не посмотрит».
И вот, проходя по очередному такому коридору, она резко остановилась. С одной стороны, ничего необычного, самый обыкновенный проход, закрытый на двойную дверь. С другой, этих дверей тут быть не должно. Их не было на плане здания и сюда не смотрят камеры.
Самые обычные двери.
Взгляд маленькой убийцы прошелся по периметру косяка, дверным ручкам, петлям. Да, ничего особенного, но все же что-то было не так. Совсем не так.
Еще раз оглядев коридор, Кристина тихо вынула пистолет с глушителем и осторожно подошла ближе. Рука девочки легла на дверную ручку, но стоило ее слегка повернуть, как дверь резко открылась. Горничную откинуло на противоположную стену. В глаза ударил яркий свет, и единственное, что она смогла увидеть, так это небольшое помещение, которое доверху было забито людьми в спецовках.
Не успев упасть на пол, Кристина фактически мгновенно выпустила полную обойму. Послышались крики.
— Сука! Держи ее! Не дайте ей уйти!
Удар в стену и мгновенный перекат. Нужно было вырваться из коридора. Слишком мало пространства для маневра. Однако ей даже не дали подняться на ноги. Кто-то навалился сверху, девочка почувствовала сильный удар по ребрам.
— Агх! — еще одна попытка вырваться. Перед глазами мелькают чьи-то ноги. Очень много ног. Слышен стрекот электрошокеров.
«Сколько их тут было? Человек двадцать? Откуда? Ждали?»
— Не дергайся!
— Скажешь… агх… когда я засажу те-а-а! — все тело сковало болью.
Девушка, что навалилась на нее сверху, достала небольшой инъектор и в одно движение засадила в шею. Сознание почти мгновенно заволокло дымкой.
— Твою же… сука… — последнее, что она увидела, это как какая-то незнакомка склонилась над ней и сняла балаклаву.
— Хах, надо же, какая мелкая.
— Держи крепче! Эта «мелкая» столько людей перехерачила, что…
Что именно — Кристина уже не услышала, отключившись окончательно.
* * *
Девочка не надеялась, что очнется, и, наверное, ей действительно лучше было бы умереть. Но тем не менее…
— Просыпайся, мышонок, просыпайся, — в голову ворвался чей-то басовитый вальяжный голос. Он был тяжелым, утробным и ленивым, как будто бы делал одолжение всем, кто его слышал.
Кристина слегка приоткрыла глаза, стараясь не показывать то, что она уже очнулась.
Судя по всему, ее приковали к стулу. Ноги и руки, впрочем, как и шея, туго привязаны кожаными ремнями. Сколько она тут уже сидит — неизвестно, но тело затекло и побаливает. Это не считая побоев, которые она получила во время налета.
«Ладно, делать нечего. Послушаем, что хотят».
Не успела она открыть глаза, как кто-то сильно сжал ее щеки, заставляя поднять лицо.
— Давай же! Я знаю, что ты не спишь.
Кристина открыла глаза, и первым, что она увидела, стал гигантский лысый мужчина в белом костюме. Настолько огромный, что при желании мог обхватить ее голову от уха до уха одной лишь рукой.
— Д-дяденька, что вам н-нужно? Где м-моя мама?
— «Дяденька»? — мужчина отпустил щеки девочки, которые к слову он сжимал большим и указательным пальцем. — Ха-ха-ха… дяденька… Ха-ха-ха-ха!
Смех незнакомца был настолько громким, что, казалось, от него стены начинали трястись.
Отсмеявшись, незнакомец уселся в кресло, которое своими размерами скорее напоминало трон. Теперь Кристине удалось его рассмотреть получше. Белый костюм, трость с каким-то камнем в навершии. Из нагрудного кармана пиджака выглядывал аккуратно уложенный фиолетовый платок.
— Можешь не включать дурочку. Я знаю, кто ты.
Потерянное и плаксивое лицо Кристины приобрело ядовитые оттенки.
— Я сама не знаю, кто я, а тут внезапно какой-то мясистый лысый хер заявляет, что что-то знает обо мне? Ну давай. Удиви.
Мужчина усмехнулся и покачал головой, словно родитель, который услышал глупость от своего нерадивого чада.
— Каждый раз одно и то же… Ты наемница из дома Розвайс, этого должно быть достаточно.
Кристина несколько раз дернулась, проверяя, насколько крепко ее держат ремни, но не похоже, что ей решили оставить хотя бы малейший шанс на побег.
— Хорошо. И кому же я обязана таким радушным приемом? Не представитесь?
— Можешь называть меня господином Фиском, остального тебе знать не нужно.
— Тогда для чего я нужна, хах, господину Фиску? Сразу скажу, что вы зря теряете время. Мне неизвестна любая коммерческая информация, равно как и то, чем занимаются другие горничные.
Фиск тяжело вздохнул, поставил перед собой трость и сложил на нее свои огромные руки.
— Видишь ли… — он на секунду замолчал.
— Кристина.
— Хех, приятно познакомиться… Кристина. Так вот, видишь ли, тебя здесь быть не должно. Ты мне не интересна, как, в общем-то, и вся ваша шпионская сеть…
— Нет у нас шпионской сети.
— Не перебивай, пожалуйста. Я очень богат, и меня привлекают предметы искусства. Единичные экземпляры. Те, что с трудом поддаются оценке в силу того, что являются скорее бесценными. По-своему меня можно назвать коллекционером.
— Дядя, ты несешь хуйню, и я тебя все еще не понимаю. Меня едва ли можно назвать предметом искусства. Так какого хрена я сижу у тебя в подвале, прикованная к стулу⁈
Мужчина усмехнулся. Правда, скорее собственным мыслям, нежели словам Кристины.
— Как я и сказал, тебя быть здесь не должно. На твоем месте я желаю видеть совсем другого человека.
— Другого чело… подожди-подожди, — до Кристины стало доходить. — Ты же не серьезно? Рита Розвайс? Ты хочешь поймать Риту Розвайс⁈ Ты ебанутый⁈ Ха-ха-ха! — девочка натурально рассмеялась. — Он хочет поймать Риту Розвайс, ха-ха-ха, посмотрите на этого самоубийцу! Ты хер свой поймать не сможешь, а еще на Риту замахнулся, хе-хе-хе, ой не могу! Удиви-и-ил.
Все это время Фиск сидел молча. Просто ждал, когда девочка успокоится. Так было всегда. Горничные очень сильно походили друг на друга, а потому и в этот раз он не увидел ничего нового.
Мужчина мог бы и вовсе встать и уйти. Однако была причина, по которой Фиск продолжал молча терпеть насмешки этой мелкой засранки. Хотелось увидеть, как с ее лица пропадет улыбка.
— Хе-хе-хе, что-то ты, дядя, неразговорчивый стал.
— Хочу, чтобы ты взглянула на кое-что.
— Надеюсь, это не твое жирное лицо? А то, хех, на него я уже насмотрелась.
Вместо ответа Фиск улыбнулся. Как-то по-доброму, но при этом чувствовалось, что это не сулит ничего хорошего.
Амбал что-то достал из кармана пиджака, а затем навел на стену.
С тихим пшиком пластина отъехала в сторону, открывая вид на небольшую сцену. Она была почти пустая. Никаких декораций, только несколько фигур девушек в платьях горничных, застывших словно каменные изваяния.
— Это же… Что ты… Что ты, сука, с ними сделал⁈
— О, теперь тебе уже не смешно? — Фиску нравился этот момент.
— Ната! Ларра! Катрин! — Кристина снова дернулась в попытках вырваться. Девушки явно услышали ее голос, это она поняла по взглядам, но по-прежнему оставались неподвижны. — Грязный ублюдок! Отпусти их! Сучье вымя, прыщ поганый! Я тебе голову оторву! Слышишь⁈ Я оторву твою жирную поросячью голову!
— С уверенностью могу сказать, что ты самая громкая из всей вашей компании, — мужчина снова покачал головой. — Предлагаю насладиться шоу вместе со мной.
Еще одно нажатие на кнопку — и заиграла тихая мелодия, похожая на те, что можно услышать из музыкальных шкатулок. А вместе с этим одна из горничных зашевелилась. Однако движения были ломаными, неловкими и неестественными, словно у кукол, которых дергают за ниточки.
— Правда ведь они прекрасны? Мне пришлось постараться, чтобы добиться такого эффекта. Потребовалось очень аккуратно подрезать некоторые сухожилия, нервы, а также выбить суставы.
К этому моменту все три девушки на сцене зашевелились и стали выполнять неловкие движения, что в какой-то степени можно было назвать танцем.
— Что касается твоей просьбы отпустить их, то-о… хе-хе, — Фиск снова навел пульт в сторону сцены. В ту же секунду одна из девушек рухнула на пол, сложившись в какой-то нелепой позе. Горничная лежала беззвучно, как будто ничего не случилось, и только на ее лице было видно, сколько боли и какие муки она испытывает. В то же время другие продолжали танцевать, как будто ничего не случилось.
— Какой же ты… ублюдок. Какой же… Я убью тебя. Клянусь, что убью. Легкой смертью ты не сдохнешь, погань.
— Это навряд
