как он забрал микрофон у своего связиста.
— Мы в плохой ситуации, Один Шесть. Я либо попал в хорошо организованную угловую засаду, либо столкнулся с чертовски тяжело вооруженным и плотно окопавшимся отрядом.
— А что насчет твоих людей? — спросил я.
Окровавленная рука Харрела лежала на боку и хотя его голос был резким и четким, я слышал, что ему больно.
— Мы полностью прижаты. Мы говорим об очень, очень плотном огне… пулеметы, ракеты, гранаты. У меня, по крайне мере, двое убиты и от четырех до шести ране…
Его последние слова были заглушены, когда джунгли подо мной полыхнули уничтожающим огнем — направленным не только на позицию Четыре Шесть, но также и на меня, так как я летел всего в двадцати-тридцати футах (прим. 6–9 м) от земли.
«Проклятье» — подумал я. Должно быть, мы нарвались на кучу плохих парней внизу. Это должна была быть, по крайней мере усиленная рота — или, что более вероятно, неполный батальон — учитывая размер базы. Но, как бы там ни было, там полно плохих парней. Они чокнутые и они чертовски хотят драться.
Я вытянул шаг-газ до упора и отвалил, пока стрельба не стихла. Но я знал, что должен вернуться туда и выяснить у Четыре Шесть, где его люди.
Я заорал Харрелу:
— Дай мне позицию твоих людей. Я не могу стрелять, пока я не знаю, где все твои люди.
Я проскочил обратно — на этот раз быстрее — чтобы посмотреть, не смогу ли я лучше представить ситуацию Харрела. Там было жарко — все равно, что ткнуть в кнопку и включить свет. Когда я снижался, начался вражеский огонь. Немедленно.
Но на этот раз, я лучше разглядел что на земле. С юго-востока на северо-запад шла старая танковая трасса, которая делила примерно пополам, то, что я мог видеть в районе базы противника. АМСВ Харрела проникли со стороны зоны высадки к западу от трассы. Они начали продвигаться прямо на восток к базовому лагерю, когда в головного дозорного Брауна попали и весь ад вырвался наружу.
Вражеский базовый лагерь был, вероятно, предупрежден о надвигающихся проблемах, когда первый взрыв тряхнул машину Уиллиса. Вероятно, реагируя на то, что они были обнаружены, Чарли решили покинуть свою базу и уйти на север, прежде чем воздушный разведчик обрушит на них больше огневой мощи. Когда АМСВ были высажены и направились в район базы с запада, они перерезали старую танковую трассу, как и предвидел командир роты Мур. Тактически они блокировали тропу и создали препятствие врагу, который хотел использовать ее, чтобы отойти на север, вернувшись в свои убежища в Остром Хребте. Вражеские солдаты, очевидно, собирались прорвать правый фланг АМСВ с юга, затем пройти через их ряды и отправиться домой прямо по трассе.
Держа в уме этот сценарий, я снова снизился в быстром заходе. На этот раз, приглядевшись, я увидел что по трассе двигаются только Четыре Шесть и его связист. Я заметил нескольких из наших людей, лежавших внизу и не шевелившихся. Это выглядело скверно.
Харрел — как обычно, без каски — полз по танковой трассе, держа М16 в правой руке и волоча за собой изрешеченную осколками левую. Каждые несколько секунд он приподнимался на коленях, упирал винтовку в окровавленную левую руку и выпускал несколько очередей в направлении юго-востока. У него было много целей в этом направлении — и они могли легко обойти его позицию, разделив блокирующую группу АМСВ.
Это была неприятная ситуация. «Кобры» уже работали с артиллерией и Сайндвиндер Два Два был вызван на место действия, чтобы навести что-нибудь из его реактивников. Но мы не могли использовать эти ударные силы, пока Харрел не соберется и не сообщит нам, где на земле находятся наши. Время было на исходе. Мне не верилось, что Четыре Шесть сможет долго продержаться против того, что несомненно было очень большим подразделением, атакующими его фланг.
Было только одно, что могло снять давление. Это была не совсем удачная мысль, но она была единственной на тот момент.
Я связался с Паркером по интеркому:
— ОК Джимбо — сказал я — Мы в таком деле были и раньше. Единственное, что мне приходит в голову, это вернуться туда тихо и медленно, делая себя достаточно большой занозой у Чарли в заднице, чтобы он уделял нам больше внимания и оставил Четыре Шесть в покое достаточно надолго, чтобы он смог реорганизовать своих людей.
Я получил два быстрых щелчка через интерком от Паркера. Он понял и был готов.
Когда я снова завис над трассой, то включил интерком.
— Если можешь точно опознать врага и сделать хороший выстрел, огонь по готовности, но не слишком далеко. Я зависну достаточно далеко для нас обоих. Начали!
Я шел в направлении точки контакта на очень низкой скорости, виляя хвостом и раскачивая вертолет назад и вперед, когда двигался. Как я и предполагал, по нам внезапно был открыт сильный огонь. Мы начали получать попадания, мы слышали и чувствовали, как пули пробивают обшивку «Вьюна» и пронизывают пространство внутри машины.
Я завопил Харреллу на частоте FM:
— Я пытаюсь отвлечь огонь на себя. Собери своих людей в одном месте. Реорганизуйтесь на позиции, чтобы мы знали где ты и могли стрелять.
Я видел как Четыре Шесть пытался ползти по трассе. Его связист, тоже раненый, медленно полз за своим командиром взвода, преодолевая муки, пытаясь не отстать.
Все еще под сильным вражеским огнем, я завис прямо над Харреллом и посмотрел ему прямо в лицо. Он был тяжело ранен. Я видел боль в его глазах. Его левая рука и кисть выглядели как исколотое свежее мясо, покрытое кровью и красной пылью с трассы.
Он позволил своему связисту догнать себя, затем схватил радиогарнитуру.
— Мы в глубоком дерьме, Один Шесть. Думаю, у меня осталось только двадцать человек, чтобы их сдержать. Они пытаются прорваться через нас. Каждый раз, когда мы двигаемся, они снова идут на нас.
Я ему сочувствовал, но больше ничего не мог сделать. Если бы враг выбрал именно этот момент, чтобы прорваться через наших людей внизу, мы не смогли бы сделать ни одного выстрела, боясь накрыть наших собственных солдат.
Патовая ситуация продолжалась еще почти тридцать минут. Я отошел от трассы на минуту или около того, а, затем снова вернулся в качестве приманки для огня Чарли. Машина получила ужасные повреждения, но ни Паркер, ни я не пострадали. Каким-то образом этот маленький крепкий OH-6 просто продолжал летать.
Однако,
