Конечно, знаю. А вот откуда… Такие вопросы брат не должен задавать сестре. Ведь и так понятно откуда.
Ту-дум!
Почему нынешняя ситуация казалась опаснее и нестабильнее, чем то, что я пережила в Африке?
Глеб перевёл грозный взгляд на Матвея, который наконец-то начал нервничать. А Люся тем временем как ни в чём не бывало крошила тортик на тарелочке. Я же глазами искала все возможные будущие орудия преступления, которые нужно срочно убрать с пути Глеба.
— И как это понимать? — сухо спросил Глеб.
— Ты только не кипятись, хорошо? — попросил Матвей. — А то уже пар выходит из ушей.
— Не переводи тему.
— Ну, ты мне лучше дай минутку. Дух перевести. А то дельные идеи под твоим грозным братским взглядом не приходят, — увиливал от ответа Мрак.
— То есть, — прорычал Глеб, сжимая кулаки. — Сначала я терпел тебя, когда ты крутился вокруг Ксюши.
— Ну, ты и вспомнил, — залихватски улыбнулся Матвей, махнув в мою сторону. — Прошло то лет тринадцать с тех пор.
— А теперь ты свой темный глаз положил на мою сестру, — продолжил рычать Глеб, чуть привставая.
— Да, кто же знал, что она вырастет так быстро, — хохотнул в неудачное время Марков.
Я успела только ноги подобрать под себя, а Люся громко ахнуть, когда Глеб полетел к Матвею и вцепился в его футболку. Приподняв наглеца с кресла, оскорбленный брат затряс его.
— Как ты посмел, — орал тот. — Она ведь моя сестра. Я ведь просил присмотреть за ней, а не ухлестывать.
— Каюсь, — поднял руки Матвей. — И к своему оправданию могу сказать одно, то, что ухлестывать я начал за ней до твоей просьбы. Не признал я её, когда с ней столкнулся. Да кто бы мог предположить, что из маленькой девочки получится такая красивая малышка.
Люся хихикнула и заулыбалась. А я немного побледнела. Потому что вид озверевшего Глеба меня беспокоил больше. Я никогда не видела его таким… злым, яростным и безумным. Он не любил, когда проявлял слишком много эмоций, которые напоминали ему о матери. А сейчас он оказался на пределе.
Он не замечал, что это Люся играла с Матвеем, как настоящая кокетка. А не он соблазнял её и преследовал, как какой-то распутник.
В какой-то момент до друга тоже дошло, что Глеб на грани. Если он опять что-нибудь ляпнет в сторону Люси, то рискует отведать кулаков оскорбленного брата.
— Глеб, честно, не признал в ней твою Люсю. Давай, ударь меня за это. Только прошу не в лицо. У меня совет директоров через два дня. Бей в живот.
Глеб не мешкая размахнулся и точным ударом пробил корпус Матвея.
— Ох, — выдохнул Марков. — Вот же, Глеб, ты ведь программист. Ты над клавиатурой что ли качаешься…
За первым ударом последовал второй, но уже в лицо обидчика. Глеб замахнулся для третьего удара, когда Люся вскочила и закричала.
— Остановись, Глеб. Он не виноват, — кулак брата замер. — Он правда не узнал меня. Это я его соблазнила. Я его сразу узнала, а он, что логично, нет. Он не понял, кто перед ним. К тому же я назвалась Милой, а не Люсей. Как все привыкли. Матвей правда не виноват.
Глеб ткнул пальцем в кровоточащий нос Маркова, добавляя боли.
— Не радуйся раньше времени, — предупредил его Глеб. А затем уставился на сестру тяжелым взглядом. Но он её не пугал. Люся смело подошла к брату и отвела кулак от лица возлюбленного. Тогда Глеб сипло спросил: — Зачем?
— Потому что я люблю Матвея. И всегда любила. А ещё я хотела, чтобы первым был он.
— Оу, — выдохнул Марков, сжимая пальцами нос.
Глеб выпустил из рук футболку моего друга и толкнул его в кресло. Он отступил, принимая сторону сестры. Я же снова пихнула друга в ногу и проникновенно процедила:
— Марков, вали уже отсюда.
Он сначала не понял. Нахмурил брови, скосил взгляд на ходячего из стороны в сторону Глеба, а затем распахнув рот понятливо проговорил:
— Да, точно. Мне пора. Лицо починить нужно. Ксюша, пока. Глеб, пока. Мила… то есть Люся… думаю мне пока опасно с тобой говорить. Но я тебе напишу.
— Р-р-р!
— Понял, валю отсюда!
Матвей быстро смылся из квартиры, а Люся ушла к себе. Глеб стоял в центре комнаты, пялясь в одну точку. Тогда я решительно встала и подошла к нему.
— Почему он? — Глеб тихо простонал и сморщился, будто мучился мигренью.
— Он не настолько плохой, как ты думаешь. — Пробормотала я, надеясь, что это не вызовет у него новый всплеск гнева. Всё же я не привыкла видеть его злым.
— Понимаешь, Ксюш, — устало начал Глеб. — Он меня со школы бесил. Вот сразу мне было ясно, что этот парень бесит меня и всё. Потом я начал его ненавидеть из-за тебя, — я в ответ кивнула, а он продолжил. — А сейчас мне нужно принять тот факт, что этот бесящий засранец окончательно вольется в мою семью. Серьёзно? Почему он? Я бы так не бесился, если бы Люся влюбилась в любого другого одноклассника. Рустама, например, или даже в Бельковых. Они, кстати, тоже меня раздражали в школе, хотя не так, как этот. Но Матвей Марков! Это заноза в заднице. Почему именно его мне нужно принять в качестве возлюбленного моей сестры. Как её будущего жениха, а затем мужа?!
— Может быть это судьба?
— Это закон Мерфи, а не судьба, — прорычал Глеб и упал на диван. Он растер руками лицо и вздохнул. — Ладно, сестру я люблю больше, чем ненавижу этого пройдоху. Но если он её обидит, то последнее, что он увидит, это мой кулак.
— Спасибо, — заверещала Люся, вбегая в гостиную. Она кинулась брату на шею и несколько раз поцеловала его в щеку. После чего подпрыгнула, ринулась обниматься ко мне и вновь убежала. В руках у неё уже находился телефон, и она кому-то ловко отписывалась. Через время она вернулась и прошептала. — Ты у меня лучший брат на свете. Люблю тебя.
Она вихрем покружилась, поцеловала воздух и с улыбочкой умыкнула.
— Она подслушивала? — риторически спросил Глеб.
— Скорее всего.
Глеб вздохнул и откинул голову назад. Я присела к нему и погладила его по плечу.
Всё же ему тяжело отпускать сестру. Он понимал, что она уже взрослая, но опускать не торопился. Он ей ведь почти отец, а тут такое.
Глеб постепенно расслаблялся от моих касаний, как неожиданно Люся снова выскочила в коридор. Она переоделась, накрасилась и козочкой поскакала на выход.
— Ты куда? — рявкнул Глеб, поднимаясь.
— Освобождаю место парочке. Не хочу вам мешать.
— А ты то куда? — он повторил
