макс. - Если верить запискам Связного этот тип показал себя вполне адекватно. Но я бы так не сказал. Кукуха у него поехала основательно».
Макс покосился на Колоскова и заметил, что тот беззаботно дремлет. Намотав на одну руку брезентовую ленту свисающую с полога, он чувствовал себя настолько комфортно, что мог даже спать.
«В своём репертуаре, - усмехнулся Воробьёв. - В любой ситуации находит положительную сторону».
Вездеход круто завернул и, задрав нос, пополз вверх. Очевидно водитель решил срезать путь, и сейчас машина пересекала какой-то вал. Через пять минут транспортёр выбрался на относительно ровную поверхность, его скорость увеличилась, а под полог тента стал проникать запах раскалённого железа от раскалённой выхлопной трубы.
5
Макс обернулся и, заметив дыру в брезенте, бесцеремонно расширил её пальцами. Чтобы разорвать грязную ткань пришлось немного повозиться, но зато теперь у него появилось небольшое окошко, в которое можно было разглядеть окрестности.
А посмотреть было на что. Ему открылся масштабный, потрясающий зловещей красотой вид на какой-то грандиозный транспортный узел. Несколько рядов железнодорожных путей, вросшие в землю погрузочные краны, полуразрушенный перрон, выгоревшие топливные цистерны, грузовые платформы с проржавевшими контейнерами, покорёженные опоры ЛЭП. Вдали виднелось полуразрушенное здание диспетчерской и гигантский ангар депо, за которым возвышались не то холмы, не то горы.
Любопытство стали проявлять и остальные. Кто-то откинул полог и высунулся наружу, кто-то последовал примеру Журналиста и тоже продырявил для себя дыру в брезенте.
- Что это за место? - обращаясь к сидевшему рядом сектанту, спросил Байбак.
- Давильня! - невозмутимо ответил тот.
- Гнилой тупик? - уточнил Досев.
- Это вы так его называете, - огрызнулся сумеречник. - А у братьев Шаки другая терминология.
- Терминология?! - ухмыляясь, повторил Досев. - Ишь какие грамотные нынче бродяги пошли! Небось на большой земле человеком был! А?!
Зеленорожий злобно зыркнул водянистыми глазами и тут же замкнулся, переключив внимание на собственные ботинки.
- А это что за хреновня! - вскочив на ноги, крикнул Тимоха Колхозник. - Видали когда-нибудь такое?
Как и другие пассажиры вездехода Макс прильнул к дыре и уставился на парящий в паре метров над землёй бесформенный ком из металлических обломков. Они медленно вращались против часовой стрелки, со звоном сталкивались и пронзительно скрежетали, когда особо крупные куски прилипали друг к другу. Не трудно было догадаться, что это вращение не прекращалось ни на минуту на протяжении долгого времени. Внизу на пожелтевшей от теплового воздействия земле образовался небольшой кратер, где клубился вперемешку с ржавчиной, измельчённый в пыль грунт.
- Ещё одна! - проговорил Байбак. - Что это. А?
- Напоминает антигравитационные пузыри, - ответил Досев. - Я слышал про подобные аномалии, но в живую никогда не видел. Завораживает, чёрт подери!
Громоздкая рыхлая тень легла на дорогу. А потом появилась эта громадина. Она была настолько велика, что закрывала часть неба, из-за чего стало казаться, что центробежная сила вызываемая её вращением замедляет движение транспортёра. Метрах в двадцати от дороги, гигантским слепленным из железа грибом кружилось причудливое месиво из железнодорожных платформ, рельсов и разорванного напополам локомотива. Эта жуткая карусель с грохотом волочила по земле конец намотанного на какую-то железяку провода. А на нём сверкающей гирляндой болтались остатки стеклянных изоляторов, которые звонко стучали по камням.
Вездеход въехал в рытвину, и всех пассажиров основательно тряхнуло.
- Чтоб тебя! - выругался Досев. - Так и голову можно расшибить...
Он со злостью пнул один из ящиков и уселся на прежнее место.
- Не иначе целый состав в воздух подняло, - выглядывая из-под полога проговорил Байбак. - Для людей эти пузыри опасны?
- Хочешь проверить? - растирая пальцами лоб, пробурчал Досев. - Ну так спрыгни и попробуй!
- Что я, идиот! - хмыкнул Байбак. - Подумал просто, что при желании по тому проводу можно забраться в кабину локомотива. Представляете какой тайник можно было бы там организовать?
6
Вскоре стало понятно, что они движутся в сторону депо. Но движутся не по кратчайшему отрезку, а по какой-то длинной и замысловатой траектории, заставляющей сжигать дорогущее для этих мест топливо. Макс нисколько не сомневался, что причина этого многочисленные антигравитационные пузыри, которыми было буквально усеяно всё пространство вокруг. Для не сведущих они опасными не казались, но стоило повнимательнее присмотреться к ландшафту, и слово Давильня приобретало более вещественное значение. То тут то там валялись огромные железные блины, в которых цепкий взгляд журналиста легко угадывал жалкие обломки техногенного происхождения. Они были исторгнуты из очагов как ненужные объедки, которым просто не нашлось места в жуткой вращающейся мешанине. А когда на глаза попался раскатанный в лепёшку армейский ЗИЛ, он понял, что даже сумеречники, не всегда представляют как расположены аномалии. На расплющенной кабине всё ещё висели обезображенные перемолотые человеческие останки, над которыми роились зелёные мухи. Воробьёв поёжился и отпрянул от дыры.
«Надо сектантам отдать должное, - подумал он. - Лучшего места для своих делишек им не найти. Даже анархисты сюда не рискнут сунуться».
Но в голове быстро зашевелились
