чёрту! – киборг со всей силы размахнулся и попытался удариться головой о стенку клетки, но ничего не вышло из-за силовых полей, гасящих кинетическую энергию.
Давид изменил статус пленника и любое резкое движение внутри установки стало невозможным. Я в это время вплотную подошёл к прозрачной границе, и с участием улыбнулся владельцу многих планет.
– Господин Уитман, как долго вы находились взаперти? День? Месяц? Год? Пару веков? – мой голос сделался низким, словно вворачивался в сознание, – В полной изоляции люди сходят с ума очень быстро. Для душ этот срок намного дольше… Увидимся через тысячу лет. За это время ваши знания окончательно устареют, и наше сотрудничество утратит всякий смысл.
Киборг задрожал, взгляд заметался. Он был практически готов заговорить. Возможно, на этом давление бы прекратилось, но пленник заметил на лице Ольхова сострадание и ужас от происходящего, почуял слабину, словно зверь, и в тот же миг верхняя губа вздёрнулась вверх от презрения.
– Давид, упаковывай его! – резко сменив тон на агрессивный, я отдал приказ, – Он ещё не готов говорить правду.
Уитман не успел закричать, а лишь дёрнулся вперёд, открыл рот, и тело сразу же обмякло. То количество страха, что он испытал, показалось мне достаточным для принятия им нужного решения. Ольхов несколько раз покачал головой – академику жестокость причиняла физическое страдание.
– Насколько можно "растянуть" его время? – спросил я.
Давид молча посмотрел на наставника, ожидая его разрешения, а Егор Степанович только махнул рукой, окончательно смирившись с неизбежностью моих методов.
– Если я подключу к ловушке рабочую станцию, то за каждую нашу секунду для "господина" будет проходить пару месяцев.
– Настрой так, чтобы прошло несколько лет за следующий час.
– Я проанализировала активность омег в ловушках и выяснила кое-что, – Катерина вывела голографическое изображение нескольких графиков, – Это активность Рэйчел и Элиота, видите? Активность высокая. А у Пола только редкие всплески. Он почти ни о чём не думает, если вокруг ничего не происходит.
Захотелось наружу, вдохнуть свежего воздуха, пройтись вокруг посёлка: быть как можно дальше от всего этого. Вспомнилась светловолосая девушка из омег, которая помогала мне с допросом однофамильца Пола. Кажется, её звали Аля… Она активнее других контактировала с людьми.
– Егор Степанович, – спросил я, – А сюда можно пригласить ту, что помогала со Стефаном Уитманом? Аля… вроде так её зовут?
Ольхов радостно улыбнулся и потёр ладони друг о друга:
– Алёна Сергеевна! Она наш главный консультант. Скоро обязательно будет здесь… – академик посмотрел на часы, – Да уже совсем скоро!
– Тогда Элиота будем доставать из коробки при ней.
Впервые за долгие годы совершенно непонятно было как действовать. Обычно допросы у меня не вызывали никаких сложностей, в конце концов можно было использовать импланты. Вот только аугментаций, рассчитанных на работу с омега-структурами, в Союзе ещё не изобрели.
Чуть ниже затылка возникло необычное ощущение, словно кто-то прикасался холодными кончиками пальцев. Я обернулся и увидел, как в воздухе проявляется силуэт девушки, сначала прозрачный и зыбкий, но, становясь всё плотнее, постепенно приобретающий объём и массу. Бледная кожа, яркие голубые глаза, ставшие намного старше с нашей последней встречи, собранные ободком волосы едва достигали плеч, простое синее платье без узоров, стянутое на талии матерчатым пояском.
– Здравствуйте, Вячеслав! Рада, что с вами всё в порядке.
– Мне сказали…
– Да, в обществе людей мы быстро становимся похожи на вас.
– Мне нужна…
– Именно за этим я и пришла. Можете запускать установку.
– Мне не…
– Хорошо. Это был последний раз. Впредь буду дослушивать вас до конца, – Аля обратила внимание на голограмму с графиками и загадочно усмехнулась, потом снова посмотрела на меня и произнесла, – На вас подействовало общество, которое вы изучали: вы три раза подряд начинали предложение с "мне".
Установка гулко загудела, и в третий раз за день вдохнула цифровую душу в искусственное тело. Стихло. Владелец верфей не торопился подавать признаки жизни, оценивал обстановку, пытался анализировать незнакомые ощущения.
– Элиот Доув, – негромко, слегка нараспев произнесла Аля, – Вы себя осознаёте? Понимаете, где находитесь?
Киборг поднял голову и огляделся, с неохотой встал. Он узнал меня, сморщился от злости и прошипел:
– Пол, ты доигрался! Ты даже не представляешь с какой радостью я буду наблюдать за твоими страданиями!
Он хотел добавить что-то ещё, но телепатка остановила поток ненависти резким жестом, сопровождавшимся мощным выбросом энергии, из-за которого Ольхову пришлось ухватиться за край стола, чтобы устоять на ногах.
– А почему, господин Доув, вы решили, что Директорат не в курсе и не одобряет? – девушка оскалилась и стала похожей на вампира из древних книг с длинными выступающими клыками и вертикальными зрачками в ярких жёлтых глазах, – Сколько промышленных миров-верфей вы скрыли ради торговли за пределами Промзоны?
Пленника затрясло. Он несколько раз пытался начать говорить, но никак не мог издать ни звука. Наконец, совладав с собой, Элиот выдавил:
– Я предан Директорату!
Аля кивнула мне, давая понять, что пора вступать в разговор.
– Оставь этот цирк… – я запустил воспроизведение встречи на Арсере, – Провокация удалась! Ты требовал скрыть важнейшую технологию, а потом попытался нейтрализовать меня. Хорошая трактовка записи? Мои действия были одобрены Большой Мамочкой.
– Шестнадцать! – выпалил Доув.
– Координаты? – уточнил я и указал на карту Млечного Пути.
Доув последовательно назвал расположение своих нелегальных верфей за пределами Промзоны и дрожащим голосом попросил:
– Я хочу предстать перед судом Большой Мамочки…
– За полный доступ к управлению верфями и добровольную отставку, – резко отрезала Аля, продолжая скалиться клыкастой пастью.
– Согласен!
Когда все данные были переданы, я без сожаления отдал приказ Давиду снова загнать Доува в ловушку. Телепатка тут же сбросила личину чудища и ласково улыбнулась:
– Жаль, что прочитать я могу только то, что хотят сказать…
Егора Степановича трясло от пережитого. Профессор понимал неизбежность жестоких мер, но испытывал сильнейшее чувство вины за своё участие.
– Давид, замедли ловушку Пола, – попросил я устало, – На сегодня, пожалуй, всё. Продолжим завтра, когда немного придём в себя.
Ольхов посмотрел на меня с благодарностью и вытер пот со лба.
3.3 Противовесы
Смеркалось. Ветер гнал тёплый влажный воздух наверх. Огоньки на смотровых площадках города сменили цвет с зелёного на жёлтый, предупреждая об опасности заражения патогенной флорой. Пальцы затекли, вцепившись в перила, но я совершенно не ощущал их. Зубастая летающая тварь оторвалась от стада травоядных и решила по глупости поискать жертву среди жителей посёлка – даром, что размах крыльев был больше двух метров, а мощные лапы заканчивались крючьями когтей в пол локтя. Турель отработала быстро, совершив лишь один выстрел, и туша хищника нелепо кувыркнулась в воздухе, а потом
