Я и не стала. Начала с того, что потребовала выделить на нужды больных и страждущих, любимую господина Уриада повозку, причем прямо сейчас. И вплоть до момента нашего прибытия в «цивилизованный» населенный пункт (какой именно решила не уточнять). Не дав караванщику открыть рот, дабы возмутится моим хамским поведением, сразу заявила, что воз этот должен возглавлять колонну, так как тучи пыли здоровья раненному не прибавят. Помимо этого, мне нужен был матрац, пара одеял и бочонок воды. Напоследок же, добила его требованием вознаграждения за спасение каравана от жуткой погибели на Пыльном тракте. От названной мною суммы бедняга впал в ступор. Когда способность двигаться и говорить к нему вернулась, первым делом он помянул «добрым» словом тех моих родственников, при деятельном участии которых, я появилась на свет. Всего за пол часа препирательств, игнорируя попытки господина Уриада затянуть любимую песнь торговцев всех времен и народов о грабеже и голодных детях собственного производства, я получила от него все, кроме вознаграждения. Собственно, на него я и не рассчитывала. Главной задачей было добиться для раненого приемлемых условий транспортировки. Вот и пришлось использовать знание того, что перед лицом денежных потерь, все остальные вопросы становятся для купцов незначительными.
Пока расстроенный караванщик собирал свои пожитки и освобождал отвоеванное мною средство передвижения, я договорилась с парнями о переноске неспособного к самостоятельным передвижениям благородного тела.
Когда организационные вопросы были улажены, а бессознательный лорд с относительным комфортом устроен в повозке, ко мне подошла Лина.
— Я хочу попросить у вас прощения.
— За что именно?
Мне действительно было интересно. За наше недолгое знакомство, мой список претензий к леди Виран успел собрать уже несколько пунктов. В их число входили: высокомерие (не явно, но все же проявляющееся), ложь и недомолвки (впрочем, это я могу понять — инстинкт самосохранения жуткая вещь) и главное — она не удосужилась поблагодарить меня за помощь ее другу. Обидно! Не так часто на меня нападают благородные порывы и если их не поощрять, они, того и гляди, вовсе перестанут являться миру.
— Вы единственная, кто проявил участие к моим бедам, а я была с вами груба. Это недостойное поведение.
Ее ответ только подбросил хвороста к слабо тлеющим уголькам моей обиды.
— Так причина в том, что это недостойно?
Резкость и сухость моего голоса роднилась с песчаными бурями Пыльного тракта. Лина вздрогнула и подняла на меня полные недоумения глаза. Некоторое время она молчала, обдумывая сказанное нами обеими, а потом — покраснела.
— Ну вот, я опять говорю не то. А ведь меня специально обучали искусству составления и произнесения речей. Учителя даже хвалил за успехи. Почему же сейчас ничего не получается?
— Может оттого, что ваши речи предназначены для знати. Кружево из слов. Так все витиевато, что уже и сами не понимаете, о чем говорите. Как гласит народная мудрость — будьте проще и вам станут реже давать в зубы.
— Даже если бы я знала как, сразу измениться никому не под силу.
— И не надо меняться. Просто говорите не то, что должны, а то, что хотите сказать.
Лина смущенно улыбнулась.
— Сразу видно, что вы никогда не были при дворе. Там никто и никогда не открывает своих чувств.
— Ну, так мы, слава богам, в нескольких вардах пути от ближайшего подобного кошмара. Разве что, коронуем господина Уриада, но боюсь из его возчиков получаться не самое изысканные придворные.
— Да уж. И отнюдь не доброжелательные. С самого начала, никто из них не проявил ко мне ни малейшего интереса. Меня просто игнорировали. Когда вы ушли, предложив поискать себе другое общество, я поняла, что осталась совсем одна. Вы единственная, первой заговорили со мной. Давали пояснения и советы, делились своим мнением. А я… я повела себя как неблагодарный поросенок.
— О, вы знаете такие выражения?
— От няни. Мне было семь лет, когда я увидела у одной дамы маленькую пушистую собачку. Совершенно очаровательное существо. В тот же день я потребовала от отца такую же. Как мне стало известно значительно позже, собаки этой породы были в нашем королевстве ужасной редкостью. Тем не менее, через несколько дней папа принес мне такого щенка. И вместо радости и благодарности, я заявила что хочу беленького, а этот с серыми пятнышками. Отец ушел расстроенный, а няня пристыдила меня и обозвала неблагодарным поросенком.
— Значит не все гладят вас по шерстке?
— Няня Дая всегда ругала меня за шалости и капризы. Но она умерла десять лет назад. С тех пор только родители изредка выказывают свое неудовольствие.
— Вседозволенность и безнаказанность не лучший воспитательный метод. Хворостина, по мнению моей матушки, обладает большей убедительностью для несознательной молодежи.
— Хворостина?
Глазки леди приобрели размеры койла.
— Хворостина, палка, прут, ремень: одним словом — порка. Способствует усвоению знаний страдающим забывчивостью индивидуумам.
— Это жестоко.
— Зато эффективно.
— А вас саму так наказывали?
— Бывало. И хворостиной и ремнем. Но всегда за дело. Когда мамины увещевания не оказывали должного эффекта.
— Суровая у вас мама.
— На самом деле, она очень добрая и отзывчивая. Ей пришлось учиться быть суровой — со мной иначе никак. Но это далось ей нелегко, обычно после наказания она так переживала, что мне приходилось утешать ее. Впрочем, если хотите обсудить особенности воспитательных методов разных социальных групп, мы поговорим об этом как-нибудь потом. А сейчас, если вы все еще настроены на наше дальнейшее сотрудничество, у меня будет к вам несколько просьб.
— Все что в моих силах.
— Я понимаю, что вы устали, но прошу потерпеть еще несколько часов. Сейчас вашего друга нельзя оставлять без присмотра, а лично я, уже просто не держусь на ногах. Прошедший день был для меня весьма напряженным. Когда отправимся в путь, я вас сменю. А вы отоспитесь во время перехода.
— Не беспокойтесь. Я буду рядом с ним. Тем более, что заснуть все равно не смогу — очень много событий, слишком сильны переживания…
— В повозке есть бочонок с водой, меняйте ему холодные компрессы. Если придет в себя и захочет пить, во фляге специальный отвар. В любом случае, постарайтесь поить его каждый час, хотя бы по паре ложек. Не забудьте приподнять голову, чтобы не захлебнулся. Если что — будите меня. И ни под каким предлогом, не подпускайте к вашему другу эту насмешку над всеми лекарями — Фаша.
— Хорошо. Это все?
— Нет. У меня есть еще личная просьба. Не могли бы вы прекратить мне «выкать». Я от этого нервничаю. Даже сопливые дети из нашей деревни так ко мне не обращаются.
— Я просто стараюсь быть вежливой.
