Я в замешательстве. Странно все, непонятно. Дамир?
Захожу на кухню и ищу взглядом вазу, чтобы поставить цветы. Ваза оказывается слишком маленькой для такого огромного букета роз, поэтому мне приходится поставить цветы прямо в ведро. Красивые розы. Метровые. И пахнут изумительно.
Взгляд падает на стол. Коробка. Беру ее в руки и аккуратно снимаю упаковочную бумагу, стараясь не порвать. Когда моему взору предстаёт платиновый комплект с бриллиантами, захватывает дух. Серьги и колье. Очень красиво!
Пока я разглядываю украшения, в кармане жужжит мобильный телефон. Тянусь к карману и, достав оттуда мобильник, всматриваюсь в экран. Незнакомый номер.
Нажимаю на зеленую трубку и коротко произношу:
– Алло.
– Привет, – отвечает низкий голос на том конце провода.
Табун мурашек бежит по спине. Дыхание сбивается, а сердце замирает. Я медленно сползаю по стенке вниз и сажусь на пол, прижимая к уху телефон.
– С днем рождения, Дина, – говорит спокойно, но я улавливаю нотки грусти.
– Спасибо.
– Тебе понравился подарок?
Сердце пропускает удар. Я разжимаю ладонь и смотрю на красивые серьги с бриллиантами.
Значит, это все он… Он!
– Как ты узнал, где я живу и мой номер телефона? – спрашиваю охрипшим голосом.
Удивительно! Три года назад мы с семьей переехали в другой город. Уехали за тысячу километров, чтобы начать новую жизнь с чистого листа.
– Я все знаю, – усмехается, – конфетка.
Тело пронзает будто током. Я замолкаю, не зная, что сказать. Страшно? Нет. Я его не боюсь. Просто все так неожиданно и…
* * *
Загнав машину в гараж, я тянусь к заднему сиденью за подарком и букетом цветов. У Динки сегодня день рождения и я объездил полгорода, чтобы найти осенью тюльпаны. Белые – ее любимые. Выхожу из гаража и двигаюсь к дому с приподнятым настроением, предвкушая сегодняшний день. Последние месяцы я слишком много работаю и приезжаю домой поздно вечером, чаще всего, когда дети уже спят.
Открыв входную дверь, снимаю обувь и, бесшумно ступая, двигаюсь в кухню. Пахнет просто офигенно. Динка занята готовкой и в такие моменты я очень люблю подкрадываться к ней со спины, обнимать за талию и шептать на ушко, как сильно соскучился.
В кухне никого не застаю. Уже собираюсь уходить, как взгляд натыкается на большой букет белых роз. Кто успел раньше меня?
Направляюсь в гостиную и, услышав голос Динки, застываю в дверном проеме. Картинка сидит на полу, прижимая к уху телефон. Она не видит меня в упор, а я глотаю противный ком, подкатывающий к горлу. У любимой девочки на щеке застыла слеза и мне это не кажется.
– Я простила тебя. Давно, – произносит дрожащим голосом.
Хмурюсь, сжимая пальцы в кулаки. Теперь все понятно: розы, слезы и отрешенный взгляд.
– Чувствовала. Ты же знаешь, – говорит Дина и моё сердце пропускает мощный удар, но я по-прежнему ничего не говорю. – Не звони мне больше, ладно? Так будет лучше для всех.
Дина замолкает, а я вижу, как дрожат ее губы, как трясутся руки. Почему она с ним говорит? После всего… Почему?
И тут меня прошибает, будто двести двадцать по оголенным проводам. В голове всплывает последний разговор с Давидом и на душе становится гадко. А он был прав – Дина никогда не была моей. Она всегда наша. Вчера. Сейчас… Ведь после всего, что он сделал, Дина смогла простить! Как? Как такое можно простить, если только не дорогому и любимому человеку.
Заметив меня, Дина кладет трубку и спешит подняться на ноги. Я, сделав вид, что все хорошо, улыбаюсь и шагаю ей навстречу.
Обняв за талию, я поднимаю Динку на руки и, смотря на нее снизу вверх, говорю:
– С днем рождения, любимая девочка.
В ее голубых глазах появляется блеск. Улыбнувшись, Динка обвивает мою шею обеими руками и нежно целует в губы.
– Спасибо, любимый, – отзывается картинка. – Ты сегодня рано приехал.
– Угу, – киваю. – Все ради тебя. А дети где?
– В своих комнатах, – отвечает Динка, а я выгибаю бровь, удивляясь. – Назим и Ляйсан полакомились тортом, – улыбается, – ну в общем, все, как всегда.
– Понятно.
Я опускаю Динку на пол и, взяв за руку, заглядываю в ее глаза.
– Я видел букет роз на кухне, – захожу издалека.
– Курьер доставил час назад.
– От кого?
– Что?
– Цветы от кого? – спрашиваю прямо, хотя ответ, конечно же, знаю.
Мне нужно, чтобы она сказала сама. Нужно убедиться, что между нами нет секретов.
– Ты не поверишь, но цветы от Давида, – наконец-то признается Дина. – Еще подарок. Серьги и колье. Вот.
Динка разжимает ладонь, показывая платиновые украшения.
Вздыхаю, закатив глаза. Он тоже все помнит и до сих пор не может забыть. Злюсь ли я? Конечно же! Но что поделать? Я не могу убить человека просто потому, что он любит мою женщину, как и не могу запретить ему любить. Главное – Динка моя, по паспорту Шагаева. Она со мной, а не с ним. У нас семья, общие дети.
– Не злись, пожалуйста, – Динка обнимает меня за плечи, а затем льнет к груди. – Я тебе кое-что скажу, но ты только не сердись, хорошо?
– Хорошо, – отвечаю я, развязывая на голове Дины платок и распуская длинные волосы.
– Он мне позвонил. Из тюрьмы, представляешь?
– И?
– Поздравил с тридцатилетием.
– И все?
– Нет, конечно же. Но… – отстраняется, смотрит на меня пронзительным взглядом, поджав губы. – Сказал, что ты везунчик.
Я глотаю смешок и сдерживаюсь, чтобы не сказать обидные для Динки слова. Знаю, она любила его когда-то. Даже, если никогда мне в этом не признается, я всегда чувствовал между ними дурацкую связь.
– Мир, я попросила, чтобы он мне больше никогда не звонил. Сказала, что так будет лучше для всех.
– Динка, – вздыхаю, прижимаю любимую девочку к своей груди и шепчу на ухо: – я никогда тебя не отпущу. Ты моя. Любой ценой, понимаешь?
– Не отпускай, – отвечает игривым тоном, – на самом деле всю жизнь я любила и люблю только тебя, Дамир.
Мы сливаемся в страстном поцелуе, и я забываю обо всем. Не было ничего, точнее, забылось, кануло в лету. Анита вышла во второй раз замуж и Аллах даровал ей ребенка. Рената, благополучно избежав брака с Эрнестом, уехала за границу. Давид наказан и отбывает срок в тюрьме. А мы с Динкой самые счастливые: у нас есть двое сыновей и дочь, а в следующем году будет опять пополнение. Картинка снова беременная. Срок семь недель.
