Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
Как ни странно, Руткова это не обрадовало.
– Под кого из руководства ты залез, Сашок? – спросил он, презрительно улыбаясь. – Умело протоптал дорожку к начальственным кабинетам – никто ничего не прознал…
– Да никуда я не протаптывал! Сами вызвали, сами предложили, просто так! Я думал, с вашей подачи!
– А то ты порядка не знаешь, не догадываешься, что просто так только кошки родятся! Я ничего не знал, пока приказ не увидел, а ведь это я должен был писать на тебя представление! Решил вытолкнуть наставника из кресла, да самому в нем устроиться?
Переубедить старого опера было невозможно, и отношения между ними ухудшились: будто черная кошка дорогу перебежала…
Правда, Лобов знал «порядок» и догадывался, что «просто так» ничего нигде не делается. И он стал подозревать, что его удачи связаны с перстнем. Значит, в книге все правда? Дома он надевал перстень на палец и подолгу любовался им, жалея, что не может носить открыто. На работе приходилось носить его на кожаном шнурке, спрятав под рубашкой на груди. Иногда Лобов даже чувствовал в районе солнечного сплетения тепло, исходившее от перстня в критические минуты. Так было и при задержании Гнуса, когда тот выстрелил в сыщика из нагана – пуля прошла совсем рядом, и когда Лобова чуть не ударил по голове топором подкравшийся сзади рецидивист по прозвищу Трамплин…
В общем, хотя это и невероятно, но он пришел к выводу, что помогают ему не связи в высших милицейских кругах, которых у него заведомо не было, а перстень, который у него был. Из памяти не уходили опасения Юздовского о насильственной гибели всех обладателей перстня… К тому же описанные в книге события это подтверждали… Да что там книжные строчки! Смерть Юздовского была достоверней и убедительней любых книг! Надо же, чтобы предназначенная Графу пуля попала по назначению через длительное время, выброшенная полотном бензопилы «Дружба»! Но оперативный работник уголовного розыска привык рисковать, привык ходить по одним дорожкам со смертью… И перстень, который заботился о нем и помогал в делах, его не пугал!
К хорошему привыкают быстро. А везение – лучшее, что может быть в жизни. Так что, когда Лобову сообщили, что он признан лучшим сыщиком СССР, он почти не удивился. Чего-то похожего он и ожидал!
– Поздравляю! – пожал ему руку начальник Управления генерал Семенов. – Поедешь в Стамбул, на международный съезд полицейских. Смотри, держи там нашу марку, так сказать, да на провокации капиталистов не поддавайся!
* * *
«Важняк»[22] городской прокуратуры, советник юстиции Сазонов, нечасто терпел поражения и давал уходить дичи, на которую охотился. Точнее, никогда такого не было, хотя он сидел на ментовской линии, а это звери травленые, умные и хитрые. Неудача с Рутковым обозлила и раззадорила его. Но процессуальное решение принято, так что делать нечего. В конце концов, у всех случаются неудачные выстрелы и сорванные охоты. Он подшил постановление о прекращении дела в конце толстого, страниц на сто пятьдесят, тома. Столько работы «на корзину»! Следователь тяжело вздохнул. Сюда следовало подшить обвинительное заключение и направление дела в суд!
Он принялся пролистывать дело. Когда-то коренастый, а нынче полный – сказывается сидячая работа, отечное лицо цвета сырого теста, глаза навыкате, темные круги под ними, маленький приоткрытый рот, навсегда застывшее выражение недовольства: тоже работа – нервы, нерегулярное питание, постоянное напряжение, стрессы… Недаром коллеги зовут его Сазаном, он чем-то действительно напоминает снулую рыбу.
Но вдруг унылое лицо Сазана оживилось, как раз в тот момент, когда он рассматривал схему микроавтобуса «РАФ», на котором опергруппа ехала задерживать Серпа с Молотком. Сазонов был очень пунктуален, он даже отметил, кто где сидел: тут главный персонаж – Рутков, тут его выкормыш Лобов, тут опера Федосеев и Говоров, тут участковый Шейко, тут сержанты, тут недоносок Глумов… Конечно, все менты заодно и схема не понадобилась – никаких противоречий не выявилось, расхождений – видел – не видел – тоже не было…
Но схема составлена не зря: сейчас Сазонов увидел, что на месте водителя никакой отметки не стояло – он его не допрашивал. Посчитал, что нет никакого смысла: ясно, что менты договорились между собой, раз семеро говорят одно, то восьмой никогда не скажет другого! Но сдавать в архив дело с недопрошенным свидетелем – все равно что заканчивать охоту, когда в карабине еще остался патрон… Конечно, можно махнуть рукой – дескать, все равно не достать! А можно прицелиться в резво уходящую по белому снегу дичь и все-таки попробовать… А вдруг попадешь? Ну, а промажешь, так будешь знать, что сделал все, что мог! А Сазан никогда не бросал работу, которую не довел до конца.
Он набрал номер дежурного по Управе.
– Посмотрите, прошлый месяц, пятнадцатое число, кто из водителей вез группу на Комсомольский проспект?
– Сейчас посмотрю график… Так… Так… А это была гражданская машина, поддежуривающая, с почтамта. Фамилии водителя у меня нет.
– Ладно, спасибо! – Сазонов бросил трубку. В душе вспыхнул погасший было огонек азарта: раз машина гражданская, то водитель отношения к милиции не имеет и вряд ли его втянули в сговор… Он не стал предварительно звонить, а сразу поехал на почтамт и нашел дежурившего в тот вечер водителя. Который полностью подтвердил показания Глумова:
– Я еще подумал: разве можно давать оружие стажеру? Но он сам отказался…
Последний патрон выстрелил удачно, пуля попала в цель. Осталось оформить возобновление уголовного дела…
* * *
В Стамбул Лобов не поехал, а поплыл, или, как говорят моряки, «пошёл» на турбоходе «Максим Горький» – самом большом океанском лайнере страны, флагмане советского пассажирского флота. Мечта романтиков – синее море, белый пароход! Обтекаемые обводы, заостренный нос, высоко поднятый капитанский мостик, каюты на двоих со всеми удобствами, полированное дерево, ковры, зеркала, питание в ресторане…
Простой парень из рабочей семьи, Лобов никогда не видел такой роскоши и теперь буквально купался в ней. А впереди другое государство, настоящая заграница, общение с иностранными коллегами! Предвкушение новой жизни раздувало его, как воздух шарики в Первомайский праздник.
После обеда он вышел на палубу, оперся на фальшборт и принялся смотреть на морскую гладь и парящих над нею чаек. Ярко светило солнце, повышая и без того хорошее настроение. «А то ли ещё будет?!» – думал он, нащупывая ладонью через рубашку висящий на груди перстень. Со стороны могло показаться, что он благодарит кого-то от всей души.
– Любуешься? – раздался сзади солидный голос.
Лобов обернулся. Это был возглавляюший советскую делегацию полковник Дмитриев – среднего роста седой крепыш с добродушным красным лицом и маленькими внимательными глазами под седыми бровями.
– Так точно!
– Да ладно, расслабься! – полковник дружески похлопал его по плечу. От него пахло коньяком, и он тоже был в хорошем расположении духа. Старшие офицеры держались вместе и весело проводили время, недаром чемоданы у них позванивали при посадке. Хотя вообще спиртное находилось под запретом.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
