словно выцвел вместе с коврами и картинами в золоченых рамах; некоторые из них — особенно те, что так нравились отцу — и вовсе пропали со стен. Откуда-то с верхних этажей донеслись приглушенные голоса и быстрые синхронные шаги. Тирэн нахмурилась, но все равно зашагала по коридору в сторону главной замковой лестницы. Она едва не вскрикнула от испуга, когда-то где-то сбоку мелькнула тень с человеческими очертаниями. Принцесса смогла унять дрожь лишь когда поняла, что это вышел из своих покоев, цепляя полами мантии плиты, старик Оргрейн.
Оргрейн был королевским лекарем и, по совместительству, почетным советником ее отца. Несмотря на свой весьма почтенный возраст, его взгляд был полон ясности, а его осанке и движениям позавидовали бы многие солдаты. Для Тирэн он был раньше кем-то вроде доброго дедушки, который (в отличие от отца или матери) всегда готов выслушать ее и даже дать совет-другой. Правда, сейчас во взгляде Оргрейна Тирэн видела лишь испуг.
— Напрасно вы вернулись сюда, принцесса, — негромко произнес старик, поравнявшись с ней и гвардейцами.
Она вздрогнула, как от укуса. Сердце застучало в груди в ритме быстрого, тревожного марша.
— О чем это вы, Оргрейн? — тихо, почти шепотом спросила она.
Тот взглянул наверх. Судя по звукам, к ним стремительно спускался отряд стражников.
— Многое изменилось, пока вас с отцом не было.
— Я понимаю, ведь…
— Боюсь, что нет.
— Так объясните, — потребовала она, почти сорвавшись на крик.
— Для этого слишком мало времени. Все, что я могу — это вернуть вам долг.
— Долг? — переспросила Тирэн. — Разве вы мне что-то должны?
С дюжину вооруженных стражников во главе со стоявшим у ворот вынырнули с ближайшего лестничного пролета и приблизились к Тирэн и ее сопровождающим. Их мечи были либо обнажены, либо наполовину вытянуты из ножен.
— Не я. — Оргрейн заговорил тихо и быстро. — Но тот, кому вы помогли одиннадцать лет назад. Он помнит о вас. И попросил меня проследить, чтобы…
— Эй, старик! — крикнул караульный, приблизившись к ним почти вплотную. — Хватит болтовни. Мы сами доведем ее до тронного зала. Ступай прочь.
Лоб Тирэн прорезали морщинки непонимания. Одиннадцать лет назад? Долг? О чем он вообще… Тирэн вздрогнула, когда до нее дошло. Тот день… Она вспомнила. Утопающий в дыму курильниц зал. Менестрель, певший о древнем Таоле… Внезапно начавшийся хаос… Тот разговор на верхней галерее, в ходе которого она поведала таинственному незнакомцу о тайном хранилище отца, где тот прятал самые ценные вещи. По прошествии времени Тирэн не очень любила вспоминать тот день: ей казалось, что, несмотря на воистину благие намерения, она предала отца. Позволила какому-то незнакомцу проникнуть в отцовский тайник и стащить реликвию, что их род оберегал веками.
— Возьмите это. — Тирэн почувствовала, как Оргрейн что-то сует ей в левую ладонь. Какой-то… камушек? — Разбейте его о пол, когда поймете, что иного выхода нет.
Тирэн взяла камушек и, кивнув, сжала ладонь в кулак.
— Эй ты. — Стражник грубо схватил лекаря за ворот мантии и потащил прочь, вниз по лестницу, не дав тому договорить. — Я же четко и ясно сказал тебе заткнуться. Или думаешь, ты у нас особенный?
В окружении отряда стражников Тирэн продолжила путь. В ее голове бурлил поток мыслей: от попыток сложить тот эпизод одиннадцатилетней давности с сегодняшним днем до размышлений о том, почему в замке так все изменилось. Что случилось с Кильвином, что он затеял такие перемены? Ее старший брат никогда не отличался ни подозрительностью, ни враждебностью, совсем наоборот. Неужели новости о смерти отца настолько его поменяли? Или же дело в советниках, что пытались помыкать им, как марионеткой? Если так, то она поможет ему вырваться из их хватки.
Наконец, их привели к тронному залу. Двое стражников распахнули громоздкие семицветные створки, открыв Тирэн вид на до боли знакомый зал. Здесь она провела несчетное количество времени. Даже та странная встреча с менестрелем произошла именно здесь. По сути, с того самого дня в этом зале ничего и не изменилось: разве что стол то появлялся в центре зала, то исчезал согласно необходимости.
Сейчас стола не было. Вместо него к трону, вдоль колонн, подпирающих галереи, вела широкая зеленая ковровая дорожка. Шагая вперед, Тирэн прошлась по ней взглядом. Вот дорожка поднимается, в дюжине шагов впереди, к тронному возвышению, полному облаченных в сверкающие латы гвардейцев. Вот и сам трон, на котором сидит…
Ноги Тирэн едва не подкосились, когда она поняла, что на троне сидит не Кильвин.
— Герцогиня Вал Меендор, — прошипела Тирэн, стиснув кулаки так, что костяшки побелели.
— С твоего позволения, — отозвалась та, вальяжно закинув ногу на ногу, — королева Вал Меендор.
Тирэн пробормотала под нос проклятье. Внешне герцогиня никогда не выглядела как та, кого всерьез стоит опасаться: теперь же темноволосая пышногрудая женщина лет сорока с небольшим казалась настоящим воплощением зла. У Тирэн накопилось множество вопросов, но из них она выбрала тот, что сейчас беспокоил ее больше прочих:
— Где мой брат? — требовательно спросила она, остановившись шагах в десяти от трона. — Что ты с ним сделала?
— Твой брат? — переспросила Вал Меендор, поправив съехавшую на бок корону с семью разноцветными зубцами-осколками. — Ничего я с ним не делала. Просто последние новости несколько… подкосили его физическое и душевное равновесие, так что сейчас он находится под наблюдением лекарей.
— Ты отобрала у него корону!
— Наглая ложь. Я же сказала, после новостей о трагической кончине Мрэйгара твой брат был не в состоянии править Альзантисом. Поэтому я соизволила взять эту ношу на себя.
— Что-то мне подсказывает, — Тирэн прищурила правый глаз, — что законы о престолонаследии работают… несколько по-иному, нет?
— Времена меняются, голубушка, тебе ли не знать. Я сделала то, что должна была — исключительно ради блага нашего королевства.
Тирэн помедлила, пытаясь собраться с мыслями. Происходящее нравилось ей все меньше и меньше. Судя по тому, что Тирэн не видела среди стражников и гвардейцев ни одного знакомого лица, Вал Меендор окружила себя новыми людьми. Людьми, верными ей и только ей. Плохо. Чертовски плохо. Тирэн поймала себя на том, что не знает, что делать. Жизнь не готовила ее ни к падающим на голову люстрам, ни к бегству из охваченного хаосом города, ни, тем более, к встрече с тем, кто в наглую отобрал себе престол Альзантиса. Точнее, с той.
