Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
Иньяцио с усилием кивает.
— Ну ладно, Бог с ними, с женщинами, поговорим-ка о другом. Послушай-ка, я расскажу тебе, что надо сделать.
Сын отгоняет от себя воспоминания и внимательно его слушает.
— В тысяча восемьсот сорок восьмом году все встало, торговля практически прекратилась, а налоги, которыми нас обложили неаполитанцы, разрушали экономику, — это было ужасное время. Сегодня игра еще сложнее, запутаннее. Мне известно, что с недавних пор по домам дворян и торговцев рыскают тайные агенты Савойи. Они пытались связаться и со мной, но я предпочел не встречаться с ними, не так скоро… Сначала надо понять, что происходит. Растет недовольство, да и бурбонские войска скопились у ворот Порта-Карини — не случайно все это. Они, Бурбоны, думают, что гарибальдийцы придут оттуда, но никто этого точно не знает. Город в осаде. Надо держать ухо востро, понять, с какой стороны ветер дует, и при случае обернуть ситуацию в свою пользу. Будущее теперь зависит не только от сицилийцев. Савойя хочет захватить Сицилию и все королевство, и в этот раз у них получится, потому что есть люди, которые им сочувствуют. Они овладели уже Тосканой и Эмилией. Но они не знают, что их ждет здесь, на острове… Полная неясность, слишком много игроков в этой игре.
Иньяцио снова смотрит в окно.
— Сделаем все необходимое, чтобы защитить дом Флорио.
И этих слов Винченцо достаточно.
* * *
Оставшаяся на вилле со слугами и свекровью Джулия встревожена. Пройдя через анфиладу комнат, с платком в одной руке и ключами в другой, она доходит до комнаты Джузеппины. Перед дверью сидит горничная.
— Встала? — спрашивает Джулия.
Горничная, молодая и полная, откладывает шитье. Говор выдает в ней уроженку городка Мадоние; кожа на лице и руках от долгих дней, проведенных на солнце, покраснела.
— Да, синьора. Поела хорошо, без капризов, а сейчас сидит в своем любимом кресле.
Джулия входит. В комнате пахнет свежими розами, но прелый запах старости сильнее.
Джузеппина в кресле. Вполголоса напевает песню — неразличимые слова на калабрийском. Уже несколько недель, как минуты жизни, когда она в здравом уме, чередуются с днями, когда мир переворачивается вверх тормашками, и призраки, созданные ее воображением, становятся реальными.
Один глаз будто присыпан мелом и не видит. Врач не смог помочь. От старости нет лекарства.
Джулия сглатывает страх, вставший комом в горле. Ей отчего-то тревожно. Она протягивает к свекрови руку, чтобы погладить ее по плечу, но не осмеливается. Глубокое чувство жалости парализует ее.
— Донна Джузеппина… Не желаете прогуляться?
Джузеппина с трудом поднимает свое измученное артрозом тело. Горничная накидывает ей на плечи шаль, Джулия берет ее под руку.
Они проходят по коридору виллы. С недавнего времени Джулия часто думает о том, что не смерть избавляет от вины и очищает память, но болезнь. В каком-то смысле вместе со старостью к свекрови пришло отмщение за причиненное ею зло, и видя ее муки, Джулия научилась состраданию. Она избавилась от чувства мести. Говорят, в природе вещей существует таинственная справедливость, равновесие, восстанавливаемое высшей силой.
Они выходят во двор, где Винченцо распорядился поставить стол и несколько кресел. Море — приятный фон.
Джулия часто пишет дочери Джузеппине, которая живет в Марселе с мужем Франческо, сыном Аугусто Мерле, компаньоном Винченцо с недавнего времени. Ее брак, как и у Анджелы, благополучный и спокойный. У Анджелины уже трое детей; Джузеппина родила второго несколько недель назад. Хотя письма дочери выдают ностальгию по Палермо и семье, Джулия уверена, что она обрела счастье в супружеской жизни.
Больше всего она беспокоится за Иньяцио, который кажется слишком жестким, слишком рассудочным. Куда делся ее «ребенок-принц», ее любознательный и восторженный мальчик? Перед ней молодой человек, исполненный благородства и несгибаемого духа, возможно, даже более сильного, чем у его отца. Как будто он выполняет данное самому себе предписание, Иньяцио строг, прежде всего к себе. Вот чего боится Джулия — его твердости.
Горничная снова принимается за шитье. Джузеппина задремала и время от времени издает странные звуки или бормочет обрывки фраз.
Вдруг она резко хватает Джулию за руку. Перо скользит по листу, чертит каракули.
— Передай Иньяцио, что я заблуждалась, я прожила одинокую жизнь. Только ты можешь ему это сказать, поняла?
Джулия не понимает, о ком она, о сыне или о давно почившем дяде Винченцо. На ресницах у свекрови дрожат слезинки.
— Я любила его. Мне надо было за него выходить замуж, теперь я понимаю. Я любила его и так никогда не призналась, ведь он — брат мужа. А сейчас надо, чтобы он это понял! Люди должны жениться по любви, главное — не деньги, а…
Джузеппина начинает рыдать, голосит, бьется. Они не могут успокоить ее. Чепец, прикрывающий волосы, падает на землю, губы растягиваются в уродливой улыбке.
Резким движением Джулия обнимает ее.
— Он знает, — говорит она ей на ухо, чтобы успокоить. — Он знает это.
Она чувствует, как слезы щиплют ей глаза. Вспомнились обмолвки, полуфразы Винченцо о странной любви между родственниками. Значит, все правда. Она помогает свекрови осторожно подняться, вытирает ей слезы, уводит в комнату. Там укладывает в постель и просит принести успокоительного.
Закрывая за собой дверь, Джулия думает о том, что хотя бы она сделала правильный выбор. Даже если семейного счастья ей пришлось ждать годы.
* * *
Вдоль стен, на улицах, прилегающих к виа Кассаро и выходящих к морю; в тени площадей; за пробитыми во время боев бастионами время остановилось. С моря ветер несет запах сухих водорослей, с гор — цветущего померанца.
Ощущение, будто Палермо сдался, уступил, открылся всем напастям. И теперь наблюдает за самим собой. Но нет, Палермо всего лишь уснул. Под кожей из песка и камня пульсирует тело, течет кровь, хранятся секреты. То тут, то там вспыхивают мысли.
И в мыслях сейчас лишь одно имя — Гарибальди. Тот, кто провозгласил себя диктатором Сицилии от имени Виктора Эммануила II, короля Италии. Кто призвал народ острова к оружию. Кто уже занял Алькамо и Партинико…
Но рана от битвы при монастыре Ганча все еще воспалена. И по городу разошлось известие, что Розолино Пило, пришедший на помощь Гарибальди, убит в битве у городка Сан-Мартино-делле-Скале, в менее чем двадцати километрах от Палермо.
Винченцо Флорио не знает, что будет, но с сумкой в руках решительно заходит в кабинеты Королевского банка. Иньяцио он оставил на виа Матерассаи. Не хочет вмешивать его в эти дела.
Лестничный марш.
Исполняя должность торгового представителя, проверяет, сравнивает даты, собирает информацию. Распоряжается, чтобы наличные деньги — все, что есть, — перенесли в несгораемый ящик, и с ними векселя. Как только кризис минует, деньги снова пустят в оборот или обменяют на новую монету королевства. А пока хорошо бы спрятать их в надежном месте.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
