Накладка… Одна накладка минут в двадцать из-за того авто сопровождения. То, что должно было, по задумке спецслужб, свернуть события с такого пути, если сейчас поверить Мире, лишь те ускорило…
И да, он всегда знал и уважал аналитические отделы, потому и понимал, что пора создавать свой. И самому тактику поменять… внести элемент неожиданности, так сказать.
С другой стороны, и сейчас Стас ни капли не жалел о том, что подтвердил свои планы Шусту. Ибо не фиг.
И Мира, словно в его молчании и уверенном взгляде ответ сама прочитала. Побледнела, хотя куда больше, кажется. Закусила губу.
— Они же узнают, поймут, любимый… — едва слышно прошептав, она вдруг вцепилась в его руки с реальным страхом, как с болью и ужасом за него, а ему это бальзамом на душу. Во всем уже готова на его сторону встать!
Неподкупная же, принципиальная до жути, а за любовь к нему ради всех своих принципов отступить готова… Впрочем, разве и он ради нее все свои установки не послал к чертям в ад? Стоят друг друга, точно!
— Они… А если они прослушивают и сейчас?! Алексей же постоянно здесь был… — Мира, будто утратила контроль и реально панике поддалась, ударившись в конспирологию. Опять закусила губу.
Правда, учитывая, что и у нее сутки были чертовски сложными, неудивительно, что здравый смысл и логика подводили.
— Они не смогут ничего отследить или доказать, белла. Возможно, мое поведение можно спрогнозировать, но доказательств и фактов я не оставляю. Даже ты ничего ни разу не нашла, — подмигнул он с непроницаемым взглядом и выражением лица. — Влад весь дом на прослушку проверяет. Регулярно. Как и офисы. Парней к этому не допускал, или менял, учитывая, что всяко может быть… Дни заранее не оглашает, так что тут вряд ли. И, пока мы торчали на этой пресс-конференции, все заставил перепроверить в доме в первую очередь, на уши всех поднял. Ему это тоже, знаешь, какой щелчок по носу? — усмехнулся криво.
Большим пальцем прижал эту прикушенную губу и надавил, требуя, чтобы она мучить себя прекратила.
— Пошли, белла. Тебя давно пора накормить. Да и я не ел ни фига все это время. Дико голоден. А потом — спать, — подвел черту под разговором.
Очень лаконично и таким тоном, что однозначно давал понять — обсуждать не только нечего, но и просто не стоит.
— Стас… — ага, словно бы Миру можно свернуть с пути, если она ухватила тему за хвост. Нахмурилась, вся такая серьезная.
Только он суровостью кого угодно переплюнуть мог. Тем более ради ее безопасности и благополучия.
— Напоминаю твои же слова, что меня ты выбираешь при любом варианте и раскладе. И да, план «дети, кухня, церковь с матерями» — все еще вполне реален, революционерка ты моя. Советую подумать перед тем, как спорить с мужем. Кто меня после такого осудит за желание обезопасить тебя со всех сторон? — с сарказмом заломил бровь, немного жестковато намекнув, что спорить действительно не стоит.
Двинулся в сторону выхода из кабинета, потянув и ее за собой.
Коридор был пуст, Коля точно прислушался к совету. Влад… Не соврал ей, знал, что тот сейчас как раз и занимался тем, что перепроверял все и всех, учитывая новости про Алексея. У их начальника охраны свой заскок был, и такой нюанс, хоть и явно от него практически не зависящий, точно болезненным уколом по самолюбию воспринят.
— Стас… — все так же жалобно всхлипнула Мира, тем не менее, идя за ним следом. Он обернулся. Глаза огромные, занимают пол лица, и там такой страх, такая тревога за него плещется… Блин! Довели ему жену! Сорвали все нервы! — Ну зачем? Ну отмени, а? — почти неслышно, по губам читает. — Его и так посадят…
А он молчит и смотрит, если честно, больше чисто кайфуя, наслаждаясь от того, что около него стоит. Так же молча завел ее в кухню, быстро оценив, что им уже успели что-то горячее приготовить.
Персонал был проверенный, но приходящий, один на его дом и Коли. Оба не любили, когда рядом чужие крутились постоянно. И охраны с них достаточно. Парни вон и сейчас вокруг дома коршунами кружили. Никто режима повышенной готовности не снимал. Подумалось, что надо будет кого-то вместо Клима пока подобрать для Миры… И триста раз перепроверить, да. Или, просто, пусть около него все время будет, сделает ей офис в соседнем кабинете. Пусть анализируют…
Не особо вникая за этими мыслями в вид блюда, наполнил одну на двоих тарелку каким-то рагу с мясом и овощами. Буквально всунул Мире вилку. Но у нее так пальцы дрожали, что толку никакого.
А его таким голодом вдруг накрыло! И такой безумной нежностью к ней… Странная смесь, если честно, откат, видно.
Вздохнув, Стас усадил Миру на стул, поставив тарелку на стол чуть сдвинув. Присел на угол тут же рядом, забрал эту вилку у беллы, от греха подальше, чтоб не покалечилась, не дай бог. И сам начал накалывать кусочки, то ее заставляя есть, то сам жуя.
Мирослава не сопротивлялась, ела. Но ее взгляд… Он ему всю душу вытягивал, наматывая на ее тонкие, продолжающие дрожать, пальцы, елки-палки!
— Ты хоть примерно представляешь, как долго кто-то из мужчин нашей семьи вдовцами живут? — не прекращая ее кормить, не выдержал этого взгляда Стас.
И сам смотрел на нее серьезно, даже жестко в чем-то. Потому что раз и навсегда хотел, чтобы она поняла одну простую истину.
Мира нахмурилась, возможно, не сразу уловив, к чему он это спросил. Поразмыслила секунду, покачав головой.
— В смысле? — растерялась. Но хоть отвлеклась.
И жевала, что особо его радовало. Да и Стас подумывал, что добавка им не помешает.
— Никто больше года не выдерживал, белла… Прецеденты были. Да и то, если только отомстить или памятник достойный жене поставить… Просто, чтоб ты четко все понимала, — таким тоном, что и дураку все станет ясно, как с плеча рубанул.
А у него жена дурой не была. Побледнела еще сильнее, хотя куда уже?..
Блин! Надо с нее эту гребаную краску смыть! Бесит…
— Стас!.. — выдохнула хрипло и с болью. — Я не знала… Не согласилась бы никогда на подобное, понимаешь? — повторила снова.
Да, он уже это понял и принял, пусть частью внутри еще клекотал гнев. Но точно не на нее!
Мира вдруг наклонилась, обняла его, вцепившись в Стаса обеими руками с дикой силой. Черт! Не ждал. Сам ее обхватил, отбросив вилку.
Притянул ее голову к себе, уткнулся в волосы опять, чертыхнувшись мысленно. И так жадно впитывал все: каждую мелочь, ее тепло, дыхание, даже эту дурацкую спутанность волос… Когда до душа доберутся?!
— Так что не надо мне про суды, резоны и доводы их говорить, — прошептал сипло в ее волосы. — Я никогда и никому даже намерения тебе вред причинить не спущу с рук! И это на вид поставлю ясно и четко всем, кто может рыпнуться только. А они… Им еще передо мной по своим счетам платить. Не будет никаких фактов и доказательств, белла. Мое тебе слово. И дело это исключительно мое. Не тревожься. Тебе об этом меньше всего сейчас думать стоит, хватит, наволновалась уже, на две жизни вперед, — отрубил чуть жестче, но из-за того, что самого накрыло новой волной всего пережитого, целуя ее веки и мокрые от слез ресницы.
