— Кончи для меня, — шепчу ей в губы, отстраняясь. Она ёрзает и закрывает глаза, пытаясь как можно крепче сжать ножки, но я не даю.
— Открой глаза, — командую.
Мирослава распахивает свои восхитительные глаза, в которых плещется страсть и желание. Я убыстряю свои движения, и через минуту она выкрикивает моё имя, судорожно сжимая своим лоном мои пальцы. Её накрывает освобождение, а я продлеваю её удовольствие, продолжая теперь уже нежные движение. Прохожусь лёгкими поцелуями по щеке, спускаюсь к губам, целую в уголок и прижимаю к себе.
Снимаю с моей птички безнадежно мокрые трусики, подношу к носу и вдыхаю ее аромат. Она краснеет и закрывает глаза.
— Ты пахнешь божественно, моя любовь.
— Извращенец, — шепчет Мирослава, и сама тянется к моим губам.
Её ручка проходит по моей груди вниз, она нетерпеливо требует избавиться от брюк, поэтому молниеносно срываю с себя мешающую вещь, врываясь её в горячую влажную киску.
Она вскрикивает и закидывает на меня свои ножки.
Ох, какая же она восхитительная и тугая. Чуть привыкнув, начинаю двигаться внутри, с каждым толчком ощущая, как по нервам словно заряд молнии пробегает. Никогда такого не чувствовал, словно все нервные рецепторы сошли с ума, и меня сейчас просто разорвёт от избытка ощущений.
Боги, птичка, нельзя же быть такой..
Через несколько минут нас накрывает оргазм, я падаю на свою пару и, не в силах сдержаться, трансформируюсь, выпуская крылья, и укрывая нас. Она крепче обнимает меня за шею, мы даже дышим в унисон, громко, с надрывом.
— А вот и перья, которые я хотела общипать, — хрипло заговорила Мира, проводя рукой по моему крылу.
Я поднял голову и посмотрел в удивлении.
— Что, думал я забыла? — хихикнула Мира, и вырвала одно перо.
Я поморщился и приподнялся на вытянутых руках. В её руке перо засветилось и превратилось в серебряный кинжал, оцарапав нежную кожу пальцев.
— Ой, — Мира засунула большой палец в рот, предотвращая кровотечение, посасывая и причмокивая, и я снова завелся от картинки перед глазами, как она также сладко посасывает нечто другое.
Я всё ещё находился в девушке, поэтому она почувствовала моё возбуждение, округлила глаза и хлопнула по плечу.
— Извращенец! — неубедительно запротестовала малышка, убрала кинжал на тумбочку, и отпихнула меня.
Хмыкнул и перекатился с неё, увлекая к себе под бок.
— Твоя душенька довольна? — спросил я, посылая в её ладошку свет, и излечивая порезы.
— Если мы вдруг обеднеем, можно твои перья продавать как холодное оружие, — сказала она, целуя в губы.
— Не надо, как же я без них летать буду? Между прочим, их довольно сложно отрастить, — возразил я, пряча крылья от кровожадных пальцев моей женщины.
— Нам нужно попасть ко мне в комнату, и желательно одетыми, — вздохнув, произнесла Мира.
Я нехотя подчинился, выпустил её из объятий и поднялся, надевая брюки. Мира накинула на себя мою футболку и потянулась за бельём.
— Э, нет, птичка, это моё, — хмыкнул я, пряча трусики в карман брюк.
— Ты точно извращенец, — закатила глаза Мира, снова покраснев, — как я, по-твоему, пойду в таком виде?
— Очень просто, — подхватил её на руки и, выпустив крылья, закрыл её.
— Только не попадись моим на глаза, особенно маме или Мирону, — попросила умоляюще.
— Меня двадцать лет поймать не могли, думаешь, не скроюсь во дворце дракона? — усмехнулся я.
— Ты мою мать не знаешь, — вздохнула птичка, укладывая голову на мою грудь и целуя ее.
— Не бойся, меня не зря зовут неуловимым, — сказал я, выходя из комнаты, и тут же сталкиваясь с будущей тёщей, — Твою мать.
— Доброе утро, — ослепительно улыбнулась мне Антонина Ивановна, — очнулись уже?
Мира затряслась от сдерживаемого смеха, и ударила меня по груди.
— Что я тебе говорила? — хихикала моя птичка. — Тоже мне, неуловимый Джо из анекдота.
— Мирка, ты там? — Антонина Ивановна попыталась раздвинуть мои крылья в стороны, поэтому отступил назад на пару шагов.
— Она подойдёт к вам через пару минут, — сообщил я, и пошёл в противоположную от тёщи сторону.
До покоев Миры добрались очень быстро и, самое главное, незамеченными. Я занёс малышку в душ, и сам вымыл мою пару. Она сопротивлялась и пыталась выгнать меня, но в итоге сдалась, даже немного увлеклась мытьём, когда мочалка скользила по особо чувствительным местечкам. Пришлось прерваться, так как в дверь застучали. Мира разочарованно простонала, подставляя своё лицо под струи прохладного душа. Я выключил воду, завернул её в полотенце и вынес расслабленную девушку в комнату. Нас ждал Арслан, который хмуро оглядел обоих, подполз и отобрал свою жену. Я подтянул своё полотенце на бёдрах и вышел из покоев любимой женщины.
Глава 42. Свадебные хлопоты
Мирослава
Я проводила взглядом удаляющуюся спину Хокая. Слава богу, он очнулся и что важно, его мозги не сварились всмятку. Очень сильно перепугалась за него. Выйдя после душа, заметила, что ирлинг весь посерел, вокруг глаз залегли тени; он держался за голову и морщился от боли. Хотела сделать лёгкий массаж — вот такая я сердобольная, вместо ощипывания перьев наглецу делаю расслабляющий массаж, — но что-то пошло не так. Из моих рук сами по себе вырвались чёрные жгутики, юркими змейками направились прямо в голову Хокаю и впитались без следа. Он позвал меня, озираясь вокруг, явно дезориентированный. Сколько бы я не звала его в ответ, он не слышал меня, лишь размахивал руками, ища незрячим взглядом. Схватила его, подтянула к себе, уложив голову себе на колени. Только когда он почувствовал меня, крепко обнял и уткнулся носом в живот, — облегчённо выдохнул и отключился. Я выбежала в коридор, думая, кого позвать на помощь — и тут же, как чёрт из табакерки, появился Тормунд, мой верный страж. Внимательно выслушав мой сбивчивый рассказ, зашёл в комнату, лично взял на руки Хокая и понёс бездыханное тело ирлинга в корпус целителей. Я побежала следом за ним, молясь, чтобы всё закончилось благополучно и Хокай не превратился в идиота, пускающего слюни.
Хокай метался в бреду всё утро; температура поднялась очень высокая, он весь покраснел, и пару раз трансформировался, выпуская крылья. Громко кричал, звал отца, мать и выл, как раненный зверь, только когда я улеглась под его бок, утыкаясь носом в грудь, он немного успокоился. Целители смогли влить в него несколько разных зелий — жаропонижающих, успокаивающих и поддерживающих силу, а главное — дали разведённый водой сонный порошок, дав возможность спокойно поспать. Они пояснили, что моя магия разрушила чужую, внедрённую глубоко и надолго, поэтому ирлингу сейчас так плохо. Я не особо поняла их термины, но утром Велгард всё объяснил. Кто-то внушил ему ложные воспоминания, поставив блок на память.
