восстание быстро захлебнулось. Не магов добивали выжившие хапуги, успевая некоторых изощренно пытать в отместку за пережитый страх. Пуджар сбился со счета, сколько смертей он сегодня причинил, но его мало заботили жизни рабов. Главное, поскорее с этим покончить и начать мстить виновникам всех его бед.
Бои еще шли, но к концу часа стало очевидным: мятежу конец. Убедившись, что все еще многочисленные подданные справятся без него, повелитель хапуг поспешил во дворец. Пока бог не возродился, оставлять такое могущество бесконтрольному смертному нельзя. По дороге Сконм натолкнулся на пробирающуюся сквозь баррикады парочку.
Сестра и орочий верзила. Спелись уже и оставили гоблина наедине с трупом. Если он там тронется умом из-за этого, вы пожалеете. Однако парочка, завидев его, призывно замахала руками.
— Что еще стряслось? — недовольно спросил Сконм, подходя ближе.
Он уже и не помнил, что час назад пытался казнить сестру. Пуджар слишком устал от чрезмерного напряжения последних боев и жаждал только отдыха. Такого давно не случалось, но именно в минуты усталости и магического истощения в нем просыпался многотысячелетний ворчливый дед, уставший от выпавшей ему тяжкой ноши, бесконечных перерождений и люто ненавидящий поэтому все живое. Сконму даже иногда казалось, что именно такое его состояние лучше всего объясняет склонность подданных к беспричинному насилию и изощренной жестокости. Они просто берут с него пример.
— Сандро забрал Гарба и посох, — кратко отрапортовал орк. — А еще Гарб оживил девчонку.
Татуировки вспыхнули недобрым желтым огнем на лысой голове пуджара. Вторую часть сообщения он даже не дослушал. Гонцов с плохими вестями Сконм терпеть не мог, а их еще и не сородич принес. Запасы магии растрачены в бою и пока не восстановились, но это не беда. Он не безоружен. Рука сама вскинулась, чтобы обрадовать зеленого дикаря ядовитым шипом в лицо. Этому оружию не нужно пробивать броню. Достаточно оцарапать кожу, чтобы жертва издохла в страшных мучениях.
— Нет! — Рати бросилась между отцом и орком в надежде, что Сконм одумается хотя бы на этот раз.
Он всегда бережно относился к сородичам и особенно потомкам, считая их ценной собственностью. Только девушка просчиталась.
Отравленное острие впилось ей в предплечье, и дочь пуджара рухнула к его ногам. Хапуг даже не удостоил ее взглядом, прицеливаясь снова. Орк не дал ему такой возможности. Зачарованный клинок взметнулся и со свистом обрушился на руку древнего, злобного и двуличного жреца.
Отрубленная конечность полетела вниз и забрызгав красным одежду и сапоги хапуга. Сконм непонимающе уставился на хлынувший поток крови и успел затуманенным от боли зрением уловить новое движение. Вслед за этим его голова слетела с плеч. Удивленное выражение так и застыло в остекленевших глазах, пока она мячиком скакала по камням к обрыву. За много тысяч лет власти пуджар совсем позабыл, что не для всех его приговор — закон.
— Рати, маленькая моя! Как ты? — орк отбросил окровавленный меч в сторону и опустился на колени перед побледневшей девушкой.
Она прерывисто дышала, закусив губу от скрутившей все мышцы в один тугой узел боли. Этот яд убивает не сразу, заставляя жертву перед смертью познать истинное страдание.
— Лекарства… нет, — прошептала она, чередуя слова со сдавленным мычанием. — Спасибо за… все… дру…
Друг. В другой ситуации Аггрх бы позволил себе горькую улыбку из-за иронии ситуации. Он спешно извлек из своей походной сумки кусок холщовой материи и обмотал ей руку. Затем аккуратно вытащил впившийся шип и брезгливо отбросил его подальше. Ткань на всякий случай он тоже выбросил.
— На черный день хранил, — пробормотал воин и полез под панцирь. — Черный день настал.
Поиски не заняли дольше десяти секунд. Орк извлек небольшой флакончик, висящий на его могучей шее на веревочке. Под толстыми стеклянными стенками плескалась обычная с виду вода, набранная в одном необычном месте. Воды той горной реки превращали демонов в похожих на ангелов тивада и дарили исцеление увечным.
Зубы впились в пробку, и она полетела в сторону.
— Ну, боги, помогайте, — произнес Аггрх и окропил рану на руке Рати.
Остатки он влил девушке в рот, закрыл глаза и стал молиться, стоя на коленях. Слов молитвы орк не знал, поэтому просто повторял как заклинание две фразы, чередуя слова.
— Бирканитра, ты лучше всех! Гарб, ты лучше всех! Помогите!
— Ты звал? — услышал он откуда-то сбоку певучий голос друга, лишенный обычной скрипучести.
Орк от неожиданности подскочил. Воин ждал от своей молитвы какого-то результата, но точно не такого.
Гоблин выглядел печальным, но каким-то величественным. Он прибавил в росте и совершенно перестал горбиться, за счет чего теперь казался еще выше. Вечно елозящие по посоху руки как будто успокоились и расслабились. А лицо — язык не поворачивался назвать его мордой — смотрелось одухотворенным, словно в жреце Бирканитры уже проснулось спящее божество. Лицо стало настолько прекрасным, что не получалось даже толком разобрать его черты. Взгляд никак не мог уцепиться за что-то конкретное. Стоило посмотреть в сторону, и в памяти оставались только бесконечно умные желтые глаза с пронзительными, проникающими в самую душу вертикальными зрачками.
— Вот, — Аггрх растерянно указал рукой на лежащую девушку.
Та, впрочем, совсем не выглядела умирающей или даже больной и пожирала появившегося гоблина глазами. Рана на ее плече затянулась без следа, и шаман вопросительно посмотрел на орка. Тот вернул смущенный взгляд у робко улыбнулся.
— Я, кажется, тут сам справился, — признался он.
— Это хорошо, — тихо сказал Гарб. — Ты уже сказал ей?
— Что он должен был мне сказать? — воскликнула Рати, поднимаясь и спешно отряхивая маскировочное одеяние от пыли.
Ей стало неловко. Рядом оба нравящихся ей парня, а она опять в таком неприглядном виде, и косы еще эти дурацкие растрепались.
— Что я люблю тебя.
Мимика хапуги передала в этот момент целую гамму чувств. Правая половина лица изображала крайнее удивление, в то время как левая выразила негодование. Даже рука застыла в попытке поправить прическу.
— Ты поэтому меня спас? — спросила она.
— Дважды и с риском для жизни, — мягко подсказал Гарб. — Первый раз еще в твоей комнате. Это он подставил меч под шип Сконма. Кстати, зачем вы его убили?
— М-м-м, — Рати пробурчала что-то невнятное. — Он первый начал.
Она испытывала странное злорадство по поводу смерти папаши.
«Туда тебе и дорога, тварь», — подумала девушка. — «Пусть вообще это племя катится ко всем чертям. Мне с вами не по пути».
— Откуда знаешь? — удивился орк. — Ты теперь всеведущ из-за посоха?
— Во-первых, вон его тело валяется без головы и руки. Во-вторых, я теперь, как положено аватару, одновременно и здесь и в Шеоле, — сказал Гарб с улыбкой. —
