— Скажи как? — коротко спросил герцог.
— У нас, абсароки, свои боги. Они очень доброжея лательны, особенно к любящим.
— Я согласен, — мягко сказал Этьен, понимая, что Дейзи предлагает ему тот брак, который признается культурой ее народа.
— Я беру тебя в мужья. Я говорю это сейчас, и это навеки. — Казалось, ее теплое дыхание согревает холодный осенний воздух, тело было близким и теплым, а лицо светилось любовью.
— Я беру тебя в жены, и это навеки. — Он обнял ее за плечи, наклонился к мягким, теплым губам. Доброжелательные боги абсароки присутствовали при этом обряде — в ветре, в синем небе и темноте ночи, — боги, которые охраняют абсароки от неизвестных демонов и известных врагов, боги, которые любят народ северных равнин.
— Да будет так, — сказала Дейзи, закрепляя обряд.
Следующие недели были трогательной идиллией, это было время душевного отдыха и сближения двух людей. В один из таких дней они покупали одежду для будущего ребенка, и Дейзи заколебалась при входе в фешенебельный магазин для богатых родителей.
— Скажи, что ты покупаешь одежду для подарка, — предложил Этьен. Позже, когда они переносили многочисленные пакеты в экипаж, Дейзи сказала со слабым беспокойством:
— Ты видел, как они шептались, когда мы уходили. Что они подумали обо мне?
— Я то же подумал бы, ведь ты запиналась и краснела.
— Надо было уйти!
— Но тогда бы у нас не было всех этих маленьких вышитых вещичек. Какое имеет значение, что они подумали?
Дейзи резко остановилась и сказала с глубоким вздохом:
— Да, отец говорил мне, чтобы я поменьше интересовалась чужим мнением.
— Превосходный совет, — спокойно ответил герцог. — И теперь у тебя есть одежда для младенца, которую ты хотела.
— У нас есть, не так ли, дорогой?
— Абсолютно так.
— Давай поедем домой и все хорошенько рассмотрим, — сказала она веселым голосом, уже забыв о неприятных минутах в магазине.
— Давай, — согласился герцог. Любой из его парижских знакомых был бы изумлен: герцог де Век собирался потратить свой день на разглядывание детских мелочей.
Они провели несколько дней в домике Дейзи в горах, на далеком уединенном пастбище. Погода была идеальной, осень оставила свои цвета внизу, в долинах. Здесь, высоко в горах, солнце казалось ближе и теплее. Они лежали под солнцем днем и под звездами ночью, их переплетенные тела, их сердца были в согласии, их чувства согревались любовью.
Они говорили о своих планах, о возможности покупки Этьеном шахты, о продолжительности последней тяжбы в суде у Дейзи, о возможной поездке в Париж.
— Как только закончится развод, нам следовало бы пожениться во Франции, — предложил Этьен, — чтобы обеспечить право наследования для нашего ребенка.
— Мне не нужны твои деньги.
— Я беспокоюсь о наших детях, — исправился он с улыбкой.
— У меня есть собственные деньги.
— Я хотел бы, чтобы наш брак был законным во Франции. Кроме того, деньги твоего отца принадлежат еще и племени.
— Состояния Блэйз более чем достаточно для семьи. Все дети имеют доверительные фонды.
— Если мы женимся во Франции, то наследуется не только мое состояние, но и мои титулы. — Глядя на скептическое выражение лица Дейзи, он добавил: — Почему бы не позволить нашим детям самим решать… относительно титулов?
Она колебалась. Ее задел тот факт, что ее ребенок может иметь титул. Как и все, кто далек от преклонения перед аристократией, она не придавала этому значения, но ее ребенок…
— Да, это, конечно, справедливо. Какие титулы ты имеешь?
Он пожал плечами и улыбнулся:
— Достаточно, чтобы заполнить ими детскую… Если пожелаешь.
— Расскажи, какие у тебя титулы, — поддразнивала она его. — Сколько их?
Они разговаривали, валяясь рядом на меховом одеяле.
— Жюстен уже обладает некоторыми из них.
— Я понимаю. Сколько осталось? Она перекатилась и частично легла ему на грудь, такая мягенькая пушистая кошечка с острыми коготками.
— Девять.
— Многовато.
Ее розовый язычок потянулся к его верхней губе.
Они еще долго болтали на эту тему, согласившись на досуге подумать, как заполнить детскую его титулами.
Следующие недели, в то время как Дейзи занималась судебными делами, Этьен потратил на изучение горнодобывающих предприятий, контролируя свои дела в Европе при помощи телеграмм и ведя переговоры о покупке местной железнодорожной линии. Хэзэрд и Трэй помогали герцогу в качестве консультантов, и примерно через месяц Этьен решил вложить свой капитал в два предприятия. Одно рядом с новым медным рудником Блэков, а другое — в Бьюте.
Вечерами Дейзи и герцог возвращались в свою долину, чтобы под руководством Луи превращать ранчо в удобное место жительства. Они долго спорили в маленькой комнате Луи, а по ночам занимались любовью, засыпая в объятиях друг друга.
В субботнее утро Дейзи спала — роскошь, которую она позволяла себе в последнее время, поскольку младенец, казалось, высасывал из нее большую часть энергии. Этьен, как обычно, встал на рассвете и выехал со своими лошадьми на верховую прогулку. Он планировал встретиться с Хэзэрдом и Трэем для осмотра одной из шахт. С той же энергией, с какой играл в поло, он вникал в любое предприятие, которое начинал.
После часового наблюдения за молодым породистым рысаком герцог выехал на Рубиновую шахту. Свежий воздух осени подбадривал его, пока он добирался до шахты. Он любил утренние часы с их свежестью и ожиданием обновления.
Молодой двухлеток, привезенный им из Франции, преодолел милю в рекордное время. Надо будет пустить его в следующий сезон на скачки, решил Этьен.
Герцог был очень заинтересован этой поездкой на Рубиновую шахту: хотел посмотреть на новое оборудование. Одна из самых старых шахт, она была уже сильно выработана, и ему предстояло спуститься на три тысячи футов под землю.
— Оставьте ваш жакет здесь, он вам не понадобится, — объявил Хэзэрд, когда приветствовал герцога перед конторой управляющего. — Знакомьтесь, это Джордж Станс, наш управляющий.
Поговорив с герцогом, Джордж понял, что тот серьезно заинтересовался горным делом.
— Мы ведем разработку на восток на трех тысячах футов, — сказал Джордж.
— С расширением на отметках 2666 и 2433, — добавил Хэзэрд.
— На отметке 2666 у нас есть определенные проблемы: люди не могут работать больше четырех часов изза высокой влажности и температуры, — объяснял Джордж. — Работа трудная: гранит ломает и тупит буры, и нам приходится их часто менять.
Хэзэрд спросил насчет воды, которая появилась в штреках в последнее время.
