За окнами прошел Глеб, пересек картофельное поле, остановился около куста смородины, стал неспешно обрывать ягоды.
– Ты чего там нашла? – Анка заметила прилипшую к окну подругу.
– Так, ничего, птицы странные летают…
– Уж не сороки ли? – крикнул дядя Лёка от плиты. Он пробовал суп и без устали его подсаливал.
– Нет, какие-то большие, черные, – пробормотала Светик, пряча глаза. Не хватало еще, чтобы все догадались, что она следит не за птицами, а за кустом бузины.
– Соколы? – бодро отозвался дядя Лёка. – Это они, наверное, олененка гонят. Сын на прошлой неделе приезжал, пошел с детишками в лес за ягодами, потом рассказывал, что видел в лесу оленят. Охоту на них хищники открыли.
– Где соколы, где? – повис на подоконнике Костик.
Светик почувствовала, как напряглась ее ладонь, готовая дать подзатыльник этому слишком любопытному чаду, которому вечно что-то нужно. Посмотрела в окно. Глеба там уже не было.
Стукнула входная дверь.
– Ммм, как вкусно пахнет, – воскликнул брат, за два шага снимая сапоги и проходя в кухню уже в носках. – Наконец-то нас нормально покормят!
– Чур, мое место не занимать! – понесся к столу Костя.
– Котик, веди себя прилично, – одернула брата Анка, но он ее не слышал. Занял стул около окна, прихлопнул забытую шоколадку ладонью, а когда руку поднял – ничего на столе не лежало. Протер рукавом место перед собой. Посмотрел по сторонам – не видит ли кто.
– Я готов! – сообщил он.
– Как же мне у вас нравится! – выдала вдруг Анка и жизнерадостно заулыбалась.
– Мне тоже нравится, – заторопился вставить свое мнение ее брат.
– И мне! – поднял руку и без того высокий Глеб, пальцами коснулся потолка.
Светику тоже все здесь нравилось, только она говорить не хотела. Чтобы никто не стал над ней смеяться – до этого не нравилось, а теперь вроде как и ничего себе… И чего раньше не нравилось? Не помнила уже. Чего так рвалась звонить маме. Зачем? Нужна ли ей мама?
Над тарелками поднимался пар. Большие куски желтоватой картошки ноздревато подразваливались, сообщая о своей полной готовности. Волокна мяса в бульоне рождали бурчание в желудках. Всем хотелось есть! Всем хотелось впиться зубами в эти сочные кусочки, всем хотелось жевать, проглатывать, снова наполнять рот, снова жевать. Большими ломтями откусывать мягчайший хлеб. И чтобы это не кончалось никогда.
Глеб ковырял ложкой в тарелке, раскалывал крупные картофелины, приглядывался к разварившейся морковке. Рядом с тарелкой лежал хлеб, который подсунул ему дядя Лёка, но брат его не брал. А все высматривал и высматривал что-то в тарелке.
Это высматривание вновь родило тревогу. Светик посмотрела на подругу. Что-то с ней было связано, неправильность какая-то. Что-то Светику в ней не нравилось. Что-то пугало… А, ерунда, потом разберется.
После супа их ждал настоявшийся чай. В чашке плавала травинка, попавшая сюда из заварника. Она все норовила заплыть в рот, но Светик отплевывалась, отдувалась, отфыркивалась. От горячего чая бросило в пот. Челка прилипла ко лбу. Приходилось ее смахивать. Захотелось снять кофту.
Сквозь сонную дымку виделась за столом девочка Вера. Она довольно прикрывала глаза и тоже отдувалась, поднося ко рту полное блюдце чая. Светику показалось, что она разглядела на дне блюдца чаинки.
Анка замахала девочке рукой, привлекая внимание. Костя же еще больше насупился, словно хозяйка могла сейчас потребовать с него плату за съеденные шоколадки.
Но хозяйка ничего ни с кого требовать не собиралась. Она довольно оглядывала стол. Ей нравилось. Все было так, как ей и хотелось. И всегда так будет. Против ее силы невозможно устоять. Она победила. Те, что жили раньше на острове, ей не нравились. Они плохо относились к ее отцу, поэтому она их прогнала. Кто сам не захотел уходить, того поторопила. Мало ли способов на острове умереть – кто в чащобе заблудился, кто в озере утонул, кто замерз лютой зимой, кто неловко топором взмахнул. А эти, приехавшие, ей понравились. Их гнать не хотелось. Хотелось оставить, поиграть. И к папе они хорошо относятся. Пусть живут. Пока не надоедят.
Глеб тоже смотрел на девочку. Смотрел спокойно, как на старую знакомую. Руки его лежали на столе. Тонкие, длинные, перепачканные в земле пальцы перебирали крошки около тарелки.
А потом он сделал неожиданное.
Щелкнул пальцами. Получилось звонко. Как будто сломали сухую палочку. Или закрыли заколку.
Девочка резко повернула голову к окну. Блюдце в ее пальцах дрогнуло, чай полился через край. Светик потянулась, чтобы предупредить, махнула рукой, задевая свою чашку.
– Ты чего, приспала? – удивился дядя Лёка, глядя, как растекается по столу коричневая лужа. – Набегались за ночь-то, умаялись… Ничего, поживете у меня… отдохнете. Здесь хорошо, тихо. Никого нет.
Сказал и пошел за тряпкой со стола вытереть.
Светик посмотрела на Глеба. Тот равнодушно доедал суп, вычерпывая жижу со дна тарелки. Тогда она повернулась к окну. Там, около куста бузины, стояла девочка. Лицо ее было перекошено злобой. Что-то она хотела сделать с этим кустом. Вырвать? Или глубже вкопать в землю?
Потом она подняла голову вверх, зло покосилась на небо. И исчезла.
Светик сморгнула.
Исчезла. Как будто и не было.
Зачем она теперь нужна дяде Лёке? Все и так остаются.
– Ах, как мне здесь нравится… – нараспев произнесла Светик.
Теперь можно было это сказать.
Глава 8
Побег
После обеда странная тревога выгнала Светика из дома. Как только Анка взяла свой фотоаппарат, а Костик захрустел фольгой, захотелось уйти. Пускай сидят со своими игрушками, она им мешать не будет.
Светик начала ходить около куста бузины. Он так разросся, что в голову не приходило, с какой стороны к нему подступиться. На крыльцо вышел Костик с плиткой. Когда он уже треснет от них?
Светик отвернулась. Свидетели ей были не нужны. Да и смотреть на Костика, перепачканного шоколадом, не хотелось.
Глеб, как всегда, вырос за спиной неожиданно. Странно, что никуда не ушел. Лучше бы отправился на очередную потрясающую разведку, принес из нее новые потрясающие новости, нашел очередное потрясающее место…
– Так чего насчет уехать? – вдруг спросил он. Светик даже рот открыла от удивления.
– С чего вдруг?
– Есть возможность.
– И не подумаю! – фыркнула Светик.
Глеб на нее посмотрел. Очень внимательно.
Чего он так смотрит? Что выглядывает? И этот убить хочет?
Резко наклонился. Светик отшатнулась.
– А тебе девочка ничего больше не говорила? – прошептал в макушку.
