Книга Луна в кармане - Сара Дессен

Никогда не думала, что стану официанткой, но неожиданно оказалось, что теперь у меня есть работа. Конечно, это была идея Морган.

– Нам нужна лишняя пара рук, – сказала она Изабель, которая сидела на дальнем конце стойки и подсчитывала выручку. Морган переворачивала бутылки с кетчупом, смешивая их содержимое. – С тех пор как Хиллари дала деру с этим кубинцем, нам не хватает людей. Бик и Норман в кухне еще справляются, но Рон на Барбадосе все лето, так что управлять некому, – а это значит, нам с тобой придется работать за двоих.

– Мы справляемся, – возразила Изабель.

– Да. – Морган развернулась к ней. Я заметила у нее на щеке след от кетчупа. – Особенно хорошо ты справилась бы сегодня, если бы Коули не разливала газировку и не отвечала на телефонные звонки.

– У тебя кетчуп на лице, – сообщила Изабель.

Морган потерла ладонями обе щеки:

– Убрала?

– Да. – Изабель встала и потянулась. Ее роскошная грудь всколыхнулась.

– Ну что? – воскликнула Морган. – Давай, Изабель! Еще один такой день без подмоги нас добьет. Сама понимаешь.

Изабель взяла со стойки стопку купюр, свернула их и засунула в задний карман. Потом взглянула на меня.

– Мы не сможем много платить, – произнесла она. – Минимальный оклад плюс чаевые. Все.

– Будет здорово, Коули, – улыбнулась Морган. – Соглашайся.

– Быть официанткой – отстой, – заявила Изабель. – Многие не выдерживают.

– Ну не так все ужасно! – Морган потрясла бутылкой с кетчупом, выдавливая остатки. – К тому же нам тут весело, да?

– Дело твое, – усмехнулась Изабель, направляясь к дверям. – Я бы на твоем месте как следует все взвесила.

– Просто соглашайся, – прошептала мне Морган, пока Изабель открывала дверь, на ходу надевая солнцезащитные очки в красной оправе.

– Хорошо, – кивнула я. – Я согласна.

– Ладно! – откликнулась Изабель. – Начинаешь завтра утром. Приходи к девяти тридцати.

Дверь с грохотом захлопнулась за ней, и я услышала, как зашуршал гравий у нее под ногами – Изабель шла к старенькому черному «Гольфу», криво, на два места, припаркованному в дальнем углу стоянки. Она открыла дверцу, забралась в салон и достала из-под козырька ключ. Радио уже громыхало, когда она резко сдала назад, разбрасывая гравий во все стороны.

– Поздравляю! – воскликнула Морган, протягивая мне бутылку с кетчупом. – Добро пожаловать в «Последний шанс».

Тем же вечером я стояла напротив ресторана, дожидаясь зеленого сигнала светофора, когда что-то вдалеке привлекло мое внимание. Сначала это был едва заметный блик, но постепенно объект приближался, и вот я уже могла разобрать цвет – красный, а потом и звук. Звонок.

Когда я узнала красный велосипед тети Миры, из «Последнего шанса» высыпала группа посетителей. Это были девушки из колледжа, все в солнцезащитных очках и футболках с мокрыми пятнами от купальников. «Туристы-однодневки», – ехидно назвала их Изабель, словно это было какое-то ругательство. Переговариваясь, они направились к пляжу, но их внимание тоже привлек этот звук.

Дзынь-дзынь. Пронзительный звон старомодного звонка, которыми в фильмах пользуются мальчишки-разносчики, усиливался по мере того, как к нам приближался велосипед. Девушки замолчали, и мы все вместе наблюдали за прибытием тети Миры. Она по-прежнему была в желтом комбинезоне с закатанной штаниной и стоптанных фиолетовых кедах с высоким голенищем. Длинные рыжие волосы развевались у нее за спиной, словно плащ супергероя. И, наконец, на ней были темные очки – черные, с загнутыми дужками, как у терминатора. Катафоты на ее видавшем виды велосипеде ослепительно сияли.

И она звонила в свой звонок. Дзынь-дзынь, дзынь-дзынь.

– Господи! – рассмеялась одна из туристок. – Это еще что такое?

Мира приближалась к перекрестку. Девушки начали тесниться к своей машине, хихикая и наблюдая за происходящим, но она их не замечала. Все ее внимание сосредоточилось на мне.

– Коули! – воскликнула тетя, размахивая рукой, словно была хоть какая-то вероятность, что я ее не замечу. – Я здесь!

Я почувствовала на себе взгляды девушек, и краска бросилась мне в лицо. Я едва заметно подняла руку, мечтая, чтобы земля подо мной разверзлась и поглотила меня.

– Я еду на рынок за тестом для печенья! – проорала Мира, перекрикивая проезжающий мимо грузовик. – Тебе что-нибудь купить?

Я покачала головой.

– Ладно! – воскликнула она, поднимая большой палец. – Тогда до встречи!

Мира влилась в поток машин, медленно налегая на педали, объезжая ухабы, а затем устремилась под горку в центр города. Под уклоном тетя начала набирать скорость, так что спицы на колесах слились в сплошное полотно. На нее уставились люди из проезжающих автомобилей, девушки-однодневки, туристы на заправке, в общем, все – даже я. Мы наблюдали, как ее волосы снова заструились позади нее, как поймал солнечный луч катафот на заднем крыле – пока наконец Мира не исчезла за поворотом.

– Майонез, – сказала Морган, – похож на мужчин.

Было девять тридцать утра – начинался мой первый рабочий день. Я была на ногах с шести часов. Я до последнего думала, что Морган забудет обо мне, но в девять пятнадцать она подъехала к крыльцу и посигналила в клаксон, как мы и договаривались.

В ресторане не было никого, кроме нас и радио, настроенного на ретроволну. Звучал «Твист всю ночь», мы готовили заправку для салата и обе были по локоть в густом пахучем майонезе.

– Он может, – продолжила Морган, плюхнув в миску еще одну порцию, – улучшить все, добавить вкуса и легкости. А может быть мерзким, прилипчивым и вызывать тошноту.

Я улыбнулась, перемешивая содержимое своей миски и размышляя над ее словами.

– Ненавижу майонез!

– Скорее всего, ты и мужчин будешь ненавидеть, – заметила Морган. – От майонеза, по крайней мере, можно полностью отказаться.

Так она наставляла меня. В урок могло превратиться абсолютно все.

– Салат-латук, – объявила Морган, вытаскивая пучок из пластикового пакета, – должен быть кудрявым, а не склизким. И никаких коричневых или черных краев. Мы используем латук везде: в гарнирах, в салатах, в бургерах. Плохой лист салата может испортить весь день.

– Ясно, – кивнула я.

– Нарезать его надо так, – произнесла она и сделала несколько взмахов ножом, прежде чем передать его мне, – крупными кусками, но не слишком.

Я начала резать под наблюдением Морган.

– Хорошо, – сказала она, чуть подправив мою технику. – Очень хорошо.

Дотошность Морган распространялась на все. Приготовление соусов являлось целым ритуалом – ничего нельзя было отмерить без тщательной проверки. Изабель же, напротив, скидывала все ингредиенты в миску, делала пару движений ложкой, обмакивала в соус палец, чтобы на всякий случай снять пробу, – и получала совершенно такой же результат. Но у Морган был свой подход к делу.