При мысли об этих наглецах из моего горла непроизвольно прорывались рычания, заставляя моих боевиков нервно вздрагивать и в панике коситься в мою сторону. Но мне было плевать на них, только она…
А сегодня?! Я чуть было не потерял ее. Хотя, конечно, это громко сказано, вряд ли бы с Ви что-то случилось совсем уже из ряда вон выходящее, но все же! Такой инцидент, от которого я, и так с рождения будучи пепельноволосым, чуть не посидел!
Я, как обычно, шел по мрачным коридорам академии и, проходя мимо аудитории зельеварения, услышал странные вскрики и шум. Что там могло происходить? Кто-то снова не рассчитал пропорции или неправильно помешал зелье, и оно вырвалось из-под контроля? Кто-то из адептов приготовил не то зелье? Или же ушлая адептка снова пробовала тайком сварить любовное зелье?
Хмыкнув, начал припоминать, какой факультет сейчас на данной паре. И при осознании, какая именно там группа, меня прошибло холодным потом. Первокурсники-менталисты. Тьма! Под руководством Преподавателя Кариды. Именно там сейчас моя девочка. Вспомнив, как Карида о Вивьесин отзывалась, мерзкие мурашки пробежали по спине. А плохое предчувствие сдавило грудную клетку.
Стиснув зубы, не мешкая, вошел в двери-тень, натыкаясь на какое-то препятствие и с удивлением обнаруживая, что это препятствие адепт. Даже больше того, парализованный адепт. А точнее, адептка!
Моя! Адептка!
Я понял, что Вивьесин находится под магией, так как она даже не обернулась на мое появление, наоборот, чуть плашмя не упала на холодный пол, но я успел придержать ее за плечи. Уф. Не дай Арос с ней бы что-то случилось… полетели бы головы.
Обвел хмурым взглядом аудиторию, подмечая бледных и испуганных адептов, остановился на Кариде, которая при виде меня посерела лицом.
Надо говорить, что мне это совсем не понравилось?
— Что тут происходит?! — рыкнул я, спрашивая непосредственно у синеволосой демонессы.
Громко так рыкнул. А моя девочка даже не дрогнула, заставляя меня сильно напрячься.
Карида издала хлюпающий звук и уставилась на меня круглыми глазами.
Да как она смеет?!
Теряя терпение, прорычал:
— Преподаватель Карида, объяснитесь! Адептка эс Дрегомор находится под ментальным приказом?! А адепт эс Лагари, что с ним?
— Нет. Как вы могли такой подумать, Магистр Стартен? Это просто тренировка, — пролепетала она с лихорадочно блестящими глазами.
Я кожей чувствовал ее ложь, видел в ее глазах. Она меня боялась. Причем не как Магистра или мужчину. Нет. Я не раз видел этот взгляд, она боялась меня как главного филера. А это очень плохо. Это значило, что эта женщина, являясь Преподавателем, нарушила закон.
— Тренировка, значит, — процедил сквозь зубы, отсылая мысленного вестника Даргару.
Он должен знать, что у него происходит в академии.
Даргар ответил сразу и серьезно попросил, как только разберусь, отправить Преподавателя к нему для дальнейших выяснений. С этим был полностью согласен.
Не в пыточную же.
К моему глубокому сожалению, так как она являлась именно Преподавателем АДС, при нарушении правил должна предстать перед академическим советом, а уж затем…
Мысленно облизнулся, уже представляя, что с ней сделаю за вред моей демонессе. Долго ли она после меня будет жить? Не думаю.
Но увы. Сначала совет.
— Магистр Стартен… — неожиданно прошептала сестра Вивьесин, отрывая меня от мысленного препарирования Кариды.
Медленн перевел на нее остекленевший взгляд, силой заставляя думать, что эта рыжая девушка — сестра моей Вивьесин, а моя девочка очень сильно расстроиться, если я случайно, в порыве холодного гнева, убью ее сестру.
Нет. Спокойней, Алистер. Надо быть спокойней.
Но все же от ярости не смог сдержать трансформацию. Мой демон рвался наружу, чтобы жестоко покарать того, кто посмел коснуться, даже мысленно запятнать нашу птичку. Мои когти случайно дырявили мантию повисшей на мне адептки, и это бесило куда сильней.
Ощерившись, отчего сестра Вивьесин побледнела до состояния полотна, кивнул ей, давая дозволение продолжить объяснения, какого драрха тут происходит.
— …Магистр Стартен, вы делаете Вивьесин больно, а она под приказом Элеонарса. Она не может вам сказать. Как и Закари, — негромко, но твердо, чем немало меня удивила, сказала она, и подтверждая, что моя девочка находится под ментальным приказом, и каким?! Элеонарса!
— Что-о-о? — тихо прошептал я, впиваясь взглядом в Кариду. — Как. Вы. ПОсмели?
— Но она… они… — размахивая руками, попыталась она перевести стрелки на адептов. Но мое терпение почти лопнуло.
— Снять приказ!
Синеволосая Преподавательница (хотя называть ее таким гордым званием уже не стоило: она потеряла свое право, а скорей всего, вообще уйдет в застенки после своих выходок… если, конечно, останется, чему уходить), дернулась и посмотрела в глаза Ви, снимая с нее Элеонарса.
Моя сладкая пошатнулась в попытке снова упасть на пол, но я не позволил, с удовольствием подхватил ее на руки, крепче прижимая к себе и тайком вдыхая сладкий, как и она вся, аромат.
Да-а. Мой личный арогона. Так бы и вылизал ее всю, особенно там где очень жарко. Между ее стройных ножек. Р-р.
Тряхнув волосами, в упор посмотрел на Кариду, холодно и максимально спокойно произнес:
— Преподаватель Карида, вы обвиняетесь в нападении на адептов и прямо сейчас отправляетесь к Ректору, его я уже поставил в известность о вашем нарушении. Он будет решать, как дальше быть с вами.
— По какому праву?
Убью! — рыкнул внутренний демон заметавшись в грудной клетке. И я был с ним полностью согласен. Стиснув зубы, раздражённо отчеканил:
— По праву главного Филера Его Темного Величества, Аданари.
И больше не слушая ее наглого лживого лепета в попытке оправдаться, щелкнул пальцами, открывая портал прямо в кабинет Ректора. Который собственно, ее уже ждал и дал мысленный приказ забрать ее.
Портал втянул демонессу, и я испытал большое облегчение, а аудитория полностью погрузилась в гробовое молчание.
Вивьесин с жалостью посмотрела на адепта эс Лагари и, заметив, в каком он состоянии, ахнула, завозилась на моих руках, пытаясь освободиться, и чуть не рухнула на пол. Гневно засопел на ее самоуправство, но отпустил.
Мрачно наблюдая за ней и ревниво думая:
Кто ей этот мальчишка?!
Но в глубине своей демонической души знал ответ. И именно только поэтому он еще жив, а не снисходительно придушен. А я бы его с удовольствием добил. Но. Он. Ей. Никто. Ей вообще никто не нужен. И, самое болезненное, даже я сам.
Сжав кулаки и тихо рыкнув, собирая всю свою выдержку в кулак, приказал расступиться и опустился перед ним на корточки, делая диагностику его состояния. И надо сказать, все действительно было плохо.
