— Найти бриллианты, пропавшие пятьдесят с лишним лет назад? — Стив едва не рассмеялся, хотя на самом деле его очень тронуло, что мальчик хочет «замкнуть круг». — По-моему, это невозможно.
— Разве не ты твердил мне, что возможно все, стоит только захотеть? Именно этого я и хочу. Очень хочу. Но мне нужна твоя помощь. Вспомни как можно точнее, что случилось в тот последний раз, когда он приезжал повидаться с тобой. И что было потом. Он не пытался связаться с тобой из тюрьмы? С тобой или с бабушкой? Что-нибудь давал тебе, присылал, говорил?
— Стив?..
Услышав голос жены, Стив поднял глаза.
— Давай оставим этот разговор, — вполголоса сказал он. — Твоя мать все знает, но я не хочу ее расстраивать… Иди сюда, Пат! К нам заехал Тревор!
— Тревор? Сейчас спущусь.
— Нам нужно поговорить об этом, — продолжал настаивать Тревор.
— Поговорим. — Стив улыбнулся сыну. — Поговорим, и я постараюсь вспомнить все, что может тебе пригодиться. Я горжусь тобой, Тревор. Горжусь тем, что ты хочешь найти способ сделать хорошее дело. Не знаю, удастся ли, но мне достаточно одного твоего желания. Жаль, что я сам до этого не додумался. Я раз за разом пытался начать новую жизнь, хотя требовалось всего-навсего расквитаться со старыми долгами.
Тревор почувствовал раздражение, но сдержал его, услышав, что по лестнице спускается мать, и улыбнулся отцу.
— Я уже несколько недель не могу думать ни о чем другом.
Он вышел час спустя, но не стал брать такси, пред почтя пешую прогулку по душному ночному городу. По части деталей на отца можно было положиться. Де тали были коньком Стива Уиттьера. Так или иначе, этот визит позволил ему понять, что нужно сделать в первую очередь. Он притворится любящим внуком и посетит бабушку в больнице для старых маразматиков. Завтра же.
Рорк не стал посвящать Еву в подробности компьютерных поисков жены и сына Крю. Просто на последнем этапе он позвал ее в кабинет и вывел на экран шесть изображений.
— Я решил начать с мальчика — точнее, с мужчины, — и посмотрим, что получится.
— Ну-ка, ну-ка… — Ева быстро считывала сопутствующие данные. — Стивен Джеймс Уиттьер. Живет в Ист-Сайде. Владелец и президент строительной ком пании. Есть! Прямо в яблочко!
— Я знаю его.
Ева резко обернулась.
— Ты знаешь этого малого?
— Главным образом по делам бизнеса, хотя часто встречался с его женой на разных благотворительных мероприятиях. У его компании хорошая репутация, и у него самого тоже. «Синий воротничок»[9], породнившийся с голубой кровью. Работяга.
— Проверь список строительных площадок, который ты составил раньше. Посмотри, есть ли у него что-нибудь в Алфабет-Сити.
Рорк вызвал файл и откинулся на спинку кресла.
— Перестраиваемый дом на авеню Б. Пятиэтажное здание, три подъезда. Мне следовало доверять твоей интуиции.
— А ты разве не доверял? Смотри-ка, у Уитгьера есть сын. Один сын, Тревор, двадцать девять лет. Так… Теперь выведи на экран его портрет.
Рорк набрал команду, и они начали изучать лицо Тревора Уиттьера.
— Не так похож на фоторобот, как я надеялась, но что-то общее имеется… А теперь поищем данные на этого Тревора.
— На сегодня хватит. Уже час ночи. Все равно этого недостаточно, чтобы арестовать его, предъявить обвинение и упрятать за решетку. Ложись спать. За это время компьютер соберет нужные сведения.
— Я, конечно, могла бы разбудить его и вытащить из постели… — Она задумалась. — Но только для того, чтобы доставить себе удовольствие. Ладно, пусть подо ждет до утра. Мы проверим стройплощадку и посмотрим, нет ли там следов крови Тины Кобб. Потом я опрошу Уиттьера-старшего, найду его мать и тоже задам ей несколько вопросов. Они могли принимать в этом участие. А Тревора трогать не стоит, пока я не сведу концы с концами.
— Ты можешь сводить концы с концами и лежа. Ева хотела заспорить, но у нее слипались глаза.
— Молчи, зануда… Мне нужно позвонить членам своей следственной бригады и сообщить, что совещание переносится с восьми на семь часов.
— Позвонишь утром. Во-первых, это легче. Во-вторых, более гуманно.
— Да, но приятнее сделать это сегодня, — возразила Ева, когда Рорк взял ее за руку и потащил к двери. — Если я разбужу их сейчас, им придется приложить не малые усилия, чтобы уснуть снова. А если утром, то они недосчитаются всего одного часа сна.
— Лейтенант, вы просто чудовище!
— Да. И горжусь этим.
28.
Ева спала, но ее мозг продолжал напряженно работать. Отец и сын, убийство и алчность, кровь на сверкающих камнях… Есть наследство, от которого невозможно спастись, как бы быстро и далеко ты ни бежал.
Она видела себя. Ребенка без матери, которая могла бы защитить свое дитя, как это сделала мать Крю. Спрятать ее или прикрыть щитом было некому. Как всегда, она видела себя, одну в ледяной комнате, залитой кровавым светом от вывески, мигавшей, мигав шей, мигавшей на соседнем доме.
Когда он входил, она всякий раз ощущала во рту рез кий металлический привкус. Привкус лютого страха. Бодрствовавшая частица ее воспаленного мозга пони мала, что дети не должны бояться своих отцов. Но этот ребенок не знал ничего, кроме страха.
Рука отца жалила, как змея, но остановить его бы о некому. Некому было вступить с ним в схватку. Не кому было защитить девочку, когда он раздирал ее и внутри, и снаружи. Никто не слышал ее криков, никто не умолял его остановиться.
Не надо, не надо! Пожалуйста, пожалуйста, больше не надо! Хватит!
Никто не прибежал к ней на помощь, когда ее рука хрустнула, как веточка под ногой неосторожного пеше хода. Она была одна. Она — и нож.
Ева ощущала кровь, которая струилась по ее рукам; ощущала, как дернулось его тело, когда она вонзила в него клинок. Видела себя, пахнувшую кровью, покрытую кровью, купавшуюся в крови, как зверь, который убил свою жертву. И даже во сне ощущала безумие этого зверя, начисто лишенного человечности. Она рычала и раз за разом вонзала в него нож.
— Проснись. О боже, малышка, проснись!
Кто-то услышал ее, кто-то пришел к ней на помощь. Жуткие воспоминания не помешали ей услышать голос Рорка, ощутить его запах и броситься в его объятия.
— Не могу! Не могу избавиться от кошмара. Боже, сколько крови…
— Я здесь. Мы вместе. Я с тобой. — Горячие губы Рорка прижались к ее волосам, а потом к щеке. — Ус покойся, Ева. Успокойся, милая.
— Мне холодно. Очень холодно.
— Иди ко мне.
Рорк укутал Еву в одеяло, посадил к себе на колени и начал баюкать, как маленькую. Ее дрожь постепенно проходила, дыхание становилось ровнее.
